Бернард Вербер - Последний секрет

Пристальный глаз осмотрел доктора с ног до головы.

«У меня есть еще идеи, как улучшить больницу, я бы хотел поговорить с тобой об этом, Самми».

– Извини, у меня свидание.

Он вышел и сел в машину. Благодаря камерам наблюдения, спрятанным в садовых гномиках, Жан-Луи Мартен мог рассмотреть свидание.

Наташа Андерсен. Феншэ поцеловал свою королеву.

Как это красиво – влюбленная пара, – подумал Жан-Луи Мартен.

Один на другом, в неудобных позах, Исидор и Лукреция скрючились внутри компьютера.

– Я так больше не могу. Ничего не слышу снаружи. Может, вылезти?

Исидор исхитряется посмотреть на светящиеся часы своей коллеги.

– Надо подождать до десяти часов. Умберто сказал, что в это время двор пустеет, так как больные возвращаются в палаты. Нам будет легче передвигаться по территории.

– Мне больно.

– Вы не могли бы убрать ногу, она упирается мне в бедро, – замечает Исидор.

– А ваш локоть прямо в моем животе с самого начала поездки, и я дышу верхней частью легких, – парирует Лукреция.

Она пытается пошевелиться.

– Положите эту руку сюда, а я положу локоть тут.

Они двигаются внутри куба.

– Это не намного лучше.

– Давайте попробуем что-нибудь другое.

Снова гимнастика.

– Сколько нам еще здесь торчать?

– Всего лишь какие-то четверть часа.

Лукреция ворчит.

– Возможно, стоило бы добавить в список мотиваций: потребность расширять свое жизненное пространство.

– Это входит в потребности выживания. Уберите ногу, чтобы попробовать.

– А, опять вы со своими идеями.

– Это была не моя идея, а ваша.

– Какая непорядочность!

– Если нашего врага зовут Никто, с ним надо бороться на его территории. Раз уж он предлагает нам поиграть в историю Гомера, пойдем в этом направлении.

– Я не думала, что вы захотите применить хитрость Одиссея с его троянским конем.

Снова вздохи.

– Больше десяти минут.

– Как будто в метро в час пик. К тому же воздуха не хватает. А еще у меня зубы болят.

– Девять минут. Сожалею. Дантиста рядом нет.

– Я хочу выйти. По-моему, у меня начинается клаустрофобия.

Она задыхается.

– Эдгар Аллан По написал повесть «Шахматист из Малзеля». В ней рассказывается о «приключениях» одного автомата, который победил всех шахматистов в Европе. В основе лежит правдивая история. В конце концов обнаруживается, что на самом деле в автомате прятался карлик, который видел доску в зеркала и управлял ходами. Таким образом, он сидел в ящике еще побольше нашего. Подумайте о нем.

Исидор и Лукреция вновь оказываются лицом к лицу, в нескольких сантиметрах друг от друга.

– Скажите, Исидор, надеюсь, вы не воспользуетесь положением и не станете приставать ко мне?

Он смотрит на свои часы.

– Пора, – сообщает он и отвинчивает изнутри гайки, на которых держится корпус компьютера.

Журналисты выпрямляются и с удовольствием потягиваются. Они видят, что двор больницы пуст.

– Куда пойдем? – спрашивает Лукреция.

– У Феншэ обязательно была тайная лаборатория. Должно быть, она располагалась в новых зданиях, снаружи крепости.

Лукреция предлагает пройти по проходу, обозначенному на ее карте: подземный туннель за стеной форта, дорога Батареи Мстителя.

Вокруг них пляшут огоньки светлячков. В сосновых кронах шуршит ветер. Совка издает протяжное улюлюканье. Растения источают запах для привлечения насекомых. Пахнет миртом, сассапарилью и жимолостью.

Исидор и Лукреция минуют участок, где растут зеленые дубы и эвкалипты.

Здешняя природа осталась нетронутой.

Журналисты молчат. Рядом проскальзывает змея, но они не слышат ее.

Зато Лукреция подскакивает, когда взлетает галка.

«ИЗБЕЖАТЬ БОЛИ И ПОЛУЧИТЬ УДОВОЛЬСТВИЕ – ДВА СТИМУЛА ЛЮБОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, – мыслепишет Жан-Луи Мартен. – Исследователи провели испытание. Была установлена аквариумная система, в которой рыбы, если они выплывали на поверхность воды, получали слабый электрический разряд. Так вот, все они неподвижно держались у поверхности, вкусив „угощение“ всего один раз. Даже детеныши крокодила буквально перерывали свою клетку, чтобы найти место, откуда бьет слабый ток. Морские свинки и шимпанзе, включив электрическую лампочку, часами смотрят на нее. Простой чувственный стимулятор – уже радость. Животные обучаются еще быстрее, если загорается цветной свет».

Немного отдохнув, он продолжает:

«Любая деятельность – уже источник удовольствия. Когда крыса исследует простой лабиринт, затем другой, посложнее, и получает задание выбрать между ними, но в обоих случаях без вознаграждения, она выберет второй лабиринт: пройтись по нему – вот ее вознаграждение. Чем дольше путь, тем увереннее она и тем большее удовольствия получает».

Свет, подобно маяку, направляет их шаги. Вскоре они оказываются перед розовым зданием.

– Феншэ мог устроить лабораторию в таком здании, как это.

Окруженная мерцающими фонариками дверь притягивает их. Они входят.

Несмотря на поздний час, внутри много людей. Место напоминает киностудию. На съемочной площадке с античными декорациями девушки в коротких туниках суетятся вокруг высокой блондинки, загримированной под Клеопатру.

Похоже, это сцена оргии. Молодые женщины ласкают друг друга, целуются, давят у себя на груди кисти винограда, купаются в бассейне, заполненном молоком.

– Снова эпикурейцы? – спрашивает заинтересованный Исидор.

Лукреция презрительно морщится.

– Видимо, это отдушина для нимфоманок. Еще одна форма умопомешательства, направленная в индустриальное русло.

Лукреция указывает на этажерку, заставленную фильмами, на которых, однако, одна и та же надпись: «Крейзи секс».

– Параноики делают системы безопасности «Крейзи секьюрити», нимфоманки снимают фильмы «Крейзи секс». Каждому виду умопомешательства – свое «индивидуальное ремесло»!

Девушки возбуждены. Блондинки, брюнетки, рыжие, африканки, азиатки, латиноамериканки, худые, полные – их, должно быть, не меньше сотни.

Лукреция и Исидор, раскрыв рты, наблюдают за вакханалией, которую снимает одна из девушек, в то время как ее ласкает ассистентка.

– Как там говорил Феншэ: «Любой недостаток может превратиться в преимущество»? Очевидно, эти дамы сумели направить свою болезнь в русло кинематографии, – иронизирует Лукреция.

Ее коллега не отвечает.

– Эй, Исидор, не позволяйте пению сирен очаровать вас!

Жан-Луи Мартен объяснил Феншэ, что изучение прямого удовольствия (прикосновение, ласка, даже от слияния тел) усложнилось ввиду социальных запретов, и это привело к исследованию других векторов.