Юрий Рытхэу - Время таяния снегов

– А лучше всего, если вы научитесь читать сами и будете брать в библиотеке такие книги, какие вы захотите,– сказал на прощание директор.

На перемене Ринтын подошел к Калькерхину и громко сказал:

– Бывает так в упряжке: все хорошо тянут, а одна лениво идет, пятится да еще пачкает дорогу…

Колхоз выдавал премии лучшим охотникам на песца. Для этого случая в школе между двумя классами была убрана перегородка, и получилась одна длинная комната.

Выдавал премии председатель колхоза Татро. Он сидел за столом, покрытым красной материей, и казалось, что он никогда не был учителем. Охотникам было известно, кто должен получать премии, но никто не знал, какими вещами будут награждаться самые лучшие из них.

В зале было тесно и шумно. Здесь собралось почти все население Улака, а некоторые женщины пришли даже с грудными детьми.

Татро по бумажке читал фамилию охотника, называя количество убитых им песцов, и выдавал какую-нибудь вещь. Все премии были солидные, и прежде чем перейти к следующему охотнику, присутствующие долго и горячо обсуждали полученную награду.

– “Охотник Кмоль, добывший шестнадцать песцов, премируется патефоном и набором пластинок”,– прочитал Татро.

– Кмоль! Кмоля сюда! – закричали кругом.

Но дяди Кмоля в зале не оказалось.

– Должно быть, дома. У них гостя ждут,– сказали в зале.

– Пусть премию возьмет Ринтын!

Ринтын поднялся на возвышение и принял из рук Татро патефон и пачку пластинок.

– Слушайте, товарищи! – поднял руку Татро, водворяя в зале тишину.– Правление решило дать премию всей семье Омрырольтына. Вы знаете, что хозяин семьи без одной ноги.

Но с помощью своей жены Пыткыванны и дочери Тынавааль он удачно охотился и добыл одиннадцать песцов! Семья Омрырольтына премируется швейной машиной.

Гром рукоплесканий покрыл слова Татро. Еще бы! Какая из улакских хозяек не мечтала иметь чудесную машину, которая так быстро шьет и делает строчку, как сказочная мастерица!

После раздачи премий поставили к стенам скамейки и начались танцы. Охотники под удары бубна и ритмичное пение исполняли старинные танцы, воскрешая жестами недавние дни удачной охоты.

Слепой Йок под смех присутствующих спел сочиненную тут же на мотив “Эй, комроты” песню о семье Омрырольтына:

Эй, Омрырольтын!

Даешь Пыткыванна,

Даешь Тынавааль,

Чтоб была ванэнан [11]!

Подбегая к яранге с патефоном, Ринтын заметил, что люди то и дело входят в нее. Что-то случилось! У самого порога его остановил старик Рычып.

– Тише,– шепнул старик.– В яранге гость.

– Кто?

А вдруг приехала мать? Или вернулся из тюрьмы отчим Гэвынто?

Рычып приложил палец к губам, призывая Ринтына к молчанию.

– Тот гость приехал, которого в этой яранге давно уже ждут,– сказал Рычып.

– Откуда приехал?

– Оттуда, откуда мы все,– хитро и загадочно улыбнулся Рычып, пропуская мальчика в чоттагын.

В яранге было столько народу, что собак пришлось выгнать на улицу.

Дядя Кмоль, радостный и веселый, сидел у полога и курил трубку. Ринтын обвел взглядом всех собравшихся. Все лица знакомые: старая Пээп, Кукы, Чейвытэгин, Ыттырультын.

Ринтын тихо спросил:

– Дядя, а где гость?

– Спит в пологе,– улыбнулся дядя Кмоль.– А недавно кричал.

– Почему кричал? – встревожился Ринтын.– Он больной?

Сидевшие в чоттагыне засмеялись.

– Доктор говорит, здоровый!

Ну кто же он такой? Ринтын обвел взглядом всех собравшихся. Они были явно рады гостю, а больше всех дядя Кмоль. Обычно немногословный и хмурый, он оживленно переговаривался со всеми, и сияющая улыбка не сходила с его лица.

В чоттагын вошла великанша Рытыр, мать девочки Ватваль. Показав хозяину мизинец, она сказала:

– С прибытием долгожданного гостя!

– Спасибо, тетушка Рытыр! – ответил Кмоль.

– Должно быть, гость много подарков привез?

– Хватит на всех,– засмеялся дядя Кмоль.– Последнюю жердину с яранги сниму, но оделю всех.

Только сейчас Ринтын догадался, о каком госте шла речь. Он подошел поближе к дяде Кмолю и тоже показал мизинец.

До вечера приходили люди и поздравляли хозяина с рождением сына. Каждый обязательно уносил с собой какой-нибудь подарок. Гость должен быть богатым, чтобы всю жизнь ему сопутствовала удача, чтобы в сердце каждого, кто получил подарок, осталось о нем доброе воспоминание.

До вечера, пока в Улаке не зажглось электричество, в яранге дяди Кмоля звучал патефон и приятный женский голос выводил слова новой песни. Ринтын перевел слова песни, и каково было удивление его, когда оказалось, что песня будто специально сочинена об их родном Улаке:

Вдоль деревни,

От избы до избы,

Зашагали торопливые столбы.

Эх, загудели, заиграли провода —

Мы такого не видали никогда!

Когда южным ветром унесло припай и море очистилось ото льда, дядя Кмоль после долгих просьб согласился все-таки взять с собой на охоту Петю и Ринтына.

Ринтын тщательно вычистил оставшийся от отчима дробовик, смазал топленым тюленьим жиром кэмыгэт – высокие, до колен, непромокаемые охотничьи торбаза, расправил слежавшийся плащ из моржовых кишок и остро наточил нож. Подумав немного, он сунул в охотничий мешок книжку.

Петя приволок к вельботу полный рюкзак.

Кукы спросил его:

– Что у тебя там в мешке?

Петя замялся.

– Ага! – поднял вверх палец Кукы.– Охотничье снаряжение.

Петя кивнул головой с таким видом, будто в горле у него застряла кость.

– Ну-ка, покажи, что ты взял с собой? – Кукы положил на рюкзак свою большую, как лопата, ладонь.

Петя неловко развязал рюкзак.

Кукы захохотал:

– Как же это ты? Или ты не надеешься на добычу? Разве ты не знаешь, что только голодный охотник по-настоящему упорен и настойчив?

– Оставь его,– старый Рычып остановил Кукы.– Он в первый раз идет на охоту. Всех законов не знает. Вон, смотрите, идет товарищ Кожемякин.

К вельботу спускался Кожемякин – уполномоченный райсельхозотдела. Два раза в год – ранней весной, когда начинался первый ход моржей, и поздней осенью, в пору лежбища,– Кожемякин прибывал в Улак и отсюда объезжал окрестные стойбища. Охотники уважали его за то, что он не лез к ним со своими советами, как и где ловить морского зверя.

– Его зовут у нас “моржовый начальник”,– объяснил Ринтын Пете странное прозвище Кожемякина,– потому что он хлопочет о плане заготовки моржей. Если добудут больше – хорошо, но меньше – никак нельзя. Дядя Кмоль говорит, что моржовый начальник сам не ездит на охоту: на воде ему делается дурно, хотя он в наших краях не новичок и язык наш знает.

– Здравствуйте, товарищ Кожемякин,– поздоровался Кукы.– С нами на охоту?

– Некогда,– ответил начальник, пожимая руки охотникам.– Надо ехать в райисполком.