Маргарет Этвуд - Слепой убийца

Когда мы подъехали, Лора не помахала. Стояла и ждала, пока Ричард выключит мотор, выберется из машины, обойдет её и откроет мне дверцу. Я сдвинула вбок обе ноги, не раздвигая коленей, как учили, и оперлась на протянутую Ричардом руку, но тут Лора внезапно ожила. Сбежала со ступеней, схватила меня за другую руку, вытянула из машины, не обращая на Ричарда внимания, и вцепилась в меня, словно утопающий в соломинку. Никаких слез, только это судорожное объятие.

Светло-желтая шляпка упала, и Лора на неё наступила. Раздался треск; Ричард шумно втянул воздух. Я ничего не сказала. В тот момент мне было не до шляпы.

Обнимая друг друга за талии, мы с Лорой поднялись в дом. В дальнем конце коридора, на пороге кухни маячила Рини, но она оставила нас вдвоем. Думаю, занялась Ричардом – предложила ему выпить или ещё что. Он, наверное, хотел взглянуть на дом и землю – он же фактически их унаследовал.

Мы пошли в Лорину комнату и сели на кровать. Мы крепко держали друг друга за руки – левой за правую, правой за левую. Лора не плакала, как по телефону. Точно каменная.

– Он был в башне, – сказала Лора. – Заперся там.

– Он всегда так делал, – заметила я.

– На этот раз он не выходил. Рини оставляла подносы с едой под дверью, но он ничего не ел и не пил – или мы не знали. Тогда нам пришлось высадить дверь.

– Вам с Рини?

– Пришел ухажер Рини – Рон Хинкс – она собирается за него выйти. Он высадил дверь. А папа лежал на полу. Доктор сказал, он там пролежал не меньше двух дней. Он выглядел ужасно.

Я не знала, что Рон Хинкс – дружок Рини, даже её жених. Как давно, и как я могла этого не знать?

– То есть он был мертв?

– Сначала я так не подумала: у него были открыты глаза. Но он был мертвый. Он выглядел… Не могу сказать как. Будто прислушивался к чему-то, что его напугало. Настороженный.

– Застрелен? – Не знаю, почему я так спросила.

– Нет. Просто умер. В бумагах так и написали: внезапно, по естественным причинам. Рини говорила миссис Хиллкоут, что и правда по естественным причинам, потому что пьянство стало его естеством, а судя по пустым бутылкам, он в этот раз выпил столько, что и быка свалило бы.

– Он пил, потому что хотел умереть, – сказала я. Это не был вопрос. – Когда это случилось?

– Когда объявили, что фабрики навсегда закрываются. Вот что его убило. Я точно знаю!

– Что? Как навсегда? Какие фабрики?

– Все, – ответила Лора. – Все наши фабрики. Все, что в городе. Я думала, ты знаешь.

– Я не знала, – сказала я.

– Наши слились с фабриками Ричарда. Все переехало в Торонто. Теперь называется «Королевское объединение Гриффен – Чейз». То есть Сыновей больше нет. Ричард их убил подчистую.

– Значит, работы нет, – сказала я. – Здесь нет. Все кончено. Ликвидировано.

– Говорят, все упиралось в деньги. Пуговичная фабрика сгорела, а перестройка слишком дорогая.

– Кто говорит?

– Не знаю, – ответила Лора. – Разве не Ричард?

– Это была нечестная сделка, – сказала я. Бедный отец, он верил в рукопожатия, честное слово и молчаливые выводы. Я начинала понимать, что все это теперь не действует. А может, никогда не действовало.

– Какая сделка? – спросила Лора.

– Не важно.

Значит, я напрасно вышла замуж за Ричарда: я не спасла фабрики. И, конечно, не спасла отца. Но оставалась Лора – хоть она не на улице. Вот о чем следует думать.

– Отец оставил что-нибудь – письмо, записку?

– Ничего.

– Ты смотрела?

