Иэн Бэнкс - Умм, или Исида среди Неспасенных

Взяв ее за руки, я засмеялась:

– Фантастика! Поздравляю!

Я поцеловала в щеку сначала Мораг, а потом и Рики. Он покраснел и буркнул что-то невнятное. Софи и Жобелия присоединились к моим поздравлениям. В баре тут же была заказана бутылка шампанского, и мы подняли бокалы.

Теперь нужно было как-то убить время. Службу в честь полнолуния устраивали поздно вечером. Рики пошел осматривать катальные горки местного бассейна, а мы, оставшись вчетвером, сели пить чай. Бабушка Жобелия блуждала среди своих воспоминаний, как знатная дама в цветущем, но запущенном саду. Мораг, одетая в джинсы и шелковый топ, сидела в непринужденной позе и крутила золотую цепочку на запястье. Софи поддерживала беседу. Я, как могла, прятала волнение. Жобелия ни словом не обмолвилась о тайнах, которые открыла мне во время нашей ночной беседы; впрочем, такую осторожность можно было в равной мере приписать и благоразумию, и склерозу.

Через некоторое время к нам присоединился Рики. Мы пообедали в ресторане, хотя было уже поздновато. Бабушка Жобелия начала зевать, и Мораг предложила ей вздремнуть у них в номере.

Потом Мораг и Рики отправились на водные горки. Мы с Софи вышли на свежий воздух, поглазели на витрины, обошли кругом замок и пересекли продуваемое сырым ветром незнакомое кладбище. С западной стороны, за широкой поймой реки Форт, виднелись деревья, обрамляющие речную излучину: там располагался дом Вудбинов, а за ним – Община. Я пыталась унять тошноту и нервозность.

В гостинице нас ждал переполох: Мораг и Рики собирались звонить в полицию, не найдя в номере бабку Жобелию. Тут она как ни в чем не бывало появилась из кухни, беседуя с шеф-поваром.

Мы еще раз попили чаю. Я все время спрашивала у Софи, который час. Дело шло к вечеру. Жобелия поднялась в номер, чтобы посмотреть сериал, но очень скоро вернулась – без престарелых подружек ей было неинтересно. А потом настало время ехать: мы с Жобелией сели в машину Софи, а Мораг и Рики – в белый «форд-эскорт».

Не прошло и десяти минут, как мы остановились перед Верхне-Пасхальным Закланьем.

Припарковав машины у ворот, мы двинулись пешком по тенистой аллее. У меня сосало под ложечкой, сердце стучало гулко, как в пустоте.

– Хочешь, я с вами пойду? – предложила Софи, когда мы поравнялись с ее домом.

– Да, пожалуйста, – сказала я.

– Тогда вперед. – Она подмигнула.

Общими усилиями мы перевели Жобелию по мосту через реку Форт. Заметив плачевное состояние этой переправы, она хихикнула:

– Да, теперь верю: тигры здесь не пройдут!

Ступая по извилистой дорожке, мы медленно приближались к постройкам. Жобелия одобрительно кивнула при виде подправленной садовой стены, но осталась недовольна состоянием газона вокруг оранжерей и обругала виновниц потравы – двух козочек, которые лежали на траве, лениво пережевывая жвачку, и взирали на нас с беспардонным равнодушием.

Калитка, ведущая в сад, была закрыта. Так обычно и бывало перед большой вечерней службой. Мне пришло в голову, что нам все равно предпочтительнее выбрать окольный путь, и мы открыли дверцу оранжереи, чтобы пройти насквозь.

По пути Жобелия нюхала цветы и тыкала пальцем в кадки. Казалось, она ищет, к чему бы придраться. Я вытерла вспотевшие ладони о штанины брюк.

Тут меня как ударило. Пропустив остальных вперед, я поравнялась с Жобелией, которая разглядывала сложную систему трубок для подачи питательного раствора.

– Бабушка, – негромко окликнула я.

– Что, милая?

– Хочу спросить: ты кому-нибудь рассказывала об этой книжечке, о деньгах и прочем… кроме меня?

На миг она пришла в недоумение, а потом отрицательно покачала головой:

– Нет, что ты, никогда. – Привстав на цыпочки, она понизила голос: – Но я рада, что поделилась с тобой, честно скажу. Прямо гора с плеч. А теперь, как по мне, лучше об этом и не вспоминать.

Я вздохнула. Все это хорошо, но моя уверенность дала трещину. Если мне до сих пор не приходило в голову задаться этим вопросом, сколько еще деталей я упустила из виду? Но пути назад не было. Софи, Рики и кузина Мораг ожидали у выхода из оранжереи. Я попыталась улыбнуться и осторожно взяла Жобелию под локоток.

– Идем, бабушка.

– Идем, идем. Труб-то понавешали, а? Запутано все.

– Это правда, – сказала я, – все очень запутано.

Выйдя из оранжерейной духоты и влажности, мы оказались как раз у той самой двери, через которую я несколько дней назад пробралась в контору. Теперь надо было идти дальше, вдоль сараев, мимо старых автобусов и фургонов, переоборудованных под спальни и дополнительные теплицы. Жобелия постучала костяшками пальцев по металлическому каркасу.

– Ржавеет, – фыркнула она.

– Да, бабушка. – Я не стала доказывать, что каркас изготовлен из алюминия.

Мы вошли во двор с северной стороны и направились к особняку. В воздухе плыло нежное пение на языках, и у меня в горле застрял ком. Собравшись с духом, я на ходу заглянула в окна классной комнаты. Там кто-то рисовал на доске цветными мелками. Похоже, сестра Анджела. Дети, сидя за партами, не сводили с нее глаз; некоторые тянули руки. Малышка Флора, старшая дочь сестры Гэй, поерзала на парте и заметила меня. Я помахала. Она радостно заулыбалась, помахала в ответ, высоко подняв ручонку, и что-то выкрикнула. Все детские головы тут же повернулись в нашу сторону.

Я придержала дверь главного входа, пропуская бабушку Жобелию, Софи, Рики и, наконец, кузину Мораг.

– Как ты? – спросила я. Она похлопала меня по руке:

– Нормально. А ты?

– Поджилки трясутся, – призналась я.

Парадный холл полнился звуками пения на языках, доносившимися с левой стороны, из-за двойных дверей актового зала. Дверь с противоположной стороны вестибюля открылась. На пороге с изумленным видом стояла сестра Анджела. Она по очереди оглядела Рики, Мораг и Жобелию. У нее отвисла челюсть.

– Сестра Анджела, – сказала я, – это Рики. Это сестра Жобелия. Сестру Мораг, надеюсь, представлять не надо. Ты позволишь? – Я кивнула в сторону классной комнаты.

– Неужто это крошка Анджела? – спросила Жобелия, когда мы гуськом входили в дверь. – Ты, поди, меня не помнишь.

– А… вообще-то… так… да… но… дети, дети!

Анджела, повысив голос, захлопала в ладоши. Она представила гостей ученикам, и малыши – их было более десятка – послушно сказали: «Здравствуйте». Между тем пение на языках стихло.

– Будь добра, скажи моему деду, что его хочет видеть сестра Жобелия, – попросила я Анджелу.

Она кивнула и вышла из класса.

Жобелия опустилась на учительский стул:

– Надеюсь, отметки у всех хорошие?

– Да-а-а! – ответил ей нестройный детский хор.

Я взяла со стола чистый листок бумаги для заметок и сделала на нем короткую запись. Тут вернулась сестра Анджела.