Джон Пристли - Герой-чудотворец

– Девиз сегодняшнего утра – грабеж! – объявил он. – Будем трясти город.

– Что-нибудь новое? – спросил Чарли.

– Всё будет новым, а это уже не годится, – показал он на костюм Чарли. – Получишь новую экипировку, нет, несколько новых экипировок. Костюмы, обувь, рубашки – всё. Я твоя сказочная крестная мама, сынок.

– Кто будет платить?

– Магазин. Всё пойдет за счет рекламы. Реклама, реклама – вот где собака зарыта.

– Похоже, что всё здесь – одна реклама, – проворчал Чарли.

– Конечно. Реклама и Взятка. Они теперь вместо Гога и Магога. Мы устроили тебе визит в «Мужской универмаг». Знаешь «Мужской универмаг»? Самый большой мужской магазин в Лондоне, в Англии, в Европе. Да! – крикнул он, словно обращался к переполненному Альберт Холлу. – В восточном полушарии! Господи, благослови восточное полушарие! И почему наш друг Кинни еще не написал ни одной статьи о восточном полушарии? «Следующая сногсшибательная статья Хэла Кинни в будущее воскресенье: «Боже, спаси восточное полушарие!».

– Я смотрю, ты заложил за воротник с самого утра.

– В норме, как раз в норме. Имей в виду, тебе тоже придется сегодня закладывать. Мне поручено сопровождать тебя и описать своим неповторимым стилем все твои старомодные высказывания и поступки. Для меня в газете оставлена целая колонка. Итак, мистер Хэббл, я вижу, вы читали письма. Можете ли вы коротко, выразительно, своеобразно, просто, по-мужски и по-геройски охарактеризовать эти письма?

– Они от сумасшедших.

– Так. Но можем ли мы их использовать? Сомневаюсь. Надень шляпу. Я обещал доставить тебя в «Мужской универмаг».

«Мужской универмаг» – еще одно новое громадное здание, – походил на «Нью-Сесил», только в нем не было так светло и тепло, как там, хотя была своя глубоко мистическая тишина. Чарли никогда не был в таком магазине. Продавцы во фраках и брюках с лампасами были похожи на молодых дьяконов и церковных старост. Повсюду стояли стеклянные шкафчики, в которых воротнички ценой в шиллинг, залитые светом, лежали на черном бархате. Никакого шума от зеленых картонных коробок, обычного в магазинах, в которых Чарли бывал, здесь не было. Универмаг был чем-то средним между церковью и музеем.

– И наш девиз, – сказал Хьюсон, – «Сервис и Фокус-Покус». Похоже, что здесь не продают, а хоронят рубашки. Что будет, если заорать во всю глотку, требуя пару запонок к воротничку ценой в пенни и шлепнуть на прилавок двухпенсовик? Ручаюсь, всё исчезнет, и ты окажешься в Ванстед-Флетс [12] Психиатрическая клиника. , а вокруг тебя будут хихикать дьяволы. Ага, нас ждут.

Последовало представление друг другу. Чарли так и не узнал как следует, кто были все эти люди, но среди них находились два неизбежных фоторепортера.

– Представляете, что мы будем делать? – спросил один из присутствующих Хьюсона.

– Слава создателю, нет, – ответил Хьюсон.

Но тот человек представлял. От этого лицо его сияло и энтузиазм повышался с каждой минутой.

– Мы засечем время, понимаете?

– О, понимаю, – благоговейно ответил Хьюсон. – Засекаете время.

– Вот именно. Мы засекаем время. Магазин доказывает, что он способен обеспечить покупателя всем необходимым быстрее всех. Мистер Хэббл пришел к нам как покупатель. Он торопится. Отлично. Его обслуживают в рекордное время. Прекрасная идея.

– Великолепная.

– План замечательный.

Чарли не произнес ни слова. Никого, казалось, его мнение не интересовало.

– Итак, что он должен купить? – спросил Хьюсон. – Нам надо над этим подумать. Ему нужен вечерний костюм, он понадобится ему сегодня вечером…

– Зачем? – поинтересовался Чарли, но никто не обратил на него внимания.

– Фрак или смокинг?

– Я думаю, фрак не подойдет, – ответил Хьюсон. – Не по нему. Может быть, вечернюю пару с темным галстуком?

– Ладно, мы сделаем так. Сначала он идет в отдел чемоданов, и мы даем ему…

– Чемодан! – во весь голос подсказал Хьюсон.

– Нет, – сказал его собеседник совершенно серьезно, – два чемодана. Потом он получает смокинг, пиджачную пару и легкое пальто, предположим, одну из наших кемптоновских моделей.

– Что может быть лучше ваших кемптоновских моделей! – заявил Хьюсон с самым чистосердечным видом.

– Их укладывают в чемоданы. Потом обувь, носки, рубашки, воротнички, галстуки, запонки, резинки, подтяжки, шляпа или две шляпы. Нет, я вам вот что предлагаю. У меня есть идея получше. Что вы скажете, если он переодевается в пиджачную пару в нашей комнате для переодевания, его подстригают, и он пишет письмо. И мы везде засекаем время.

– Хорошая программа.

– И мы всё делаем чисто, никакой подтасовки. Надо только как следует посмотреть на него. Я позову мистера Мартина.

Он позвал мистера Мартина, и оба они, священнодействуя, уставились на Чарли и несколько раз обошли кругом.

– Послушайте… – начал Чарли.

– Не беспокойтесь, предоставьте всё нам. Всё в порядке, мистер Мартин? Итак, через пять минут мы можем начать. Засекаем время перед самым началом.

Чарли, как и каждый смертный, был рад получить что-то, не заплатив ни гроша, но эта затея показалась ему неприятным сном. Вся шайка, наслаждаясь от души, словно открыв новый вид спорта, заставляла его носиться по лестницам из одного отдела в другой, от прилавка к прилавку. Перед ним нагромождали пиджаки, брюки, рубашки, воротнички, галстуки, потом их втискивали в чемоданы, его сажали на стулья и стаскивали с них, так что он под конец потерял и терпение. Расплачиваться за всё пришлось парикмахеру, который в очереди на него в этом магазинном спорте был последним. У него был вид презрительного превосходства, и ему не понравилась прическа Чарли. Издав несколько пренебрежительных фырканий, он спросил тоном, который мог вывести из терпения кого угодно:

– Хотел бы я знать, кто стриг вас в последний раз.

– Хотите знать это, да? Подойдите поближе, я вам скажу. – Парикмахер наклонился. – Микки Маус! – заорал Чарли во всё горло. – А теперь можете продолжать свое дело или бросить, – мне наплевать.

В это время подошел один из двух фоторепортеров и сказал, наверное, уже в седьмой раз:

– Посмотрите на меня и улыбнитесь. Получится очень хороший снимок. – Но Чарли всё это уже надоело. – Посмотрите… – повторил фоторепортер.

– Идите и снимайте кого-нибудь другого, с меня на сегодня хватит. Что я, Грета Гарбо? [13] Известная киноактриса.

– Хотел бы я, чтобы вы были ею. Было бы что снимать. – И фоторепортер, фыркая, ушел.

Несмотря ни на что, Чарли должен был признаться себе, что в новом синем костюме в тонкую полоску – он был сшит из более дорогого материала, чем его старый, – в новых голубых носках, в белой с синей полоской рубашке с воротничком и темно-синем галстуке, в новых туфлях он выглядел таким элегантным, как никогда, и был ничем не хуже тех, кого он видел в «Нью-Сесил». Он сказал об этом Хьюсону.