Иэн Бэнкс - Умм, или Исида среди Неспасенных

– Свиное? – уточнила Тушка.

– Совершенно верно.

– Это без меня. – Тушка фыркнула и брезгливо швырнула крошечный пакетик на пластиковую столешницу.

– На вегетарианство. Подсела, – извиняющимся тоном объяснил Зеб.

– Все нормально, – ответила я, улыбаясь девушке. – И вполне понятно. Думаю, тебе известно, что наша вера тоже запрещает некоторые виды мяса, например мясо птиц, то есть двуногих.

От меня не укрылось, что Тушка с Зебом обменялись многозначительными взглядами; видимо, город развратил моего брата, и тот начал есть птицу. Я подумала, что нужно будет вернуть брата Зебедия на путь истинный (если, конечно, хватит времени). Притворившись, будто ничего не произошло, я продолжала:

– Сделай одолжение, посыпь чаем то, что ты для меня готовишь.

– Что? Сухую заварку на лепешки сыпать? – изумилась она.

– Маленькую щепотку, как будто это соль или перец. Не для вкуса, а чисто символически, – объяснила я.

– Ну-ну. Разве что символически, – неодобрительно буркнула Тушка и отвернулась.

Забрав со стола второй пакетик, я сунула его в карман, чтобы впоследствии освятить еду прямо на тарелке.

В прихожей стукнула дверь, и на пороге кухни возник рослый, коротко стриженный белокожий парень в неряшливой куртке со множеством разноцветных значков. Не веря своим глазам, он уставился сверху вниз на Зеба, который все еще обмывал мне ноги. Я улыбнулась.

– Бох ты мой! – сказал он с ирландским акцентом и ухмыльнулся.

– С ходу. Въехал, – со вздохом подтвердил Зеб.

– Как, говоришь, ее зовут, твою сводную сестру?

– Агарь, – повторила я, для убедительности кивнув головой.

– Это ведь мужское имя, скажи, Зеб?

Зеб неопределенно пожал плечами.

– Конечно мужское, – не унималась Тушка. – Как-то так зовут того урода из комиксов – вспомни «Сан».

Я, естественно, не вспомнила того урода и уж тем более его сан, но быстро сообразила, что речь идет о какой-то газетенке.

– Насколько мне известно, – сказала я, – Агарь – библейское имя, древнееврейского происхождения; так звали служанку, точнее, рабыню жены Авраама.

– Круто.

Дело близилось к вечеру; под рев и выхлопы транспорта, застрявшего в пробке, мы возвращались из Килберна, куда ходили за вином к домашнему ужину: пока Зеб с Тушкой выбирали алкоголь, я нашла поблизости телефонную будку и позвонила в дом Вудбинов, используя свой тайный код 2-9-4. Спиртное, что-то вроде сидра, было куплено в пластиковых бутылках с вульгарно-яркими этикетками.

Помолчав, я продолжила разговор:

– А еще у меня есть сводный брат Гимен.

– Гимен?– Тушка не поверила своим ушам. – Гимен бывает у невинных девушек; это же девственная плева?

– В принципе да.

– Сводный брат?

– Именно.

– Обалдеть. Неужели он так и представляется?

– К сожалению, нет. Брат Гимен – вероотступник, поэтому…

– Как ты сказала? – переспросила Тушка.

– Вероотступник: тот, кто отрекся от своей веры.

– Ну-ну.

– Как ни прискорбно, это правда. Он живет в Америке, подрабатывает в гольф-клубе – ныряет в пруд за мячиками – и с некоторых пор называет себя по-другому.

– Его можно понять. Бедный твой Гимен.

– На самом деле это классическое мужское имя. Полностью – Гименей, греческий бог, сын Аполлона.

– Ого! – с восхищением протянула Тушка. – Ты, как я погляжу, в святых делах поднатыркалась.

Я улыбнулась:

– Ну, это в некотором роде моя работа.

