Харуки Мураками - Край обетованный

Верно. Имидж запятнанности сектой «Аум Синрикё» переносится на головы пострадавших. Это очень странно, но факт. К большому сожалению.

В некотором смысле это крайне символично, но после того, как рухнуло противостояние «холодной войны» и возникла ситуация, при которой не осталось «права» и «лева», «авангарда» и «арьергарда», – разразились землетрясение в Кобэ и инцидент с «Аум Синрикё». Причем сразу не могли разобрать, на какой оси расположить эти события.

Землетрясение – стихийное бедствие, с ним несколько иначе. Однако продолжайся «холодная война», и таким, как «Аум Синрикё», было бы труднее выйти на арену. В смысле, с какой стороны ни посмотри, непременно присутствует отчетливо видимый враг. Его необходимо проучить. В этом смысле промыть мозги народу нетрудно. Но когда промывать уже нечем и не знаешь, что делать дальше, как раз и вылезают такие вот странные особи.

Я использую для этого слово «сюжетность».

Короче, когда ось сюжета утеряна, Асахара – раз, и привнес свой сюжет. Именно поэтому было привлечено внимание такого количества людей. Я думаю, так оно и было.

В этом смысле у него есть талант. Или харизма.

И в немалой степени.

Мне как писателю это очень интересно. Что же это за «сюжетность», способная привлечь внимание такого количества людей? И почему этот сюжет в конечном итоге должен был повлечь за собой такие жертвы? Раздумывая об этом, доходишь до мысли, что бывают истории добрые, а бывают и злые. И опять возвращаешься к тезису: что есть зло?

Интересная проблема, не находите? Общее мнение здесь таково: пока это остается сюжетом, необходимо принять меры. Но резонанс будет огромным.

Если рассуждать чисто с точки зрения повествования, можно сказать, что в плане фабулы «люди все пачкаются, поэтому правильно будет их отмыть» здесь все правильно. В качестве фабулы повествования. Но когда это принимает реальный облик «распыленного зарина», то превращается в очевидное зло. Какую линию можно провести между двумя этими понятиями?

Например, есть такой сюжет – «Железный человек 28» 105, верно? Там герой легко взлетает в небо и спасает людей. Дети, начитавшись подобных историй, стремятся к подражанию, обматывают вокруг шеи платки «фуросики» 106– и айда. Однако имелись ли на самом деле смертные случаи после падения со второго этажа? Таковых не было. Дети – не простаки. Они поглощены сюжетом, но прекрасно регулируют дистанцию с внешней реальностью.

Иногда люди в лоб критикуют истории. Говорят, что это – фантазии, что полеты в небе с помощью волшебной палочки – чушь. Они беспокоятся, что дети перестанут заниматься, подумав, что можно выучить уроки с помощью этой самой палочки. Но утверждение «будешь изо всех сил учиться – станешь известным человеком» куда большая ложь (смеется). Хуже нее нет.

«Звезда "Гигантов" 107» – то же самое. Байки вроде «стал звездой „Гигантов“ после изнурительных ежедневных тренировок». Как раз это и есть ложь. Если они, поверив, начнут так тренироваться, их будет очень и очень жалко. Но дети это прекрасно понимают, их не проведешь.

В этом смысле сюжет – очень интересен.

Далее – это моя версия, но вполне возможно, что история, предложенная Асахарой, поглотила его самого.

В этом опасность сюжета. Его сила – в способности пойти дальше личности, которая станет жертвой. Случись такое, и потом уже не остановить.

Действительно, бывают истории, исходящие из какого-то негатива. Бывает также, что они обладают силой по негативным причинам. Среди писателей есть мастера, умудряющиеся соткать прекрасную историю из не лучшей запутанной ситуации. Поэтому так непросто сказать, откуда все происходит, но если на каком-то реальном участке негативность пойдет дальше человека, это может приобрести оттенок смертельного фактора.

Поэтому, не исключено, Асахара под конец хотел все остановить, но было слишком поздно. Он хотел, но уже не мог ничего сделать. Пожалуй, то же самое произошло с Гитлером. Когда процесс становится необратимым, остается самому стать жертвой собственноручно созданной истории. Думаю, Асахара наступил на те же грабли.

Вместе с тем до сих пор в мире испытывался дефицит смертельных историй. Поэтому вот такая, предельно простенькая, история Асахары обладала столь мощной силой. В прошлом подобных историй было хоть отбавляй. Этот мир совсем не прост по своей сути, поэтому все заполоняли истории о том, как обрести счастье после смерти (смеется). Оттого все восторгались историями Синрана 108. Однако сейчас все чересчур увлечены жизнью в этом мире, и смерть для них – темное место. А тут явился он – и увлек за собой восхищенную молодежь. Понятное дело.

Я вот размышляю как писатель, и думаю, что нет историй, которые не исходили бы из негатива. Настоящий объем и глубину историям почти всегда придает негатив. Вопрос только в том, где отрегулировать этот негатив по отношению к остальному миру, в каком месте прочертить разделительную линию. Для этого необходимо чувство баланса.

Да, необходим подходящий момент, чтобы ухватить и удержать такой негатив. Так называемый «период порождения». И чем длиннее он, тем, соответственно, больше появится естественным образом позитива. То же самое можно сказать о позитиве. Слышать не могу дурацкие байки о тех, кто просто так додумался до чего-то позитивного {смеется).

История Асахары в конечном итоге пропитана его паранойей, и проблема в том, что общество не смогло приготовить действенную историю-вакцину, способную эту самую паранойю побороть.

Думаю, это было большим упущением. Япония в каком-то смысле – не такая уж религиозная страна. И вместе с тем ее нельзя назвать страной, существующей вне религии. Поэтому такое возникает вдруг.

Работая над книгой, я подумал: хотя у общества не было заготовлено вакцины, способной предотвратить подобный инцидент, в рассказах каждого отдельного человека чувствовалась реальная сила. Некая потенциальная сила. Так вот, если собрать все эти истории, да нанизать их одну на другую, там образуется некая мощь. При работе над книгой я не мог не чувствовать отчаяния многих, но думаете, я из-за этого стал пессимистом? Ничего подобного. Наоборот, я ощущал нечто вроде надежды. Правда, когда дело дойдет до вопроса, как социально выявить каждое отдельное усилие, по-прежнему будет царить полная растерянность.

Это особенность Японии. Когда приехали христианские миссионеры, они считали, что нет более удобной для проповедей страны. Они полагали, что здесь возможно заполучить изрядное количество христианских верующих. Не тут-то было. Что-то здесь есть, поэтому пробиться внутрь не так просто. Смотришь, что же там такое – все очень позитивно. А позитивность внушает спокойствие. Однако стоит начать выяснять, какой эта позитивность формы, объяснить как следует не получается. Все очень сложно.