Наталья Нестерова - Бабушка на сносях

Специально дождалась выхода Иры из отделения милиции. На ней было по-прежнему надето вещественное доказательство.

— Снимай мою шубу! — велела я и принялась расстегивать шинель.

Ира покорно сняла шубу, протянула мне, взамен получила железнодорожную шинель. «Носить вещь после чужого, еще хранящую его тепло и запах, — противно», — прочитала я на лицах Любы, Олега и Лешки. Они не ходили в старой шинели, не покупали одежду в секонд-хенде! От барской брезгливости отвыкаешь быстро.

На втором джипе, родном брате первого, нас доставили в гостиницу. В Екатеринбурге проходила какая-то конференция, и свободных номеров имелось только два. Ехать в другую гостиницу сил не было. Остаемся, решили мы.

Замешкались, распределяясь по номерам. Как в детской задачке про волка, козу и капусту, которых надо переправить через речку. Я сочеталась со всеми: с сыном, с Олегом, с Любой, но они между собой сочетались плохо.

— Селимся по половому признаку, — постановила я. — Мы с Любой, ты, Олег, с Лешкой.

Лешка и Люба посмотрели на меня удивленно, Олег недовольно скривился, но не возразил, а распорядился:

— Через полчаса встречаемся внизу в ресторане. Вам, девочки, хватит времени? Я голоден, как сто китайцев.

— Аналогично! — заверил Лешка.

Когда мы зашли в номер, Люба спросила:

— Ты Олега с Лешкой специально поселила?

Чтобы они сдружились?

— Нет! Если бы ты видела мое нижнее белье, купленное на алапаевском рынке, ты бы не спрашивала. Хватит с меня шинели!

— Покажи! — заинтересованно потребовала Люба. — И пузико свое! Я твое пузичко еще не видела!

И принялась меня почти насильно раздевать.

Пузичко ей понравилось. Люба умилялась, сюсюкала и гладила мой живот. А в отношении белья согласилась:

— Кошмар! Такое способно мужика убить. Для тюрем женских его, что ли, шьют?

Рассматривая мой живот анфас и в профиль, потом умываясь и приводя себя в порядок, мы задержались. Долго пытались замаскировать с помощью крем-пудры Любин синяк, что плохо удавалось.

— Болит! — пожаловалась Люба.

— Бедняжка! Я познакомилась с одной женщиной, очень симпатичная, бывшая любовница Игоря, ей муж несколько зубов выбил. Говорит, страшно больно.

— Игорь выбил? — ужаснулась Люба.

— Нет же! Первый бывший муж. А Игорь — бывший любовник.

— А ты при Игоре кем была?

— Сожительницей и домработницей.

— Вы сожительствовали по-настоящему? Олег догадывается?..

Нам о стольком нужно было поговорить! Но мы безбожно опаздывали.

Пришли в ресторан. Стол заставлен тарелками с едой, Олег и Лешка к ней не прикасаются, ждут нас. И лица у обоих на удивление похожие: мученические, с гримасой страдания от избытка желудочного сока.

Мы как с голодного края приехали! Только когда было покончено с закусками, с наваристой солянкой и почти умяты щедрые порции сибирских пельменей, завязалась беседа. И ее темой почему-то стал разбор моего личного дела, то есть побега.

Олег помалкивал, по руке меня время от времени похлопывал, демонстрируя поддержку. Но лицо его выражало не сострадание, а полнейшее одобрение прокурорских выпадов Любы и Лешки: «Так, так ее! Заслужила!»

Лешка уже и не думал взять мой мизинчик.

Какой мизинчик! Теперь это был не растерянный, взлохмаченный, перепуганный сыночек, а современный молодой человек, все подвергающий критике и насмешке. Циник и зубоскал. Подруга тоже не краше! Ей надо было юридический заканчивать и работать государственным обвинителем! На все лады меня склоняла!

— Ну вот скажи, маман! — требовал Лешка. — Ведь ты же умная женщина! На что ты рассчитывала? Ведь прекрасно знала, что ни я, ни тетя Люба, ни Олег Петрович, как выяснилось, не станем сидеть сложа руки. Мы же не подонки, правильно? Следовательно, ты рассчитывала, что мы бросимся тебя искать. Верно? Теперь вопрос. Зачем было устраивать представление, в результате которого моя жена чуть не родила раньше времени, меня едва в сексоты не завербовали, Олег Петрович платил большие взятки…

— А мне фингал поставили! — встряла Люба.

— Почему, — продолжал Лешка, — нельзя было просто, по-человечески сказать… — Он замялся.

— Вот именно! — усмехнулась я. — Что сказать? Милый мой мальчик, у тебя не только жена, у тебя и мама беременная! Прошу любить и жаловать! Сто против одного, что ты долго не мог поверить в факт моего особого физического состояния.

— А кто бы мог? — выступила на защиту Лешки Люба.

— Я! — честно признался Олег. — Но не сумел.

И все-таки удирать не следовало! Еще бы пару месяцев, и у девочки не стало бы отца или он превратился бы в инвалида после инфаркта.

Теперь я успокаивающе похлопала Олега по руке.

— Хорошо, что мы вовремя приехали, — кивнула Люба. — Пока Игорь тебе зубы не выбил.

— Что-что? — повысил голос Олег.

— Этот козел!.. — возмутился Лешка.

— Он не козел! — воскликнула я. — Люба! Я же тебе русским языком объяснила! Зубы той женщине выбил муж, а не Игорь!

— Хороши здесь нравы! — хмыкнул Лешка.

— Да уж! — согласился Олег, налил себе вина и выпил.

«Вдруг он тоже, — с опасением подумала я, — как Игорь, каждый вечер к бутылке прикладывается? Ведь я плохо знаю его привычки и наклонности. Пусть пьет в меру. Но если заставит тюбик пасты после каждой чистки зубов снизу закручивать?

Я недолго выдержу! Глупости! Я выдержу все! Трудно тебе пасту закручивать? Приборы по секциям класть? Ради Олега? Легко!»

Люба ревновала меня к Игорю едва ли не больше, чем Олег. Как же! Ведь я к Игорю бросилась, а не к ней, дорогой подруге! Да и Лешка явно относился к Игорю без почтения и уважения, которых тот заслуживал хотя бы по возрасту.

— Он прекрасный человек, — рассказывала я об Игоре. — Только немножко, очень сильно жадный, патологический аккуратист, педант и, откровенно говоря, зануда.

— А в остальном «прекрасный человек»? — ухмыльнулся Олег.

— Ой, да он еще в молодости был чмо и чмо! — заявила Люба.

— У человека, который целое столетие пишет любовные письма, не рассчитывая на взаимность, — поставил диагноз Лешка, — не может быть в порядке с головой.

— Как вам не стыдно так об Игоре говорить! — воскликнула я.

Но вынуждена была замолчать, потому что официанты убирали грязную посуду и подавали десерт.

— Запрещаю вам любое слово хулы в адрес Игоря! — сказала я твердо и серьезно. — У человека был светлый идеал, гармония внутреннего и внешнего миров. А потом этот идеал приперся к нему жить! Да еще беременный идеал! И он, Игорь, не выставил меня за порог под благовидным предлогом! А предложил оформить отношения, чтобы у ребенка был отец и правильная фамилия! Хотел кроватку детскую купить! Для него это подвиг!

Отщипнуть от его тридцати тысяч в банке и купить кроватку!