Алексей Толстой - Собрание сочинений в десяти томах. Том 9

Второй мужик.Мужика ты не знаешь, что ли… Сдюжим…

Близкий топот коней. Голоса сторожевых: «Стой, стой, кто едет?» Малюта вытаскивает саблю. Входят Суворов и Темкин.

Суворов. Здорово, государь. Как раз с князем у стана съехались. Я с левого крыла, из-под Москвы.

Темкин. Я с правого крыла… Государь, вести добрые.

Суворов. Татары насмерть остановлены под Москвой… Чего там!

Темкин. Под Серпуховской слободой двинули на них гуляй-город [249]да несколько тысяч телег с огненным боем.

Суворов. Под Рогожской слободой налетело на нас татар – не счесть, туманов десять… Алла, алла! Пылью солнце заволокло… Мы начали коней поворачивать и заманили татар на рогатки… А на рогатках мужики, вот эдакие лешие, с копьями поставлены, их хоть по колено в землю вбей, и начали мы татар сечь… Все поле увалили… Одни их кони теперь мечутся за Яузой.

Снова топот коней и крики сторожевых. Входит Василий Грязной в кольчуге и шлеме.

Грязной. Не пожалеешь, государь, что заплатил за меня тысячу рублев… Такую птицу поймал в поле. Сам дивлюсь… Не давался, одноглазый черт, маленько пришлось его помять… Веди его, ребята…

Двое опричников втаскивают связанного Мустафу.

Мустафа, первый улан у хана.

Иван. Развяжите дорогого гостя.

Грязной (развязывает Мустафу). Кланяйся государю большим поклоном.

Мустафа хрипит, косится на Ивана.

Спрашивай вежливо о здравии. Покоряйся, варвар, а то я тебе напомню Бахчисарай.

Иван. Отступи от него. (Мустафе.) Что молчишь, улан? Или без меры испугался моих воинов?

Мустафа. Делай свое дело, царь Московский, сажай меня на кол. Тогда увидишь, как я испугаюсь.

Иван. На кол я тебя не посажу.

Мустафа(с ужасом). Как же ты будешь меня мучить?

Иван. Дам коня, отпущу к хану… Ты ему скажешь – я-де спрашиваю: «Поздорову ли живет хан Девлет-Гирей?»

Мустафа (дико засмеялся). Хан здоров!

Иван. Доволен ли был хан нашими поминками?

Мустафа. Хан твои поминки враз проглотил да и не сыт.

Грязной. Смотри, я тебя научу отвечать государю.

Мустафа. Наши древние юрты Астрахань и Казань – вот какие поминки хочет от тебя хан… Царского венца да твоей головы – вот какие поминки…

Грязной. Государь, дозволь, я его успокою.

Иван останавливает его.

Мустафа. Почему ты не вышел против хана на Оку, а сидишь за телегами… Были бы в тебе стыд и дородство – ты бы вышел против хана и помер бы с честью.

Грязной (вместе с другими опричниками закричал). Пришибить его, собаку!

Иван снова останавливает их.

Иван. И еще, Мустафа, спроси хана, достаточно ли остра его сабля, что он похваляется отрубить мне голову? Мамай-хан посильнее его был, да и от того одна сабля осталась, что висит на моем поясу. (Снимает с себя саблю.) Взята она на Куликовом поле в ханском шатре, когда хан Мамай, даже бросив жен своих, бежал в великом страхе. Отвези саблю в поминок любезному брату нашему Девлет-Гирею, коли он еще не сыт моими прежними поминками.

Мустафа (берет саблю, целует). Мамай-хан, Мамай-хан, алла иль алла…

Грязной. Понимай, Мустафа, загадку. (Захохотал, за ним засмеялись опричники.)

Иван. Дать ему доброго коня, (Грязному.) А ты ему верни, что с него ободрал… (Отходит к шатру.)

Грязной. Государь жа, он и без того доволен до смерти… (Вытаскивает из-за пояса и вынимает из карманов нож, кинжал, пояс с золотыми пряжками, кошель.) На уж, это твое… И это, пожалуй, твое… А это – мое… И это мое… Идем за телеги…

Опять конский топот и окрики. Быстро входит Мстиславский, в кольчуге, в разодранном плаще, с непокрытой головой.

Иван. Отыскался!

Мстиславский (рухает перед ним на колени). Принес тебе мою голову…

Иван. Мало! На что мне твоя голова!

Мстиславский.А мне она и более того в тягость, государь.

Иван. Ты Москву из пепелища подними… Слезы русских людей, в плен гонимых, подотри… Посеченных воскреси…

Мстиславский.Виновен!

Иван. Ты навел хана на Москву?

Мстиславский.Я.

Иван. Какими казнями тебя казнить? Какую муку придумать? Привязать тебя на древо высоко, лицом к Москве горящей, чтоб ты глядел на дело совести твоей, покуда вороны глаза не выклюют…

Мстиславский.Готов на эту муку, государь…

Иван (берет его за волосы, откидывает его голову, впиваясь, глядит в глаза). Что ты есть за человек – кровь от крови моей?

Мстиславский.Спрашивай, спрашивай… Я увел сторожевые полки в Рязань… Я снял сторожи по крымской дороге… Оголил Дикую степь… Мустафа ссылался со мной… Хан обещал мне ярлык на великое княжение… Ум мутится от горя… Жена, сыновья, внуки – на дворе московском – сгорели заживо. Мне гореть в огне вечном, в исподних ада… Великий государь, порадуй меня мучением плоти…

Иван (Малюте). Не уразумею, что делать с ним?

Малюта. Пошли его к войску. Пусть рубится насмерть… Татары его знают в лицо… Татарам будет страшен Мстиславский…

Иван (глазами ищет Касьяна. Тот подбегает с фонарем и садится). Пиши… «Я, Ивашко Мстиславский, богу, святым церквам и всему православному христианству веры не соблюл… Государю своему и всей русской земле изменил. Я навел крымского хана Девлет-Гирея… В чем даю крестоцеловальную запись на вечный позор роду своему…» (Малюте – на Мстиславского.) Попа к нему с крестом… (Отходит и облокачивается на обочину телеги, глядя на пожар.)

Малюта и Мстиславский присаживаются на корточки около Касьяна. Мстиславский слабым голосом повторяет Касьяну слова царя.

Мстиславский.Я, князь Иван Мстиславский, даю сию крестоцеловальную запись…

Иван (глядя на пожар). Горит, горит Третий Рим. Сказано – четвертому не быть… Горит и не сгорает, костер нетленный и огнь неугасаемый… Се – правда русская, родина человекам…

Блок – Последние дни императорской власти. По неизданным документам составил Александр Блок. Пб., «Алконост», 1921.

Бороздина – П. А. Бороздина. А. Н. Толстой и театр. Воронеж, 1974.

ГИЗ – А. Н. Толстой. Собрание сочинений в пятнадцати томах. М. – Л., ГИЗ, 1927–1931.

Гослитиздат. 1934–1936 – А. Н. Т о л с т о й. Собрание сочинений в восьми томах. Л., Гослитиздат, 1934–1936.