Курт Воннегут - Утопия 14 (Механическое пианино)

— Гудит, — сказал фон Нойманн, поправляя повязку. Его ударили священной булавой Ордена Северной Авроры в тот момент, когда он пытался убедить толпу в том, что не стоит валить двухсотфутовую радиовышку.

— А как поживают ваши синяки и ссадины, Эд? — спросил Лэшер.

Финнерти испытующе повертел головой, поднял и опустил руки.

— Неплохо, можно сказать. Потому что, если бы боль хоть чуточку усилилась, то я просто пустил бы себе пулю в лоб. — Он был сбит с ног и едва не растоптан во время паники среди Лосей, когда он объяснял им, что Заводы должны продолжать свою работу, пока не будет принято спокойное и разумное решение относительно того, какие машины следует уничтожить, а какие оставить.

Пламя взмыло над Усадьбой.

— Вы продолжаете строго следить по карте, профессор? — спросил Лэшер.

Профессор фон Нойманн поглядел в бинокль на новый очаг пожара и нанес еще один черный крест на лежащую перед ним карту.

— Скорее всего это почта.

В начале кампании карта города была чистой и хрустящей. Маленькими красными кружками на ней были отмечены основные объекты айлиумского путча: полицейский участок, здание суда, центры связи, главные автомагистрали, Заводы Айлиум. После того как все эти объекты будут захвачены при минимальных потерях в живой силе, план кампании предусматривал начало постепенной замены автоматических приспособлений людьми. Наиболее важные объекты, где намечалось проводить в жизнь эту вторую часть плана, были обведены зелеными кружками.

Теперь же карта была вся измята и покрыта пятнами. Перекрывая рассеянные созвездия красных и зеленых кружков, по ней распространялась туча черных крестов, которыми отмечалось то, что было уже захвачено и, более того, разрушено.

Лэшер поглядел на часы.

— На моих четыре часа утра. Как вы думаете — они правильные?

— А кто его знает, — отозвался Финнерти.

— А вы не можете разглядеть отсюда часы на ратуше?

— Они добрались туда несколько часов назад.

— Больше всего меня поражает, — сказал Финнерти, — то, что у них появилось своеобразное разделение труда. Некоторые из этих парней взъелись против какого-то определенного вида механизмов, оставляя все остальные нетронутыми. Тут есть один чернокожий парнишка, который разгуливает по городу с винтовкой и вышибает дух из автоматов, регулирующих уличное движение.

— Господи, — сказал Пол, — никогда не думал, что это будет так выглядеть.

— Вы имеете в виду поражение? — осведомился Лэшер.

— Поражение, победа — не в этом ведь дело, я имею в виду всю эту неразбериху.

— Все очень походит на суд Линча, — сказал профессор. — Хотя все это происходит в столь огромных масштабах, что скорее напоминает геноцид. Гибнут и правые и виноватые — унитазы и автоматические приспособления по управлению токарными станками.

— Не знаю, может, все было бы намного лучше, если бы не раздавали спиртное, — проговорил Пол.

— Нельзя же требовать от людей, чтобы они в совершенно трезвом виде атаковали доты в лоб, — отозвался Финнерти.

— Но так же невозможно потребовать у пьяных, чтобы они прекратили пьянство, — возразил Пол,

— Но ведь никто и не думал, что все будет идти гладко, — сказал Лэшер.

Страшный взрыв заставил содрогнуться все здание.

— Ух ты! — воскликнул Люк Люббок, который устроил себе наблюдательный пункт в бывшей комнате Катарины Финч.

— Что это. Люк? — спросил Лэшер.

— Цистерны бензохранилища. Ух ты!

— Ну вот, пожалуйста, — мрачно отозвался Пол.

«Граждане Айлиума! — проорал голос с неба. — Граждане Айлиума!»

Пол, Лэшер, Финнерти и фон Нойманн бросились к пустому проему в стене, который некогда был окном от потолка и до пола. Поглядев вверх, они увидели управляемый роботом вертолет, брюхо и лопасти крыльев которого зарево пожаров окрасило в красный цвет.

«Граждане Айлиума! — орал голос с неба. — Граждане Айлиума! В Окленде и Солт-Лейке восстановлен порядок. Ваше положение безнадежно. Свергайте тиранию ваших лживых вождей. Вы полностью окружаны и отрезаны от всего мира. Блокада не будет снята до тех пор, пока Протеус, Лэшер, Финнерти и фон Нойманн не будут переданы властям у перекрестка на бульваре Гриффина. Мы можем разбомбить вас или смести ураганным огнем, но это было бы не по-американски. Мы можем послать на вас танки, но это тоже противоречило бы американскому духу. Это ультиматум — выдайте ваших лживых вождей и сложите оружие в течение ближайших шести часов, иначе, отрезанные от всего мира, вы останетесь в блокаде среди руин, в которые вы сами обратили город».

В громкоговорителе раздался щелчок, и наступила минутная пауза.

«Граждане Айлиума, складывайте оружие! В Окленде и Солт-Лейке восета…»

Люк Люббок вскинул винтовку, прицелился и выстрелил.

«Блим-блам, блум-бии, — визжал теперь голос с неба, — блим-блам, блю…»

— Добей этого беднягу, — попросил Финнерти, Люк выстрелил еще раз.

Вертолет неуклюже развернулся и начал удаляться в сторону города.

«Блим-блам, блю…»

— Пол, ты куда? — спросил Финнерти.

— Хочу прогуляться.

— Не возражаешь, если я с тобой?

— Чего там возражать!

Вдвоем они вышли из здания и двинулись по широкому замусоренному бульвару, который пересекал заводскую территорию. Так они прошли мимо пронумерованных фасадов домов, за которыми теперь царили тишина, разруха и запустение.

— Да, мало здесь осталось такого, что напоминало бы старые добрые времена, не так ли? — проговорил Финнерти после того, как они в молчании проделали какую-то часть пути.

— Новая эра, — сказал Пол.

— Выпьем за нее? — предложил Финнерти, доставая объемистую бутылку из своей заколдованной рубашки.

— За новую эру!

Они присели рядом у здания 58, молча передавая друг другу бутылку.

— А знаешь, — сказал Пол, — все было бы не так уж плохо, если бы все оставалось в том виде, в каком оно было в те дни, когда мы впервые прибыли сюда. Тогда все было еще довольно сносно, не так ли?

Их обоих охватило чувство глубокой грусти сейчас, когда они сидели среди разбитых и исковерканных шедевров, среди блестяще задуманных и не менее великолепно выполненных машин. Значительная часть их жизни, их способностей была вложена в создание их, в создание всего того, что при их же помощи было разрушено в течение нескольких часов.

— Ничто не стоит на одном месте, — сказал Финнерти. — Слишком уж соблазнительно вносить изменения. Вспомни нашу радость, когда мы записывали движения Руди Гертца, а затем пытались наладить автоматическое управление станками при помощи этой записи.

— И ведь получилось же! — воскликнул Пол.

— В том-то и дело, черт побери!

— А затем объединение всей группы токарных станков, — сказал Пол. — Конечно, идея-то принадлежала не нам.