Марк Леви - Семь дней творения

– Мы еще не имели удовольствия познакомиться, – прерывает Манчу София, поднимаясь.

– Тогда я представляю вам своего старого друга, – говорит тот, – инспектор Джордж Пильгес из полиции Сан-Франциско.

Она радостно протянула руку детективу. Тот смерил ее удивленным взглядом. На поясе у Софии ожил пейджер.

– Кажется, вас вызывают, – сказал Пильгес. София посмотрела на приборчик у себя на талии.

Над цифрой 7 настойчиво мигал светодиод.

– У вас доходит до семи? Видать, важная у вас работенка! У нас выше четверки не бывает.

– Этот диод загорелся впервые, – взволнованно ответила она. – Извините, мне придется вас оставить.

Она попрощалась с обоими, помахала Матильде, которая этого не заметила в суете, и кинулась сквозь толпу к выходу.

Бригадир успел крикнуть ей вдогонку из-за столика, где инспектор Пильгес уже успел занять ее место:

– Не гоните слишком быстро, при видимости меньше десяти метров движение транспорта на пристанях запрещено!

Но София не услышала предостережения: защищая от ветра затылок поднятым воротником кожаной куртки, она бежала к своей машине. Захлопнув дверцу, она повернула ключ зажигания. Двигатель завелся с пол-оборота Служебный «Форд» понесся вдоль доков, завывая сиреной. Со стороны казалось, что води-тельницу совершенно не тревожит ежесекундно сгущающийся туман. Она ловко лавировала между опор кранов, огибала контейнеры и замершие механизмы. Ей хватило считанных минут, чтобы домчаться до границы торгового порта У поста контроля она притормозила, хотя в такую погоду путь должен был быть свободен. Красно-белый шлагбаум был поднят. Охранник пристани № 80 вышел из будки, но из-за тумана ничего не увидел: собственную вытянутую руку и то трудно было разглядеть. София поехала по Третьей стрит, тянущейся вдоль портовой зоны. После Китайской гавани Третья стрит устремлялась в сторону центра города. София уверенно маневрировала по пустынным улицам. Снова подал голос ее пейджер.

– Я делаю все, что могу! – возмутилась она вслух. – Крыльев у меня нет, а скорость ограничена!

Едва она произнесла эту фразу, как завесу тумана пронзила яркая вспышка. От могучего громового раската задрожали все окна вокруг. София чуть сильнее надавила на акселератор, стрелка спидометра поползла вправо. Перед Маркет-стрит она затормозила: сигналы светофора невозможно было различить. Дальше путь ее лежал по Кирни-стрит. От места назначения ее отделяло еще восемь кварталов, вернее, девять в случае соблюдения одностороннего движения, которое она не собиралась нарушать.

На ослепших улицах оглушительно шумел ливень, напоминавший потоп, от стука воды по ветровому стеклу впору было оглохнуть, «дворники» при всем усердии не справлялись со своей задачей. Из густой черной тучи, окутавшей город, торчал только кончик величественной пирамиды «Трансамерика Билдинр»

Развалившись в кресле салона первого класса, Лукас любовался в иллюминатор дьявольским зрелищем божественной красоты. «Боинг-767» кружил над заливом Сан-Франциско, дожидаясь маловероятного разрешения на посадку. Лукас в нетерпении постукивал пальцем по пейджеру у себя на брючном ремне. Диод номер 7 мигал не переставая. Стюардесса подошла к нему и попросила выключить прибор и поднять спинку кресла; самолет шел на посадку.

– Оставьте меня в покое, мадемуазель! Лучше посадите, наконец, этот дрянной самолет, я тороплюсь.

В динамиках раздался голос командира корабля: невзирая на сложность метеорологических условий на земле, они вынуждены садиться из-за малого количества топлива. Просьба к экипажу занять свои места, старшая бортпроводница приглашается в кабину пилотов. Самообладание стюардессы в салоне первого класса заслуживало «Оскара»: ни одна актриса на свете не сумела бы в такой момент состроить, как она, улыбку Чарли Брауна Пожилая пассажирка, соседка Лукаса, не сумела сладить с испугом и крепко схватила его за руку. Лукаса позабавила влажность ее ладони, ее нервная дрожь. Фюзеляж сотрясали все более сильные толчки. Казалось, металл страдает так же сильно, как пассажиры. В иллюминатор было видно, как отчаянно трясутся крылья лайнера – наверное, это был максимум вибрации, предусмотренный конструкторами «Боинга».

– Почему они вызвали к себе старшую бортпроводницу? – спросила пожилая леди, чуть не плача.

– Командиру корабля захотелось кофейку! – откликнулся сияющий Лукас. – Что, струхнули?

– Это еще мягко сказано… Я буду молиться за наше спасение.

– Прекратите немедленно! Вам привалило счастье, вот и пользуйтесь: волнение полезно для здоровья! Адреналин все побеждает на своем пути. Это жидкое очистительное средство для кровеносной системы, он заставляет как следует трудиться ваше сердце. Ваш выигрыш – два лишних года жизни! Двадцать четыре месяца бесплатной подписки – это всегда неплохо. Хотя, глядя на вас, не скажешь, что вам от этого весело.

Рот у пассажирки пересох, она не смогла вымолвить ни слова, только вытерла тыльной стороной ладони пот со лба Сердцебиение недопустимо ускорилось, ей стало трудно дышать, перед глазами запрыгали ослепительные искры. Лукас весело похлопал ее по колену.

– Хорошенько зажмурьтесь и сосредоточьтесь – глядишь, вам явится Большая Медведица!

И он расхохотался. Его соседка потеряла сознание, ее голова упала на подлокотник. Превозмогая жестокую тряску, стюардесса покинула свое кресло и подошла к ней, хватаясь за багажные полки. Из кармана фартука был извлечен пузырек с нюхательной солью. Она отвинтила крышечку и сунула пузырек бедной старушке под нос. Лукас наблюдал за ней, веселясь все сильнее,

– Между прочим, у такого поведения этой мамаши есть оправдание: ваш пилот позволяет себе невесть что. Прямо какие-то «русские горки»… Скажите-ка, между нами, конечно, это ваше снадобье, которым вы оживляете бабусю, действует по принципу «клин клином», «зло против зла»?

И он не удержался от нового приступа хохота. Старшая бортпроводница смотрела на него возмущенно: она не находила в ситуации ничего забавного, о чем ему и сообщила. Тут самолет ухнул в глубокую воздушную яму, и стюардесса отлетела к двери пилотской кабины. Лукас проводил ее широкой улыбкой и отвесил своей соседке звонкую пощечину. Та подпрыгнула и распахнула глаза.

– Она снова с нами! Сколько миль вы успели преодолеть в забытьи? – Наклонившись к ее уху, он добавил шепотом: – Не вздумайте стыдиться! Лучше посмотрите вокруг: они молятся, вот чудаки!

У несчастной не хватило времени на ответ. Под оглушительный рев моторов самолет коснулся посадочной полосы. Пилот переключил двигатели в режим торможения, и фюзеляж окатило тоннами воды. Наконец лайнер замер. Одни пассажиры аплодировали своим спасителям-летчикам, другие, молитвенно сложив ладони, благодарили Бога за то, что выжили. Лукас возмущенно расстегнул ремень безопасности, закатил глаза, потом глянул на часы – и поспешил к передней двери.