Ясунари Кавабата - Стон горы

Стон ветра? Стон моря? Звон в ушах? Синго нужно было все обдумать спокойно. Может быть, он слышал один из этих звуков, подумал он. Нет, то был в самом деле стон горы.

Точно пронесся дьявол и заставил гору застонать.

Оттого что ночной воздух был полон влаги, гора, и так-то крутая, казалась мрачной, неприступной стеной. Гора подступала почти вплотную к дому.Синго и, хоть напоминала отвесную стену, походила скорее на половину огромного яйца.

Рядом с горой и за ней высятся другие горы, но застонала скорее всего именно эта гора, у дома Синго.

Из-за верхушек деревьев там и тут проглядывают звезды.

Задвигая ставни, Синго вспомнил один странный случай.

Дней десять назад он ждал приятеля в новом чайном домике. Того все не было, и гейша пришла пока только одна – две другие опаздывали.

– Снимите галстук. Жара невыносимая, – сказала гейша.

– Угу.

Синго позволил гейше снять с себя галстук.

Они не были близко знакомы, но, положив галстук в карман его пиджака, лежавшего у ниши, где висела картина, гейша начала рассказывать о себе.

Месяца два назад гейша и подрядчик, строивший этот чайный домик, полюбили друг друга и решили вместе покончить с собой. Но когда пришло время выпить цианистый калий, гейша засомневалась – хватит ли того количества, которое у них было, чтобы умереть без мучений.

– «Доза смертельная, это точно, – говорил мне тот человек. – Посмотри, каждая доза в отдельном пакетике, верно? Значит, насыпано сколько надо». Но я все равно не верила. Мои подозрения только усиливались. «Кто дал тебе порошки? Может быть, специально насыпали так мало, чтобы проучить нас обоих и заставить помучиться? Я тебя спрашиваю, какой врач или аптекарь дал тебе это, а ты твердишь одно – не могу сказать. Странно. Решили вместе умереть, а ты даже такого пустяка рассказать не можешь. Ведь потом я так и не узнаю».

«Просто фарс какой-то», – чуть не вырвалось у Синго, но он промолчал.

Гейша настояла на том, чтобы отложить самоубийство и совершить его только после того, как она попросит кого-нибудь взвесить цианистый калий.

– Вот тут он весь, я его с собой ношу. Подозрительная история, подумал Синго. В памяти осталось, что речь шла именно о подрядчике, строившем этот чайный домик.

Гейша достала из сумочки пакетик и, развернув, показала содержимое.

– Хм, – пробормотал Синго, скользнув взглядом по пакетику. Он не мог определить, действительно ли это цианистый калий.

Задвигая ставни, он вспомнил ту гейшу.

Синго снова лег в постель, но не решился разбудить шестидесятитрехлетнюю жену, чтобы рассказать ей о страхе, который нагнал на него стон горы.

Сюити служил в той же фирме, что и Синго, и, кроме того, выполнял обязанности «напоминателя» при отце.

Обязанности «напоминателя» взяли на себя также Ясуко, что было вполне естественно, и Кикуко – молодая жена Сюити. Так что три члена семьи восполняли угасавшую память Синго.

В фирме эта обязанность лежала на секретарше.

Сюити зашел в кабинет отца, вынул книгу из небольшого книжного шкафа в углу и начал перелистывать ее.

– Ой-ой-ой, – воскликнул он, подходя к столу секретарши и показывая ей открытую страницу.

– Что такое? – спросил, чуть улыбнувшись, Синго.

Сюити подал ему раскрытую книгу. Там было написано:

«Здесь не утрачена идея целомудрия. Видеть друг в друге не просто любовников – вот средство, которое позволяет мужчине не страдать от любви к женщине, а женщине – от любви к мужчине, позволяет им наслаждаться и дольше любить друг друга. Таков, в общем, способ сохранить внутреннюю гармонию…»

– Где это «здесь»? – спросил Синго.

– В Париже. Писатель путешествовал по Европе. Мозг Синго стал слишком неповоротлив, чтобы воспринимать остроты и парадоксы, но то, что он прочел, показалось ему не остротой, не парадоксом, а прекрасным прозрением.

Вряд ли эти слова произвели такое уж сильное впечатление на Сюити. Ему просто нужен был повод, чтобы договориться с секретаршей вместе пойти домой. Синго сразу это понял.

Сойдя с электрички в Камакура, Синго подумал, что хорошо бы ему условиться с Сюити одновременно возвращаться домой или приходить позже Сюити.

Автобусы были переполнены, и Синго решил пройтись пешком.

У рыбной лавки он остановился и заглянул внутрь; хозяин поздоровался с ним, и он вошел. Вода в бочонке с креветками была мутно-белая. Синго потрогал кончиком пальца лангустов. Видно, еще живые, хотя и не двигаются. Лежала гора моллюсков, и Синго решил купить их.

– Вам сколько? – спросил хозяин. Синго немного растерялся.

– И правда, сколько? Три. Покрупнее.

– Минутку, сейчас приготовим.

Синго были неприятны натужные звуки, с какими хозяин и его сын вскрывали неподатливые раковины концом кухонного ножа.

Когда мясо моллюсков было вымыто и хозяин проворно нарезал его, в лавку вошли две девушки.

– Что вам? – спросил он, продолжая нарезать моллюсков.

– Нам ставриды.

– Сколько?

– Одну.

– Всего одну?

– Да.

– Всего одну?

Ставрида была мелкая. Но девушки не обратили внимания на издевательский тон хозяина.

Хозяин завернул ставриду в обрывок бумаги и протянул им.

Девушка, стоявшая сзади, видимо, посмелее, тронула подругу за локоть.

– Может, возьмем еще и закуски, а?

Та, что была впереди и держала ставриду, все время разглядывала лангустов.

– Эти лангусты, верно, и в субботу еще будут? Мой их очень любит.

Вторая ничего не ответила.

Синго украдкой взглянул на девушку.

Современные проституточки. Спина голая, на ногах матерчатые тапочки. А сложены обе хорошо.

Хозяин сгреб нарезанное мясо моллюсков к середине кухонной доски и, раскладывая его снова в три раковины, бросил презрительно:

– Таких теперь и в Камакура развелось, хоть пруд пруди.

– Ну и что же в этом плохого? Наоборот, прекрасно, – возразил Синго.

Хозяин небрежно раскладывал мясо моллюсков по раковинам, и Синго обратил внимание на такую, казалось бы, мелочь, что теперь все оно перемешалось и уже не попадет в свои раковины.

Сегодня четверг, и до субботы еще чуть ли не три дня, но в последнее время лангусты почти всегда бывают в рыбных лавках, подумал Синго. Неужели этим неотесанным девицам удается так искусно приготовить лангустов, что ими можно угощать гостей? Нет, лангусты, хоть жарь их, хоть парь, хоть вари, все равно остаются грубой, простой пищей.

Синго действительно думал о девушках с симпатией и даже потом вспоминал их с некоторой грустью.

В семье четыре человека, а он купил трех моллюсков. Просто Синго знал, что Сюити к ужину не придет, но он не сообразил, что поставит свою невестку Кикуко в неловкое положение. Когда торговец спросил: «Сколько?» – Синго, не подумав, исключил Сюити.