Франсуаза Саган - Любите ли вы Брамса?

— Ну, хватит, — сказал он. — Остальное можно снести к вашей консьержке.

Она не ответила. Он оглянулся вокруг, стараясь внушить себе: «В последний раз, в последний раз», но ничего не получалось. Его била нервная дрожь.

— Я никогда не забуду, — произнесла Поль и подняла к нему глаза.

— И я тоже, — сказал он, — не в том дело, не в том дело…

Он хотел было повернуть в ее сторону искаженное болью лицо, но вдруг зашатался. Она поддерживала его обеими руками, она снова была опорой его горю, как бывала опорой его счастью. И она не могла не завидовать остроте этого горя, красе этого горя, прекрасной боли, которой ей уже не суждено испытать. Он высвободился резким движением и вышел, забыв свои веши. Она побежала за ним, свесилась через перила, крикнула:

— Симон! Симон! — и добавила, сама не зная почему, — Симон, теперь я старая, совсем старая…

Но он не слышал ее. Он несся вниз по ступенькам, глаза застилали слезы; он бежал, как бегут счастливцы: ему было двадцать пять. Она беззвучно прикрыла дверь, прислонилась спиной к косяку.

В восемь раздался телефонный звонок. Еще не сняв трубку, она знала, что услышит сейчас.

— Извини, пожалуйста, — сказал Роже, — у меня деловой обед, приду попозже, если только, конечно…