– Рини смотрела, – ответила Лора тихо; значит, ей самой не хватило духу.

Разумеется, подумала я. Рини все осмотрела. И если что-то нашла, сожгла тут же.

Одурманен

Но отец не оставил бы записки. Он понимал, какие будут последствия. Он не хотел вердикта «самоубийство», поскольку выяснилось, что его жизнь застрахована; он давно уже вносил деньги, и никто не мог придраться, что он все подстроил. Деньги отец заморозил: они поступили доверенным, и получить их могла только Лора и лишь когда ей исполнится двадцать один год. Должно быть, отец уже не доверял Ричарду и решил, что нет смысла оставлять деньги мне. Я была ещё несовершеннолетней и женой Ричарда. Тогда были другие законы. Все мое фактически принадлежало мужу.

Как я уже говорила, мне достались отцовские ордена. За что он их получил? За мужество. За храбрость в бою. За благородную: самоотверженность. Думаю, он хотел, чтобы я стала их достойна.

Весь город пришел на похороны, сказала Рини. Ну, почти весь: в некоторых кварталах жители не избавились от горечи, но все-таки отца уважали, и к тому времени многие уже понимали, что фабрики закрыл не он. Понимали, что он тут ни при чем, и сделать ничего не мог. Его убил большой бизнес.

Все в городе жалеют Лору, сказала Рини. (С подтекстом а не меня. Считалось, что останки достались мне. Какие были.)

Вот что устроил Ричард:

Лора переедет к нам. Ну, разумеется, это необходимо: не жить же ей одной в Авалоне – ей всего пятнадцать.

– Я могу жить с Рини, – возразила Лора, но Ричард сказал, что это не дело. Рини выходит замуж, и у неё не будет времени за Лорой присматривать. Лора упорствовала: за ней вовсе не надо присматривать, но Ричард только улыбался.

– Пусть Рини переедет в Торонто, – предложила Лора, но Ричард сказал, что Рини не хочет. (Не хотел Ричард. Они с Уинифред уже наняли слуг, которые, по их мнению, больше подходили для нашего хозяйства – знали толк, как он выразился. Знали толк в Ричарде и Уинифред.)

Ричард сказал, что уже все обсудил с Рини, и они пришли к соглашению. Рини с мужем станут сторожами, будут следить за ремонтом Авалона: дом разваливается, предстоит много работы, начиная с крыши; и они всегда смогут приготовить дом к нашему приезду: на лето мы станем селиться здесь. Будем приезжать в Авалон поплавать на яхте и вообще отдохнуть, пояснил Ричард тоном доброго дядюшки. И мы с Лорой не лишимся фамильного дома. Фамильный дом он произнес с улыбкой. Мы что, не рады?

Лора его не поблагодарила. Сверлила ему лоб пустым взглядом, который практиковала на мистере Эрскине, и я поняла, что нас ждут неприятности.

Как только все войдет в свою колею, мы с ним вернемся в Торонто на машине, продолжал Ричард. Прежде всего нужно повидаться с адвокатами отца, нам на встрече присутствовать не стоит: учитывая обстоятельства, это будет слишком тяжело, а ему хотелось бы оградить нас от лишних потрясений. Рини сказала нам по секрету, что один из адвокатов – наш свойственник по материнской линии, муж троюродной маминой сестры, и он, конечно, будет начеку.

Лора останется в Авалоне, пока они с Рини соберут вещи, потом приедет в Торонто на поезде, и на вокзале её встретят. Она будет жить с нами, в доме есть свободная спальня, она прекрасно подойдет, если её чуть подремонтировать. И Лора сможет – наконец-то – пойти в хорошую школу. Посоветовавшись с Уинифред, которая в таких вещах разбирается, Ричард выбрал школу святой Цецилии. Лоре надо будет подготовиться, но он уверен, это не составит труда. Таким образом, она сможет воспользоваться плюсами, преимуществами…