Ро­бер Са­ба­тье - Шведские спички

Бу­гра по­до­шел к ок­ну, вы­смор­кал­ся в не­объ­ят­ный клет­ча­тый пла­ток и, бро­сив взгляд на га­лан­те­рей­ный ма­га­зин, при­нял­ся на­би­вать свою вы­гну­тую труб­ку де­ше­вым та­ба­ком круп­ной рез­ки. Вот ста­рик рас­ку­рил ее, не спе­ша вы­дох­нул пер­вые си­не­ва­тые клу­бы ды­ма, и его ли­цо вы­ра­зи­ло удо­воль­ст­вие. За­тем он сно­ва по­гля­дел на ули­цу, на­пра­во, на­ле­во, на­про­тив, на ма­га­зин, и по­чув­ст­во­вал, что сле­ду­ет ска­зать маль­чи­ку что-ни­будь, ка­саю­щее­ся его трау­ра, но не сде­лал это­го, а про­сто пред­ло­жил ре­бен­ку бо­кал ви­на, тут же до­ба­вив: «Да нет, ты еще слиш­ком мал, слиш­ком хру­пок…» Он на­лил ви­на се­бе, мед­лен­но при­гу­бил его, за­тем сра­зу вы­пил и сно­ва на­чал те­реть мо­не­ты, ска­зав Оли­вье:

— А ну встрях­нись, ар­тил­ле­рист! Ты мне сей­час по­мо­жешь. Идет?

Бу­гра объ­яс­нил, что из этих жал­ких мо­нет он из­го­то­вит коль­ца, не ме­нее кра­си­вые, чем на­стоя­щие зо­ло­тые. Он нау­чил Оли­вье поль­зо­вать­ся зу­би­лом и мо­лот­ком, что­бы вы­бить се­ре­ди­ну мо­не­ты, при­стро­ив ее на кре­п­ле­нии. По­ка­зал, как рас­ши­рить по­лу­чен­ное коль­цо, как его об­ра­ба­ты­вать, на­са­див на круг­лую же­лез­ную бол­ван­ку. За­тем за­бот­ли­во от­шли­фо­вал края и на внут­рен­ней сто­ро­не от­де­лал пло­скую пе­чат­ку, пред­на­зна­чен­ную, ес­ли по­на­до­бит­ся, для ини­циа­лов.

— Возь­ми-ка в ящи­ке на­ж­дач­ный лист!

Оли­вье при­нял­ся по­ли­ро­вать ме­талл. От это­го у не­го по­тем­не­ли паль­цы, за­то коль­ца бле­сте­ли все яр­че. Так они мол­ча ра­бо­та­ли все ут­ро. В пол­день по­ели хле­ба с рас­те­каю­щим­ся ка­мам­бе­ром, ко­то­рый Бу­гра «очень вы­год­но» ку­пил. По­том сно­ва за­ня­лись ра­бо­той, и к двум ча­сам дня был го­тов пер­вый пер­стень с пе­чат­кой, да и вто­рой то­же был на пу­ти к за­вер­ше­нию. Оли­вье бла­жен­ст­во­вал и не пе­ре­ста­вал с вос­тор­гом по­во­ра­чи­вать ко­леч­ко меж паль­цев то ту­да, то сю­да.

— Это коль­цо, — ска­зал Бу­гра, — для стар­ше­го мас­те­ра фир­мы Дар­да­ра. Мне за­ка­за­ны еще два. А мы их еще не сде­ла­ли!

В сущ­но­сти, коль­ца да­ва­ли ему ма­ло до­хо­да. Про­сто бы­ло при­ят­но, что он уме­ет вы­кру­чи­вать­ся и, кро­ме то­го, что он под­кла­ды­ва­ет го­су­дар­ст­ву сви­нью, пе­ре­де­лы­вая день­ги в ко­леч­ки. Бу­гра рас­то­пы­рил пе­ред гла­за­ми Оли­вье свои тол­стые чер­ные паль­цы:

— Ви­дишь эти ру­ки? Все, что хо­чу, ими де­лаю. Я ро­ж­ден пе­хо­тин­цем!

Эта фра­за ос­та­лась бы за­га­доч­ной для то­го, кто не по­смот­рел бы кру­гом: рез­ные тро­сти, об­ви­тые де­ре­вян­ной змей­кой, пе­пель­ни­ца, ук­ра­шен­ная ру­жей­ны­ми пу­ля­ми, на­по­ми­на­ли не­хит­рые по­дел­ки, ко­то­рые сол­да­ты мас­те­рят в око­пах. По­том спро­сил:

— А ты? По­ка­жи свои ру­ки!

Оли­вье про­тя­нул ру­ки, под­няв паль­цы, буд­то со­би­рал­ся во­дить кук­лы — вот так, так, так де­ла­ют ма­лень­кие ма­рио­нет­ки! Бу­гра из­рек с пре­неб­ре­жи­тель­ной гри­ма­сой:

— С та­ки­ми-то ру­ка­ми, с та­ки­ми ру­ка­ми…

Ста­рик вы­та­щил горсть све­жей тра­вы из меш­ка, чтоб на­кор­мить сво­их кро­ли­ков, си­дев­ших в клет­ке в уг­лу ком­на­ты. Оли­вье гля­дел на зверь­ков и дер­гал но­сом, под­ра­жая им. По­том тща­тель­но ос­мот­рел свои ру­ки, об­ду­мы­вая, по­че­му же они так не по­нра­ви­лись это­му че­ло­ве­ку. В те­че­ние мно­гих дней он сно­ва и сно­ва ос­мат­ри­вал са­мым вни­ма­тель­ным об­ра­зом свои ру­ки, срав­ни­вая их с ру­ка­ми то­ва­ри­щей, и не на­хо­дил от­ве­та.

