Павел Астахов - Мэр

– Совершенно верно, ваша честь! – сурово подтвердил Джунгаров. – Мы же говорим вам, что свидетель сбежал. А помог ему в этом адвокат Павлов!

Судья вперил в Павлова изучающий взгляд:

– Адвокат, объясните! Куда вы дели свидетеля Куксо?

Артем развел руками.

– Ваша честь! Вы меня прямо демонизируете! – сказал он простецки. – Я не факир и никуда свидетеля не девал. Я вообще не видел этого свидетеля! Мне его никто не представлял!

На прокурорских местах заворчали, и Артем повернулся к прокурорам:

– Кто вообще заявлял этого свидетеля? А?

Джунгаров поднялся:

– Мы заявляли! Это наш свидетель! – Он выглядел очень серьезно. – Я хочу напомнить вам, защитник, что сейчас мы допрашиваем свидетелей. Наших свидетелей! Свидетелей обвинения! И нам решать, кого вызывать, а кого нет!

Артем прищурился:

– Вот как?! А мне казалось, что свидетелей вызывает суд, а не обвинение! И тем более не оперативники!

Джунгаров засопел, и Артем не собирался его щадить.

– Странно как-то выходит, ваша честь, – повернулся он к судье, – вы не вызывали никакого Куксо. В обвинительном заключении его тоже нет. Да и в материалах предварительного следствия я не находил похожей фамилии.

Джунгаров насупился. Его били, и били за дело.

– Может быть, снова фамилию перепутали?

Сзади тяжело вздохнул Игорь Петрович. Об этом он и говорил на первом слушании. Все перепутано. И начинать слушания с такими документами – себя не уважать. Сегодня это было очевидным для всех.

– О чем, точнее, о ком мы вообще говорим? – вопросительно вскинул брови Артем. – О свидетеле, которого никто не заявлял? О свидетеле, которого никто не допрашивал? О свидетеле, которого никто не видел? О свидетеле, который как появился, так и исчез? Может, мы все находимся под гипнозом? Ваша честь, предлагаю провести медицинскую экспертизу!

– Вы увлекаетесь, адвокат, – мрачно отреагировал Колтунов.

Артем пожал плечами. И судья, понимая, что, какие обвинения против адвоката ни выдвигай, все они будут абсурдны, спросил главное:

– Так вы считаете, что свидетеля вообще не было?

Артем улыбнулся:

– Заметьте, Дмитрий Владимирович, не я это сказал! – И подмигнул поднявшей голову Анне: – В процессуальном смысле этого свидетеля действительно не было!

Артем широко развел руками, обозначая полную пустоту.

Колтунов терял позицию за позицией. Нет, ввязываться в предлагаемую Брагиным сомнительную операцию судья не желал, но никакого достойного выхода, если честно, из создавшейся ситуации судья уже не видел. А в конце дня в его кабинет зашел… сам адвокат.

– Товарищ судья, я вам предлагаю выбраться из этой ямы! – подтрунивая, обратился к Колтунову Павлов.

Дмитрий Владимирович глянул на свои подрагивающие от напряжения руки и сунул их под стол.

– Говорите.

Адвокат моментально посерьезнел.

– Завтра я заявлю ходатайство о возвращении дела в прокуратуру, – тихо произнес Павлов. – И оно должно быть удовлетворено. Это выход. Прежде всего для вас!

Колтунов быстро перебрал все возможные последствия предложенного адвокатом хода. Формально это и впрямь был выход из положения. Формально…

– А на каком основании?

– По этому поводу не беспокойтесь, – тут же сосредоточившись, произнес адвокат, почуявший запах победы. – Я приложу к ходатайству определение Конституционного суда и Постановление Пленума Верховного. Вам будет на что сослаться.

Колтунов замер.

«Но ты-то, адвокат, ничего не выигрываешь!» Это предложение могло означать лишь одно – какое-то условие. Колтунов нащупал под столом диктофон и нажал кнопку записи.

– Что вы хотите взамен? – прямо спросил он. Адвокат сощурил глаза:

– Взамен?

– Я выразился четко и ясно, – твердо произнес Колтунов. – И жду такого же прямого ответа.

Дмитрий Владимирович был, может быть, и не слишком успешным, недостаточно опытным судьей. А потому уже видел, как на завтрашнем процессе убить сразу двух зайцев. Однако для этого нужно было добиться от адвоката «нужного ответа». Ибо, едва его требования попадут на пленку, Лущенко останется без адвоката, а обвинение – без сколько-нибудь значимого оппонента.

– Артем Андреевич, – напомнил о себе Колтунов, – так что мне сделать для вас? Ну, не для вас, быть может, а для вашего Лущенко? Ну?

Павлов приподнял брови, и Колтунов с ужасом понял, что перестарался.

Явно только что готовый к какому-то компромиссу, адвокат почуял, что это – провокация, встал и двинулся к выходу. Открыл дверь, а на пороге оглянулся и тихо, но очень жестко произнес:

– Дмитрий Владимирович, делайте только то, что должны делать. Закон на нашей стороне. Вы прекрасно знаете, что Лущенко невиновен. Его освобождение – вот самый лучший, самый принципиальный поступок, который вы могли бы совершить. Всего вам доброго! До завтра!

Павлов вышел из кабинета, и Колтунов вытащил трясущиеся руки из-под стола.

– Сволочь…

Он чувствовал себя так, словно его обокрали. Кое-как снял трубку с рычагов и, понимая, что иного выхода у него нет, а с Павловым нужно кончать вне зависимости от того, что там записалось на диктофон, набрал нужный номер.

– Адвокат только что был у меня. Да, вы были правы. Все именно так и обстоит.

Лущенко и защитнику снова не дали спокойно пообщаться. Павлов успел объяснить мотивы своего заявления. В любом случае, отступать он не стал. Конвой, не получивший разрешения от судьи, извинился и увел Игоря Петровича. Он лишь успел попросить адвоката прийти в изолятор после разговора с судьей. Так и решили. Павлов пообщался с Колтуновым – как ему показалось, весьма результативно. Хотя судья явно что-то параллельно продумывал. По неуловимым жестам, мимике, глазам, которые он часто отводил, было ясно, что тот не искренен. По меньшей мере.

Артем успел попасть в изолятор до закрытия картотеки. Если вы проскочили до этого момента, считайте, вам повезло.

Они засиделись до позднего вечера, прикидывая, что даст отсрочка в рассмотрении дела. Именно отсрочка, ведь отправка дела для устранения недостатков не прекращает дело, не разбивает его окончательно, а лишь показывает несостоятельность отдельных положений обвинения.

– В вашем деле нет ни одного нормального доказательства. Я говорю «нормального», смотря на дело как прокурор. Или как судья. Нет, и все! – Павлов пытался убедить мэра, что заявлять ходатайство о возвращении дела в прокуратуру просто необходимо. Молчать нельзя ни в коем случае. Ставить под сомнение заказное и необъективное уголовное дело нужно с самого начала и любыми способами. Мэр раздумывал. Он не возражал, но и не соглашался. Он не хотел еще одной задержки в рассмотрении своего дела. Возвращение дела в прокуратуру означало перерыв еще в две-три недели. Вновь и вновь Артем раскладывал перед подзащитным пасьянс из всех возможных комбинаций. Так или иначе выходило, что заявлять ходатайство нужно. Тем более и сам Колтунов дрогнул. Хотя и держал в запасе какой-то гадкий подвох. О нем Павлов узнает гораздо позже. И он чуть-чуть не станет для него роковым. Наконец Лущенко сдался. Именно сдался. Поднял обе руки: