Михаил Веллер - Легенда о теплоходе «Вера Артюхова»

И первый говорит:

– Да за что ж давать-то, доктор. Всем давать – не успеешь штаны скидавать.

Второй говорит:

– Вы что ж – вообще все хотите? Конечно… если совести хватит…

А третий говорит:

– Это с вашей стороны… еще в сто раз хуже, чем с нашей…

Проситель-спиртонос под докторским нахальным взором отслюнивает доллар и подвигает по столу. И поскольку доктор хранит невозмутимость, добавляет еще пять франков и тысячу лир. И голосом праведника, воздавшего жестокосердому кредитору семь мер за одну, извещает:

– Вот…

Доктор, не углубляясь умом в детали какой-то ихней сомнительной аферы, деньги брать не спешит, а светским тоном жалуется:

– Невысокий гонорар дипломированному врачу от богатеньких матросиков. Откуда дровишки… Н-нус, а где же труп невинно убиенной вами тещи?

И морячки убеждаются, что хитрозадому доктору доподлинно все известно! и его циничное хладнокровие их ломает: на их волю наложена воля более сильного духом противника. И колются:

– Где-где… В рундуке.

– Предъявите тело для опознания! – командует доктор, от души развлекаясь этой маленькой игрой.

Хозяин каюты выдвигает рундук и отмахивает показывающий жест: мол, прошу. Доктор смотрит в рундук и совершенно охреневает.

– Бля… – сипит он и выпучивается. – Это че?..

– Че-че… Невинно убиенной тещи…

Доктор икает, утирает пот и спрашивает:

– Это кто?

Тут до них доходит, что купились на дешевый понт… тьфу! Отвечают с ненавистью:

– Да так… зашел тоже один в гости.

– И что?..

– И ничего. Умер.

– Отчего?!

Пожимают плечами: черт их знает, эти африканские болезни, да и стар уже был…

Какая болезнь. «Типичная асфиксия».

– Как он сюда попал-то?

– В ящик? Сыграл. Игра такая, знаете? Так и называется – сыграть в ящик.

– Отдохнуть решил культурно. Жарко, говорит, в этой Африке, хочу отдохнуть с комфортом.

Мрачно так острят: отрешились.

А доктор все врубиться не может, головой трясет: заело:

– Да откуда он взялся-то?!

– Из Африки, трах-тибидох. Да что вы переживаете, там еще полно.

– Да я серьезно спрашиваю! – взмолился доктор. – Ведь вдруг эпидемия начнется!..

– Да ла-адно – эпидемия… Что уж мы… Хорошего понемножку.

– Со всяким может случиться.

– Надо же протокол составить! покойник же на борту! – Господи, вот морока-то, что за напасть такая.

– Ага. Протокол – обязательно. Как же без протокола. – Выгребают из карманов опять все деньги на стол и начинают делить на четыре части. – Ладно, Анатолий Иванович. Получите заработанную четверть.

– Мы не жулики.

Доктор утирает пот: мысли разбегающиеся ловит. Ох да ни хрена себе. Что делать. Стучать? – шуму не оберешься… вот ввязался в историю! Не знал, не слышал, не видел; какое его дело.

Ему честно вручают долю: тебя здесь не было, ступай себе с Богом, родимый: медицина тут бессильна. Умный и предусмотрительный доктор заявляет: нет, мне, пожалуйста, только гульденами и канадскими долларами (в те страны заходили). Поцыкали недовольно:

– Только, Анатолий Иванович, железно, без "б": молчок.

– А то вместе на вас покажем, что нас сорганизовали и подпоили.

Доктор оскорбляется:

– За кого вы меня принимаете! – Деньги упрятывает поглубже: – И не нужны мне эти несчастные копейки.

– А не выпить ли уж нам еще по грамульке по этому поводу?

– За успех, так сказать?

Доктор поспешно открещивается:

– У вас не был, спирта не давал, ничего не знаю. Все-все-все, хватит. Я-то, конечно, понимаю: пять бабок – и рубль, но кто вас знает, ребята, что вам со следующей дозы в голову взбредет.

