Леон Юрис - Исход

— Крекинг! — закричали кругом. — Они взорвали нефтеочистительный завод! Это маккавеи!

Ари схватил Китти за руку.

— Бежим, пока не поздно. Минут через десять вся долина Кармеля будет кишеть солдатней.

Через несколько секунд зал опустел. Ари быстро вывел Китти наружу. Внизу полыхал нефтеочистительный завод, дико ревели сирены пожарных машин и британских джипов.

Ночью Китти долго не могла уснуть, силясь понять то, что так внезапно обрушилось на нее. Она радовалась тому, что рядом с ней Ари, но в то же время ей казалось, что приезд в Палестину был горькой ошибкой.

Пожар на крекинге продолжался и утром. Туча густого дыма висела над всей округой. Ходили слухи, что взрыв — результат операции, которую возглавил Бен Моше, ближайший помощник Акивы, бывший до вступления в ряды маккавеев профессором в Иерусалимском университете. Нападение на нефтеочистительный завод оказалось только частью операции. Второй удар был направлен на аэродром в Лидде, где террористам удалось уничтожить несколько истребителей «спитфайр» стоимостью шесть миллионов долларов. Так маккавеи приветствовали прибытие «Исхода».

Ари удалось взять напрокат старенький «фиат». Обычно путь до Тель-Авива занимает всего несколько часов, но так как Ари никогда не жил нормальной жизнью, он предложил выехать из Хайфы рано утром. Они спустились с Кармеля и поехали по береговому шоссе вдоль Самарии, мимо радующих глаз зеленых полей прибрежных кибуцев. Сочная зелень резко выделялась под ослепительным солнцем на фоне коричневых скалистых холмов. Через несколько минут они наткнулись на первый шлагбаум. Ари предупредил, что шлагбаумы здесь на каждом шагу. Китти наблюдала, как он делает вид, будто ему все нипочем — даже англичане, многие из которых узнавали его и обещали, поддразнивая, что амнистия евреям — до поры до времени.

Ари свернул с шоссе и поехал в сторону моря, к руинам Кесарии. Сидя на древнем молу, они позавтракали захваченными из Хайфы бутербродами. Ари показал на домики Сдот-Яма — кибуца, где жил Иоав Яркони и где он сам часто бывал в довоенные годы, когда Алия Бет нелегально высаживала здесь иммигрантов в 1936 — 1939 годах. Потом рассказал об арабском городке, построенном на римских развалинах. Арабы умели использовать остатки чужих цивилизаций и, в сущности, за тысячу лет построили в Палестине всего лишь один целиком арабский город. Великолепные римские статуи и колонны из Кесарии можно было найти в арабских домах по всей Самарии и Саронской долине.

После завтрака они поехали дальше на юг, к Тель-Авиву. Движения на шоссе почти не было. Только изредка проезжали автобус или повозка с вечным осликом в упряжке. Время от времени их обгоняли британские автоколонны, которые неслись на максимальной скорости. Проезжая мимо арабских сел, Китти поражалась их убожеству, особенно в сравнении с еврейскими. На коричневых каменистых полях трудились одни женщины. Они шли по обочине шоссе с огромными тюками на головах, закутанные в длинные одежды, стеснявшие движения. Кофейни вдоль шоссе были битком набиты мужчинами, игравшими в нарды. У Зихрон-Якова они проехали мимо первой тагартовой крепости, мрачного сооружения, окруженного оградой из колючей проволоки. За Хадерой виднелась еще одна крепость, потом они замаячили чуть ли не у каждого перекрестка.

К югу от Хадеры, в Саронской долине, поля были еще плодороднее, а зелень сочнее. По обеим сторонам дороги росли австралийские эвкалипты.

— Лет двадцать пять назад ничего этого не было и в помине, — сказал Ари. — Сплошная пустыня.

В полдень они въехали в Тель-Авив. Город лежал на берегу Средиземного моря, ослепительно белый на солнце, напоминая глазурь на огромном торте. Ари ехал по широким бульварам, вдоль которых возвышались современные жилые дома. Жизнь в городе била ключом, и Китти здесь сразу понравилось.

Ари остановился на улице Гаяркон у гостиницы «Гат-Римон».

Часам к четырем, после долгого обеденного перерыва, открылись магазины. Ари и Китти пошли побродить по улице Алленби. Китти хотела поменять немного денег, кое-что купить, а главное — посмотреть город. За площадью Мограби, где стоял театр, начались маленькие магазинчики. Они прошли мимо десятка книжных лавок, и Китти останавливалась у вывесок на иврите, которые не могла разобрать. Через деловые кварталы они вышли к бульвару Ротшильда. Здесь начинался Старый город, возникший когда-то как пригород Яффы. Китти казалось, что время пошло вспять. Чем дальше, тем грязнее становились улочки, мельчали лавки, пахло нечистотами. Они сделали крюк и вернулись назад по узкому проулку, где расположился арабо-еврейский базар и у прилавков толпились люди. Добравшись до площади Мограби, они повернули на широкую, обсаженную деревьями улицу Бен Иегуды. Здесь прямо на тротуарах стояли столики разнообразных кафе. У каждого свой особый стиль, своя клиентура. В одном собирались юристы, в другом — политики-социалисты. Третье посещали только актеры, четвертое — деловые люди. Где-то шептались угрюмые личности, вид которых заставлял вспомнить о террористах, а в соседнем заведении коротали время за нескончаемой игрой в шахматы пенсионеры.

Продавцы маленьких, из двух листочков, газет выкрикивали новости о нападении маккавеев на аэродром в Лидде, на завод в Хайфе и о прибытии «Исхода». Толпа не уменьшалась. Люди в восточных одеждах шли вперемежку с элегантными дамами, одетыми по последней моде европейских столиц. Но больше всего было уроженцев Палестины в шортах защитного цвета и белых рубашках с отложными воротничками. Многие были в сандалиях и голубой одежде кибуцников. На шее они носили тоненькие цепочки со звездой Давида. Большинство мужчин носили густые усы — отличительный признак коренного жителя. Женщины, как правило, рослые, с высокой грудью, были одеты в простые платья, шорты или брюки. В их осанке была вызывающая гордость.

Вдруг улица стихла.

Наступила тишина. Посреди улицы медленно ехала английская бронемашина с громкоговорителем. В ней, сжав губы, сидели у пулеметов солдаты.

«Внимание, евреи! Командующий войсками объявил комендантский час. С наступлением темноты ни один еврей не должен находиться на улице. Внимание, евреи! Командующий войсками объявил комендантский час…»

Публика встретила это объявление взрывом аплодисментов и смехом.

— Осторожнее, Томми! — крикнул кто-то. — Следующий перекресток заминирован.

Когда бронемашина уехала, улица как ни в чем не бывало зажила прежней жизнью.

— Вернемся в гостиницу, — попросила Китти.

— Я говорил — не пройдет и месяца, как вы до того привыкнете к нашему укладу, что просто жить не сможете без постоянных волнений.