Юстейн Гордер - Мир Софии

— Да, теология Августина отодвигает нас несколько назад по сравнению с гуманизмом Афин. Но поделил людей надвое не Августин. Он опирается на библейское учение о спасении и гибели, которое углубляет в сочинении «О граде Божием».

— Расскажи!

— Выражения «град Божий» или «Царство Божие» ведут свое происхождение из Библии и из проповедей Христа. Согласно Августину, история отражает борьбу между Божьим и земным государством. Но это не политические «государства», четко отграниченные друг от друга. Эти понятия борются за влияние внутри каждого человека. И все же Божье царство сравнительно наглядно выступает в церкви, а земное — в политических государственных образованиях, например в Римской империи, которая распалась как раз в эпоху Августина. Такое положение делалось все более очевидным по мере борьбы за влияние, развернувшейся в средние века между церковью и государством. «Спасение возможно только в лоне церкви», — говорили в этот период, и в конце концов Августинов «град Божий» начал ассоциироваться с церковью как учреждением. Лишь во время Реформации XVI века стали выдвигаться возражения против того, что человек может получить спасение от Господа исключительно через посредство церкви.

— Давно было пора.

— Обрати внимание, что Августин первым из известных нам философов вовлекает в систему своих взглядов историю. Борьба между добром и злом ни в коей мере не была чем-то новым. Новым было то, что она разыгрывалась в истории. Здесь у Августина почти не прослеживается неоплатонизм. Здесь он опирается на линейное представление об историческом процессе, которое выражено в Ветхом Завете. По Августину, история необходима Господу для воплощения Царства Божьего, для воспитания человека и уничтожения зла. Исторические события зависят от Божественного промысла, который видит в них средство «образования рода человеческого» и «как бы по возрастам» ведет человечество «к пониманию вечного и невидимого», то есть к спасению.

София посмотрела на часы.

— Уже восемь, — сказала она. — Мне скоро пора уходить.

— Сначала я расскажу тебе о втором великом средневековом философе. Давай посидим на улице, а?

Альберто встал со скамьи и, сложив ладони вместе, направился по главному проходу к дверям. Вид у него был такой, словно он молится Богу или размышляет над духовными истинами. София последовала за ним: у нее же не было выбора.

По земле еще стелился тонкий слой тумана. Солнце давным-давно взошло, но пока не до конца пробилось сквозь утреннюю дымку. Мариинская церковь стояла на краю старинной части города.

Альберто уселся на скамейку перед храмом. София подумала о том, что будет, если кто-нибудь пройдет мимо. Даже просто сидеть на лавочке перед церковью в восемь утра было довольно странно, что же говорить о том, чтобы сидеть в обществе средневекового монаха?…

— Сейчас восемь часов, — продолжил свою речь Альберто. — После Августина миновало около четырехсот лет, наступил долгий учебный день. С восьми до десяти образованием полновластно ведали монастырские школы. С десяти до одиннадцати были организованы первые латинские школы при кафедральных соборах, а около полудня — первые университеты. Одновременно возводились грандиозные готические соборы. Эта церковь тоже построена в XIII веке, то есть в период, называемый зрелым средневековьем. В этом городе не нашлось средств для строительства большого собора.

— Он тут был не нужен, — вставила София. — Терпеть не могу пустых церквей.

— Огромные соборы возводились не только затем, чтобы вмещать больше прихожан. Они воздвигались во славу Господа и призваны были сами служить своеобразной литургией. Но в период зрелого средневековья происходили и другие события, имеющие особый интерес для нас, философов.

— Расскажи!

— Начало ощущаться арабское влияние из Испании. У арабов на протяжении всего средневековья принято было изучать Аристотеля, а с конца XII века образованные арабы стали посещать Северную Италию — по приглашению тамошних властителей. Таким образом люди узнали о многих сочинениях Аристотеля, которые со временем были переведены с греческого и арабского на латынь. Это вызвало новую волну интереса к проблемам естествознания, а кроме того, заново подняло вопрос о соотношении христианского откровения с греческой философией. В решении естественно-научных проблем никто не пошел дальше Аристотеля. Всех, однако, интересовало: когда слушать «философа», а когда придерживаться исключительно Библии? Ты следишь за моей мыслью?

София коротко кивнула, и монах продолжал:

— Крупнейшим и важнейшим философом зрелого средневековья был Фома Аквинский, который жил с 1225-го по 1274 год. Родившийся близ захолустного городка Аквино (между Римом и Неаполем), он стал преподавателем университета в Париже. Я называю его философом, но он был также богословом. Собственно говоря, в те времена особой разницы между философией и теологией не было. Совсем коротко можно сказать, что Фома Аквинский «обратил в христианство» Аристотеля, как на заре средневековья Августин «обратил в христианство» Платона.

— Тебе не кажется смешным обращение в христианство философов, живших за много веков до Христа?

— Пожалуй. Но под «обращением в христианство» двух великих греческих философов мы имеем в виду лишь толкование их взглядов таким образом, что в них перестали видеть угрозу христианскому учению. Про Фому Аквинского говорят, что он «взял быка за рога».

— Я не знала, что философия имеет отношение к бою быков.

— Фома Аквинский был в числе тех, кто попытался соединить философию Аристотеля с христианством. Принято говорить, что он создал синтез веры и знания — и сделал это, углубившись в философию Аристотеля и поймав его на слове.

— Ага, вот почему «взял быка за рога». К сожалению, я почти не спала, поэтому боюсь, тебе придется мне кое-что разжевывать.

— Согласно Фоме Аквинскому, утверждаемое разумом или философией вовсе не обязательно должно вступать в противоречие с тем, что подсказывает нам христианское откровение или вера. Весьма часто тезисы христианства и философии совпадают, поэтому можно с помощью разума прийти к тем же истинам, о которых написано в Библии.

— Как это возможно? Неужели разум подсказывает нам, что Бог сотворил мир за шесть дней? Или что Иисус был сыном Господа?

— Нет, подобные истины мы в состоянии познать лишь через веру и христианское откровение. Но Фома Аквинский считал, что существуют также «естественные богословские истины», под которыми он подразумевал истины, познаваемые как с помощью христианского откровения, так и с помощью изначально присущего нам, или «естественного», здравого смысла. Примером такой истины может служить существование Бога. Иными словами, Фома видел два пути к Господу: один — через веру и откровение, второй — с помощью разума и чувственных восприятий. В действительности более надежен из этих двух путей первый, поскольку опора только на разум нередко ведет к заблуждению. Суть же взглядов Фомы Аквинского в том, что философия, скажем, Аристотеля вовсе не обязательно должна вступать в противоречие с христианским учением.