Медики – они вообще циничные. Профессия такая. И, берясь за ручку двери, говорит научно и наставительно:

– Учтите, что при такой температуре воздуха органическая материя весьма быстро деструктурализуется.

– Чего?

– «Чего-чего»: завоняет быстро! – переводит он свои речи на разговорный русский.

– Ну, – успокаивают, – мы его ночью уберем, мы понимаем.

– Уборщики. Морские санитары. Вы закон Архимеда проходили?

– А?

– Вы знаете, что тело плавает?

– Все мы плаваем, – откликаются философски. – Мы тяжелое привяжем, не беспокойтесь.

Доктор открывает дверь, и в дверь с разгону влетает боцман.

– Почему покинул вахту!!! – вопит боцман.

На него смотрят меланхолично и спрашивают:

– Кстати, у тебя шкертика не найдется в хозяйстве?

– Пороть тебя шкертиком! за яйца на нем повесить! трос в глотку!!!

Пусть орет; а чем груз-то к ногам привязывать? Где на судне веревку возьмешь? А и сам груз? только у боцмана ключ от кокпита со всяким такелажным и палубным барахлом.

Боцман с хрюком втягивает воздух:

– Пили?! На вахте жрал, сука! а мне старпом фитиля за тебя? Я т-тебя аттестую, я т-тебе устрою, ты у меня нюхнешь визу, крабья падаль!!

Вахтенный бурчит рассудительно:

– Ну и что тебе толку? Сам же выйдешь плохим, разложив коллектив.

Боцман: на самолет! за свой счет! поганой метлой!

Ему – доллар: да успокойся ты, дай лучше шкертик.

Доктор: ну, я пошел. Постойте, говорят, Анатолий Иванович, вы считать умеете, ведь с высшим образованием? нас ведь прибавилось; что уж теперь.

Короче, плюнули, махнули: взяли боцмана в долю. Боцман был мужик крепкий, но присел на стул и попросил водички: что-то худо ему стало. Сильно огорчился увиденному.

Ему такое ЧП на судне меньше всего нужно. И от денег отказываться жалко. И он, согласно въевшейся привычке и Уставу корабельной службы, начинает руководить этими раздолбаями: как быстро и по-деловому произвести необходимые работы. Одного гонит в машину взять какую-нибудь железяку – к ногам привязать. Другому дает ключ от кладовой и нож, с инструкцией: снасть зря не портить и лишнего от бухты линя не отрезать. Третьего – к уборщику за ветошью для упаковки груза. Потом: в иллюминатор его тот надо будет спускать, который по борту к воде, притом пониже. Замотать поплотней… да не так, дубина! Давай-давай, а то как гадить – так пожалуйста, а как порядок наводить – так руки дрожат?! Кто с ноля ночью вахту стоит? Смотри у меня, акульи дети, чтоб все было сделано как надо!

Такая у боцмана должность, что он плохо переносит самодеятельность подчиненных.

В результате всей этой организационной деятельности, когда запеленутого беднягу-ченчилу с болванкой на ногах влекли в последний путь по коридорам и трапам и выпихивали осмотрительно из машины в иллюминатор успешное окончание работ приветствовала уже чуть не половина команды. Пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись досыпать до завтрака.

Тем и закончилась эпопея: бултых в темноту. С концами. Господи, да кто его там хватится, в этой Африке.

Деньги в результате поделили человек на восемь, чтоб никого, не дай Бог, не обидеть. Да и оказалось-то тех денег на каждого – ерунда какая-то. Сошли на завтра на берег – пивка попить: любое дело обмывки требует; вроде как бы и поминки, и душе приятнее, что не зажали гроши из жадности и корысти, а – за хозяина пропустили. Пивка, банка – доллар, потом рому для кайфа, а, да все равно на что тех денег хватит. Пропили, и даже не забалдели толком.