Зеб разразился хохотом, но тут же с опаской покосился на меня; я не стала читать нотаций.

– И как такая работа называется? – спросила Тушка.

– Богоизбранница третьего поколения рожденных двадцать девятого февраля.

– Вот это да!

– Я появилась на свет двадцать девятого февраля тысяча девятьсот семьдесят шестого года. По правилам, на вопрос, сколько мне сейчас лет, нужно ответить: четыре и три четверти.

– Ни фига себе! – расхохоталась Тушка.

– Конечно, не четыре года и девять месяцев, а четыре целых и три четверти квадроида. Мне девятнадцать лет.

– Хм… – Тушка призадумалась. – Какой же у тебя знак?

– В смысле знак зодиака? У нас считается, что для Богоизбранника не существует знаков зодиака. В этом состоит одно из проявлений нашей исключительности.

– Зашибись. – Она покачала головой. – Представляю, какая собирается тусовка, если день рождения – раз в четыре года.

– Мы стараемся, чтобы каждое такое событие запомнилось, – подтвердила я.

– Ай, расскажи Тушке о нашем Празднике. – Впервые за все время Зеб выдал нормальное, связное предложение.

– Хочешь сказать, брат, она не в курсе?

– Из него словечка не вытянешь про вашу секту. – Свободной рукой Тушка двинула Зеба в плечо.

– Черт. Типа. Сложно, – выдавил Зеб в своей обычной манере.

Удивляться не приходилось. Любое торжество по сути своей требует открытости, но Сальвадор всегда рекомендовал не распространяться о подробностях нашего празднества – причиной тому были нападки со стороны прессы, о которых я уже упоминала.

Впрочем, кого-кого, а Тушку следовало просветить.

– Наш Праздник проходит в предвисокосный год, в конце мая, – начала я. – Всем участникам предлагается заниматься любовью, насколько хватит сил, причем не предохраняясь. Тем самым увеличиваются шансы зачатия следующего Богоизбранника.

– Йопт… – вырвалось у Тушки, когда прошел первый шок. – Оргия, что ли?

– Ну, это уничижительное слово, зачем же так? Нет, оргия, насколько я знаю, подразумевает примитивный групповой секс, тогда как Праздник преследует иную цель: поощрение всех видов детородной активности. По сути это с размахом организованный фестиваль; его внешняя сторона не смутит даже самых чопорных скромников. А вот то, что происходит после, за закрытыми дверями, – это уже личное дело каждого.

– Честно? – спросила Тушка.

– Почему бы тебе не убедиться? – предложила я. – Приезжайте с Зебом в любое время, а уж если вы посетите Праздник – это будет просто здорово.

Тушка покосилась на Зеба, который хмуро смотрел под ноги.

– Ну, не знаю, – сказала она. – Он меня туда не звал.

Зеб поднял глаза и выдержал мой строгий взгляд.

– Непременно приезжайте. Не хотите участвовать в детородных мероприятиях – не надо, там и без того масса интересного: играет музыка, все танцуют, накрыты столы, дети разыгрывают смешные сценки… Словом, веселье бьет ключом. – Тут я засмеялась. – Поверь, никто тебя не станет принуждать к безостановочному сексу против твоего желания.

– М-м-м, там видно будет, – неопределенно ответила Тушка.

А у меня после произнесенного монолога возник вопрос: кого я хочу убедить? Мне самой следовало ожидать если не принуждения, то по меньшей мере всеобщего твердого расчета на мое участие по полной программе, даже если объявится Мораг. (Еще кое-что подтверждало мои опасения: совсем недавно, буквально пару дней назад, дед сказал обо мне «кровь с молоком» и добавил, что я «просто обязана вкусить безоглядного наслаждения».) Страшно было подумать, что меня ждет, если кузина Мораг не приедет на Праздник. Наверное, на мои детородные органы уже возлагались большие надежды.