Мартина Моно - Туча

Маленькая яхта двигалась полным ходом. Делая записи в судовом журнале, Джек Финлей подолгу в задумчивости стоял перед периметром. На карту, в которую он прежде верил, он смотрел с ненавистью. Никогда Джек Финлей не был так зол. Разве только в молодости, в кабачке Гонконга, испытал он такую же ярость, когда какой-то мошенник обчистил его за покером. Он доверял, играл честно, а перед ним оказались жулики.

Его провели, периметр был фальшивый.

– Лжецы, – повторял он и с неприязнью посматривал на Тедди Брента, – ведь он был сыном генерала.

– Это не его вина, – защищал Венсан. Он также не симпатизировал Тедди, но еще меньше ему нравились навязчивые идеи.

– Все равно, – мрачно возражал Финлей.

Когда он, заложив руки за спину, уходил, взгляд его выражал упрямство. Ночью он снова неустанно делал вычисления, чтобы еще раз убедиться в своей невиновности.

Венсан также познал неудержимую злобу. Мысль о том, что эта ужасная сила была освобождена и, по-видимому, никем не контролировалась, наполняла его безграничным ужасом. Атомная смерть была хладнокровно брошена в воду, и никто не знает, где ей заблагорассудится остановиться. Море кажется необитаемым, но в действительности оно густо населено. Целые флотилии судов и суденышек всегда находятся в этом уголке Тихого океана. В основном это рыбаки. У каждого капитана на карте – все тот же красный прямоугольник. И все прониклись доверием к его границам. Но на скольких из этих кораблей люди теперь удивляются странным ожогам и продолжают вялить тунца и акулу, подавляя стоны ругательствами?…

Тунец и акулы… Поверхность моря несет на себе суда, а в глубинах – рыба. Рыба, которую ловят, чтобы есть. А разве атомная зараза не может настигнуть рыбу?

Венсан почувствовал холодок. Что случится с тем, кто поест атомной рыбы? Ему рисовались японские рынки, огромные тележки, пахнущие соленой водой, и запах свежей рыбы в лавках, где рыбная чешуя переливается на солнце всеми цветами радуги. Он видел лавчонки, около которых люди едят рисовые шарики с тунцом и акулой. И своеобразные японские кушанья из сырой рыбы. Этот острый запах, запах пены и волн, который заставляет облизывать губы перед заманчивым рыбным блюдом. Сезон рыбной ловли кончался. Отовсюду возвращались рыбаки со своим грузом. Сколько тонн рыбы было в их трюмах? Сколько смертей притаилось в их просоленных углах?

При входе в порт яхту зарегистрировали. Они подверглись нашествию счетчиков Гейгера. Их судно было не первым. Здесь уже были многие из сотен судов, обманутых периметром. Симптомы повсюду были одинаковые. Наименее пострадавшие испытывали зуд и нечто похожее на состояние после солнечного удара. На сампане «Фукуруци Мару» один моряк был почти в таком же состоянии, как Патриция. Его отправили в больницу в Токио. Все капитаны клялись, что они строго обходили периметр. Венсан был не единственным, подумавшим о рыбе. Улов контролировался. Везде раздавалось щелканье счетчиков Гейгера.

Это название становится обиходным термином нашего времени. Однажды, в молодости, Венсан был в лаборатории ядерной химии. Он только начинал учиться на врача. Там была девушка, худая, нервная, умный взгляд которой и маленькие упругие груди притягивали его к себе. Она работала в подвале, и они шли туда по длинному коридору. Когда они вошли в комнату, он поцеловал ее в шею, но она его оттолкнула.

– Вы мне мешаете, – сказала девушка. – Я жду Лану, чтобы провести опыт. Это же серьезно, глупый. Вы не знаете, с чем мы играем.

В конце коридора послышались шаги Ланы. Она несла тщательно упакованное радиоактивное вещество – предмет опыта. Лана медленно шла по полутемному коридору, освещенному слабым светом, проникавшим с лестницы. При ее приближении внезапно раздалось щелканье незнакомого Венсану прибора.

– Что это? – спросил Венсан.

Девушка улыбнулась но ничего не сказала. Лана шла. Поведение прибора становилось все более странным. Он был похож на ритмично клюющую птицу. Это был счетчик Гейгера, он угадывал радиоактивность и предупреждал о ней.

– Отойди, Лана, – сказала девушка.

Лана послушалась, и щелканье стало реже.

– Подойди, Лана!

Счетчик застрекотал быстрее. Венсан был поражен. Между предметом в руках Ланы и счетчиком Гейгера установился невидимый контакт. Счетчик реагировал на приближение и удаление Ланы. Он регистрировал какую-то невидимую силу, которая хотя и существовала, но оставалась неощутимой. «Что отныне содержит воздух, которым я дышу!» – подумал Венсан.

Девушка бросила на него косой взгляд. Когда Лана переступила порог комнаты, счетчик заработал утомительно часто, как громко идущие часы.

На берегу за счетчиками следили специалисты. Рыбу продавали с этикетками: «Продается с гарантией по счетчику Гейгера». Но уловы, выгруженные первыми, оказались вне контроля. Поэтому по всей стране, в ресторанах, на кухнях отелей, в дорожных кабачках – везде ходили сосредоточенные молодые люди с приборами и считали щелчки. Очень беспокоились о банкете, где тридцать профессоров университета Васеда ели тунца, которого, что было точно известно, им доставили с атомного судна. Зараженную рыбу бросали в костры или в заводские печи. Она скорее жарилась, чем горела, а потом добровольцы зарывали золу поглубже в землю. Япония отказывалась есть рыбу, и страх охватывал тех, кто, ничего не подозревая, поел ее в первые дни.

Яхта «Мэри-Анна» привела в действие счетчик Гейгера на расстоянии более двадцати метров. Вся она была радиоактивна.

Японский техник, руководивший регистрацией, чувствовал себя несколько неловко. До сих пор он имел дело только с японскими рыбаками. А тут попали в ловушку сами представители расы победителей. Это отчасти приносило удовлетворение, но вызывало также и осложнения.

Когда Патрицию сняли с яхты, температура у нее была сорок градусов. В этот день у нее впервые начали кровоточить десны.

Кэтрин смотрела на спящую Патрицию, – ей сделали укол и она заснула. Сумрак постепенно охватывал комнату. У дверей, далеко от постели, горела одна маленькая лампочка. В этом полумраке Патриция была почти красивой; прекрасные линии ее тела не были затронуты разрушительной болезнью.

– Моя жимолость, – тихо говорила Кэтрин, – медвежоночек мой, моя июньская ноченька…

Если бы она посмотрела в окно, она увидела бы огонек в зелени сада. Красноватый огонек сигареты. Венсан Мальверн пришел справиться о здоровье Патриции. Он ждал.

Моряки с яхты «Мэри-Анна» не пострадали. Врачи считали, что это было результатом их осторожности: они не выходили на палубу во время атомного дождя. Дело было, конечно, и в том, что они сравнительно мало интересовали врачей, так как у моряков, кроме рубцов в местах ожогов, никаких признаков болезни не было. Порой они испытывали невероятную усталость. Но это не помешало им снова наняться на корабль. Отныне лишь время будет свидетелем их судьбы.