Ясунари Кавабата - Стон горы

– Так уж получилось.

– Странно. Начать хотя бы с того, что когда ты входишь во двор, то идешь к дому прямо в сторону гинго, правда? Хочешь не хочешь, тебе приходится на него смотреть. Или, может быть, ты ходишь, опустив голову, погруженная в свои мысли?

– Не знаю даже, что сказать. – Кикуко повела плечами. – Теперь буду всегда внимательно смотреть на то, на что смотрите вы, отец.

Синго ответил грустно:

– Никуда это не годится.

Ему хочется, чтобы она видела все, что видит он, – у Синго еще никогда в жизни не было такого любимого человека.

Кикуко все смотрела на гинго.

– Там, на горе, тоже есть деревья, на которых распустились листочки.

– Совершенно верно. Наверно, и с тех деревьев сорвало бурей листву, как ты думаешь?

Гора за домом Синго высится почти от самого храма. Ограда храма проходит прямо у ее подножия. И за оградой растут гинго, – из столовой их дома кажется, что эти деревья растут на горе.

Гинго за одну ночь, когда бушевал тайфун, стали совсем голыми.

Бурей сорвало листья и с гинго и с вишни. Это самые большие деревья у дома Синго, и им легче противостоять ветру, но листьям на сильном ветру все равно не удержаться.

После бури на вишне еще сохранилось немного пожухлых листьев, но потом и они опали, и теперь дерево тоже стоит голое.

Даже листья бамбука на горе сморщились. Может быть, оттого, что море близко и ветер пропитан соленой морской водой. У бамбука буря срезала верхушки и заносила их в сад – они там и сейчас валяются.

И вот на огромном гинго распустились новые листья.

Поворачивая с улицы в переулок, Синго идет домой, а прямо перед ним это дерево, и он видит его каждый день. Видит и из столовой.

– Гинго в чем-то сильнее вишни. Я смотрю на эти могучие деревья и думаю, чем отличаются они друг от друга, – сказал Синго.

– Какую силу должно иметь это старое дерево, чтобы уже осенью покрыться молодой листвой! Но все-таки листочки жалкие, правда?

– Да. Глядя на них, я думаю, могут ли они стать такими же большими, как листья, которые появляются весной, – нет, пожалуй, не могут.

Листья были не только маленькие, но и редкие. Их слишком мало, чтобы укрыть ветки. Они были какие-то жидкие. Чуть зеленоватые, почти желтые.

Когда утреннее осеннее солнце освещало гинго, казалось, что дерево совсем голое.

Гора за храмом сплошь заросла вечнозелеными деревьями. Их листьям не страшна никакая буря.

Кое-где на макушках густо разросшихся вечнозеленых деревьев появились зеленоватые молодые листочки. Их-то и увидела Кикуко.

Ясуко вошла, видимо, с черного хода. Послышался звук льющейся из крана воды. Она что-то говорит, но из-за шума воды Синго не может ничего разобрать.

– Что? – громко кричит он.

– Мама говорит, красиво клевер цветет, – пояснила Кикуко.

– А-а.

– Говорит, зацвела и пампасовая трава, – продолжала Кикуко.

– А-а.

Ясуко все еще что-то говорила.

– Перестань, пожалуйста. Я ничего не слышу, – не выдержал наконец Синго.

Кикуко опустила голову и улыбнулась украдкой.

– Я буду вам передавать.

– Передавать? Ни к чему. Просто бабка сама с собой разговаривает.

– Прошлой ночью она видела сон, что дом в деревне весь развалился.

– Хм.

– Что вы сказали, отец?

– Кроме «хм», мне нечего сказать.

Звук льющейся воды прекратился, и Ясуко крикнула:

– Кикуко, поставь, пожалуйста, цветы в вазу. Красивые, я и решила срезать их. Поставь, пожалуйста.

– Сейчас. Только сначала покажу отцу.

Кикуко принесла охапку клевера и пампасовой травы.

Ясуко помыла руки, налила воду в керамическую вазу из Сигараки, и с вазой в руках тоже вошла в комнату.

– Очень красиво расцвел амарант рядом с домом. С этими словами Ясуко села.

– Амарант есть и у того дома, где подсолнухи, – сказал Синго, вспомнив, что прекрасные цветы подсолнухов сорваны бурей.

Стебли были разломаны на мелкие кусочки и разбросаны по дороге. Несколько дней валялись и цветы. Казалось, это валяются человеческие головы.

Лепестки на цветах увяли, толстые стебли ссохлись, поблекли – и все это вываляно в земле.

Возвращаясь домой, Синго поневоле наступал на них, но старался не смотреть.

Сломанные голые стебли с оторванными головами и без листьев по-прежнему торчали у ворот. Рядом с ними росло несколько гинго со спелыми плодами на ветвях.

– И все-таки таких гинго, как у соседей, ни у кого поблизости нет, – сказала Ясуко.

– Я видела сои, что дом в деревне весь развалился, – сказала Ясуко – это был ее родной дом.

После смерти родителей Ясуко он уже много лет стоял пустой.

Отец собирался завещать дом Ясуко и поэтому отдал ее старшую сестру в дом мужа. Отец, любивший старшую дочь, поступил так просто потому, что пожалел Ясуко, понимая, что у ее красавицы сестры больше возможностей устроить свою жизнь.

Вот почему, наверно, он разочаровался в Ясуко, когда та после смерти сестры ушла в ее дом и стала работать изо всех сил, надеясь занять ее место. Может быть, Ясуко поступила так оттого, что испугалась ложившейся на нее ответственности за родителей и родительский дом, и отец раскаялся в своем решении.

Брак Ясуко и Синго как будто обрадовал отца.

Казалось, он примирился с тем, что после его смерти некому будет следить за домом.

Сейчас Синго больше лет, чем было отцу Ясуко, когда они поженились.

Мать Ясуко умерла первой, и ко времени смерти отца вся земля уже была продана, остался лишь небольшой участок леса и усадьба. Даже никаких ценных вещей не осталось.

Лес и усадьба были записаны на имя Ясуко, и она поручила присмотреть за ними деревенским родственникам. Чтобы выплачивать налоги, им, наверно, пришлось постепенно свести весь лес.

В течение многих лет Ясуко совсем не тратилась на дом в деревне, но зато и дохода никакого не получала.

Одно время, когда в годы войны в деревню приехали эвакуированные, на дом можно было найти покупателей, и Синго до сих пор жалеет, что Ясуко не проявила решительности.

Свадьбу Синго и Ясуко отпраздновали в ее доме. Бракосочетание единственной оставшейся в живых дочери устроили не у жениха, а в ее доме, – такова была воля отца.

Синго помнит, что, когда они обменивались чашечками сакэ, упал каштан.

Ударившись о тяжелые каменные плиты садовой дорожки, он из-за ее крутизны отлетел далеко в сторону и упал в быструю горную речку. Полет каштана, после того как он ударился о камень, был так удивительно красив, что Синго чуть не вскрикнул в восторге: «О-о». И тут же посмотрел на окружающих.

Никто из них, кажется, не обратил внимания па какой-то упавший каштан.

На следующее утро Синго спустился к горной речке. У самого берега он увидел каштан.

Каштаны падали поблизости все время, и это мог быть совсем не тот, что упал во время брачной церемонии, но Синго подобрал его и решил рассказать о случившемся Ясуко.