Алексей Калинин - Гадалка [СИ]

Возле дома она попросила проводить её до двери. В подъезде никого не оказалось и это не могло не радовать. Уже подойдя к двери, она повернулась к Юрию и наградила того таким крепким поцелуем, что тот невольно сделал маленький шажок назад, чтобы удержать равновесие.

— Ты самый лучший мужчина, который провожал меня до дверей. Спасибо за прекрасный день и восхитительный вечер, — проговорила Наталья.

Возможно, в дверные глазки и подглядывали соседи, но на них было наплевать. Пусть видит, как она обнимает мужчину. Пусть видят, что она не одна на этом свете, что у неё есть защитник и опора. Уж чего-чего, а злых языков она не боялась.

— Завтра я тебе обязательно позвоню, — сказал Юрий, когда страстный поцелуй прекратился.

— Хорошо, я буду ждать. Доброй ночи, Юра.

— Доброй ночи, Наташа, — Юрий с сожалением выпустил её ладошку из своей ладони.

Уже почти закрыв дверь, она послала ему воздушный поцелуй. Он сделал вид, что поймал и спрятал в нагрудный карман, ближе к сердцу. Наталья закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Улыбнулась про себя. Потянулась к выключателю и чуть не вскрикнула, когда вспыхнул свет.

Перед ней стоял Сережка. Стоял со скрещенными на груди руками и плотно сжатыми губами. Между бровей пролегла угрюмая складка.

— Серёж, ты чего тут делаешь? — спросила Наталья, когда смогла взять себя в руки.

— Кто это был? — спросил сын.

Таким же тоном её спрашивала мать, когда Наталья возвращалась с института, и её провожал влюбленный однокурсник. Давно это было, и вот сейчас Серёжка здорово спародировал бабушку.

— Это знакомый. А ты что, подглядывал? Очень некрасиво, — нахмурилась Наталья.

Конечно же, лучшая защита — нападение, но не в этом случае. Серёжка хмуро смотрел и молчал.

— Серёж, в самом деле, знакомый.

— А как давно ты со знакомыми начала целоваться в подъезде?

Снова бабушкины нотки в голосе. Снова допрос по поводу позднего возвращения домой.

— Серёжа, ты зря думаешь, что я буду отчитываться перед тобой. Я уже взрослая женщина и могу сама решать, с кем мне просто разговаривать, а с кем целоваться в подъезде!

На маму это не подействовало тогда, не подействовало это и на Серёжку сейчас. Наталья почувствовала жар на щеках, словно её застали за постыдным занятием.

— Значит, папа был прав, — с горечью в голосе заметил сын.

— В чем прав?

— В том, что ты вскоре приведешь нового отца. Мам, это так?

Наталья почувствовала, как пол квартиры пошатнулся. Землетрясение? В Москве? Вряд ли. Что ещё эта сволочь успела наговорить сыну?

— Серёжа, мы с твоим отцом давно расстались. Расстались по моей инициативе, поскольку он начал избивать твою мать. Эти пять лет он не вспоминал о тебе, забыл напрочь. А теперь, когда выяснилось, что его жена не сможет забеременеть и родить ему наследника, он решился отобрать тебя. Он пойдет на любую ложь и любые ухищрения, лишь бы оставить меня одну.

— Мам, это же мой папа. Ты что такое говоришь?

— Именно потому, что это твой отец, я и говорю. Он способен на многое, и я думаю, что это он уже второй раз калечит нашу машину.

— Второй раз? — сощурился Серёжка.

— Да, второй раз. В первый у меня проткнули все четыре колеса. И всё это с записками, на которых было написано: «Оставь его!» Он приказывал мне оставить тебя! А я этого не хочу. Я хочу быть с тобой рядом и видеть, как ты взрослеешь, видеть, как ты переживаешь первую любовь. Я хочу видеть ту девочку, которую ты приведешь в дом и спросишь моего благословения, чтобы жениться. Я хочу понянчить внуков. Сережка, я очень сильно люблю тебя!

Сын помолчал, опустив голову вниз. Потом глубоко вдохнул.

— Я тоже люблю тебя, мама!

Наталья крепко прижала к себе сына и почувствовала, как вибрирует в кармане телефон. Кто же может звонить в такое позднее время?

— Сереж, дай я возьму телефон, — мягко отстранила она сына.

— Мам, тогда я пойду спать. Увидимся завтра, — кивнул Сережка и ушел в свою комнату.

— Спокойной ночи. До завтра, или вернее уже до сегодня, — улыбнулась Наталья.

Когда же Сережка зашел в свою комнату, то улыбка на лице Натальи погасла. На экране телефона высветилась фамилия — Колесов.

— Алло, доброй ночи, — поприветствовала она собеседника.

— Для кого-то доброй, а кто-то уже не увидит рассвета, — буркнул на другом конце генерал-майор.

— Что вы хотите сказать, Михаил Ефремович? — Наталья на всякий случай нащупала стул и села.

— А то и хочу сказать, что твой заказ выполнен и эти трое утырков уже никогда никого не смогут огорчить.

— Как так? — задохнулась Наталья. — Я же хотела всего лишь, чтобы они получили по сроку, чтобы отсидели и исправились.

— Нужно было четко формулировать свои вопросы. Помнишь, как у тебя в договоре сказано? «Клиенты получают ответы только на четко поставленные вопросы!» Ты поставила три вопроса, я на них ответил. Теперь забудь этот номер и никогда по нему не звони! Счастливо.

Колесов отключил телефон, и Наталья почувствовала, как её начинает продавливать сквозь стену. Казалось, что дом падает на бок и центр тяжести меняется. Она ухватилась за стол, спустя несколько мгновений головокружение спало.

Она стала заказчиком преступления. Если делу дадут ход, то выйдут на неё и тогда… Тогда Серёжка останется один. Вернее, не останется — его тут же возьмет под свое крыло отец.

Как легко, оказывается, лишить жизни другого человека, если кто-то делает за тебя всю грязную работу. Отдала дневник и забыла. А через какое-то время прозвенел звоночек — «Дзинь!» Как в микроволновке: «Дзинь! Еда готова! Дзинь! Человек убит!»

Наталья кинула взгляд на белый ящичек с кнопками и её замутило.

Три вопроса. Но она же просила не этого. Это генерал-майор не так понял!

Или всё-таки он всё правильно понял, и она хотела именно этого? Глаз за глаз, зуб за зуб. Как в мультике про кота Леопольда. Только там мышата постоянно ушибались, но вставали снова и снова. Просили прощения и снова гадили. Возможно эти мертвые «мышата» тоже также попросили бы прощения, и вышли с условным сроком. Они же «невиноваты» — Мишка сам напал…

Наталья ощущала на душе двоякое чувство. С одной стороны месть свершилась, и троим ублюдкам не ходить больше по Земле. А с другой стороны… У них же тоже были матери, которые ждут их домой. Их матери пока ещё не знают, что виной всему «нечетко поставленные вопросы».

Глухо застонав, Наталья обхватила голову руками — зачем она туда полезла? Зачем? Чувства справедливости захотелось? Лежат теперь те, кто погиб из-за этого чувства. Лежат бездыханными… Такие же, как Мишка…

Зуб за зуб…

Наталья пошла в ванную комнату и долго мылась, пытаясь смыть с себя грязь от прикосновений Андрея. Жаль, что нельзя было вымыть голову изнутри — вычистить все мысли, которые не дают расслабиться. Или можно?