Ко­гда все три коль­ца бы­ли го­то­вы, солн­це уже кло­ни­лось к за­ка­ту. Оли­вье, спо­хва­тив­шись, при­ку­сил гу­бу. А как же Эло­ди? Она, на­вер­но, ищет его по­всю­ду, раз не ви­дит на ули­це. И бы­ст­ро ска­зал:

— Мсье, мне по­ра ид­ти…

— Бу­гра, вот как ме­ня зо­вут! Ка­кой там «мсье». Ес­ли мне по­на­до­бит­ся твоя по­мощь, я те­бе про­сиг­на­лю. А ко­гда у те­бя бу­дут паль­цы как по­ла­га­ет­ся муж­чи­не, я те­бе та­кое коль­цо сма­сте­рю!

Ста­рик от­крыл ему дверь, и Оли­вье вы­шел, шут­ли­во по­ка­зы­вая, как он на­де­нет коль­цо на ка­ж­дый па­лец по оче­ре­ди.

На ули­це у не­го воз­ник­ло стран­ное же­ла­ние: рас­ска­зать ко­му-ни­будь, как он про­вел день, ка­ко­му-то че­ло­ве­ку, к ко­то­ро­му он так хо­тел про­рвать­ся, но вра­ж­деб­ные си­лы его не пус­ка­ли. Од­на­ко ра­зум маль­чи­ка про­яс­нил­ся, и он осоз­нал, что имен­но сво­ей ма­те­ри хо­тел бы по­ве­дать обо всем, что ви­дел и де­лал. Вне­зап­но, слов­но спа­са­ясь от ско­вав­шей его мыс­ли о не­по­пра­ви­мо­сти про­ис­шед­ше­го, Оли­вье по­бе­жал, все бы­ст­рей и бы­ст­рей, рас­ки­нув ру­ки, под­няв ли­цо к не­бу, как буд­то в спи­ну ему дул ве­тер бе­зу­мия.

На ули­це Баш­ле он по­про­бо­вал про­скольз­нуть ме­ж­ду «дву­мя да­ма­ми», ко­то­рые шли на­встре­чу, но это не уда­лось, и он толк­нул их, не най­дя слов для оп­рав­да­ния и ог­ра­ни­чив­шись фра­зой: «Я иг­раю в аэ­ро­план…» По­смот­рев вслед маль­чи­ку, за­лю­бо­вав­шись его раз­ве­ваю­щи­ми­ся свет­лы­ми ло­ко­на­ми, да­ма, что шла спра­ва, ска­за­ла спут­ни­це:

— До че­го же хо­ро­шень­кий ма­лыш!

Дру­гая да­ма стро­го по­смот­ре­ла на нее, по­жа­ла пле­ча­ми, взя­ла под ру­ку и вла­ст­но по­ве­ла даль­ше.

Оли­вье эти «две да­мы» ка­за­лись та­ин­ст­вен­ны­ми. Обе они — брю­нет­ки, у обе­их су­ро­вые ли­ца, оди­на­ко­вая стриж­ка под Жан­ну д'Арк, оди­на­ко­вые дву­борт­ные кос­тю­мы весь­ма «стро­го­го сти­ля», оди­на­ко­вые, с гал­сту­ком, блуз­ки мо­де­ли «Клуб» и баш­ма­ки на низ­ких каб­лу­ках; они бы­ли по­хо­жи на близ­не­цов и рез­ко от­ли­ча­лись от дру­гих жен­щин этой ули­цы. Од­на­ж­ды Оли­вье ус­лы­шал сло­ва Люсь­е­на Заи­ки: «Ах эти, ну, сло­вом, ма­лень­кая се­мей­ка», — что вы­зва­ло у ре­бен­ка пу­та­ни­цу в мыс­лях, все сме­ша­лось у не­го в го­ло­ве: «Жить сво­ей семь­ей», «Гла­ва се­мьи», «Се­мей­ная об­ста­нов­ка», «Се­мей­ное тор­же­ст­во»… Од­на из этих дам, та, что бы­ла ме­нее му­же­по­доб­на, ино­гда за­хо­ди­ла в га­лан­те­рей­ную ла­воч­ку и ка­ж­дый раз по­гла­жи­ва­ла маль­чи­ка по ще­ке, при­сталь­но раз­гля­ды­вая его и срав­ни­вая его зе­ле­ные гла­за с ма­те­рин­ски­ми.

— Су­дя по ее по­ве­де­нию, ре­бе­ноч­ка у нее так и не по­лу­чит­ся, — об­ра­ща­ясь к Вир­жи­ни, на­смеш­ли­во го­во­ри­ла Аль­бер­ти­на.

И обе пры­ска­ли со сме­ху.

«Бе­гать» для Оли­вье зна­чи­ло обя­за­тель­но обой­ти весь квар­тал, про­мчать­ся по ули­цам Баш­ле, Ни­ко­ле и Лам­бер, чтоб вер­нуть­ся на ули­цу Ла­ба — к мес­ту стар­та. Та­кой мар­шрут был для ре­бят квар­та­ла по­сто­ян­ной го­ноч­ной трас­сой; обыч­но так и го­во­ри­лось: «Я сде­лал два (три, че­ты­ре…) кру­га!»