Беверли Бартон - Выход из мрака

— Я знаю, моя прежняя репутация оставляет желать лучшего, но я не тот эгоистичный, дерзкий парень, каким был пятнадцать лет назад, когда покинул этот город. Я повзрослел и, надеюсь, набрался немного ума. — Джонни Мак очень мягко повернул Лейн лицом к себе. — Я считаю тебя с Уиллом своей семьей. А мужчина — настоящий мужчина — защищает своих. Оберегает, чего бы это ни стоило.

— Уилл — твой сын. А я всего-навсего приемная мать, не…

— Перестань.

Она подняла на него ясные голубые глаза, и он на долю секунды увидел в них то самое выражение, с каким она, девятнадцатилетняя, просила его взять ее с собой, когда он уезжал из города. Увидел надежду. Любовь. Однако через мгновение эти прекрасные чувства исчезли, сменились неуверенностью и печалью.

Как он мог сказать ей, что испытывает, если сам не знал этого? Мог признаться, что из всех женщин в его жизни она единственная, кого он был не в силах забыть. Мог поблагодарить за то, что сохранила Уиллу жизнь. Мог попросить прощения, что не взял ее с собой, не спас от Кента.

И мог сказать ей, что желал ее больше, чем кого или чего бы то ни было. Что с трудом сдерживал свои животные инстинкты.

Он мог взять ее много лет назад. Она была вполне согласна. Но была очень нежной, невинной. И очень доверчивой. Он немало гордился тем, что дал этому маленькому, наивному зайчонку избежать ловушки, в которую поймал многих других. Но как он мог знать, что выпуская, ее, сам оказывается в ловушке? И что ему придется снова и снова задавать себе вопрос: как это могло бы быть? И ответа он не знает.

Каждая женщина представляет собой загадку. Но большей частью разрешение этой загадки не приносит иного удовлетворения, кроме сознания, что загадка разрешена. Было бы так с Лейн? Если бы он взял ее, не стала бы она просто еще одной женщиной в длинном ряду?

Джонни Мак крепко обнял Лейн и прижал к себе. Она расслабилась, словно больше не могла выдерживать своего веса. Ее руки обвили его и напряглись.

— Лейн, я…

Раздался автомобильный гудок. Кто-то выкрикнул приветствие. Лейн подняла голову с груди Джонни Мака и стала искать взглядом источник этих звуков. На мощеной дорожке, шедшей вокруг парка, молодая женщина остановила машину, чтобы поговорить с одним из пожилых ходоков.

Лейн высвободилась из его рук.

— Отвези меня домой. — Взглянула на часики. — Уилл уже должен вернуться. Он станет волноваться, если мы вскоре не явимся.

Когда она повернулась, чтобы идти обратно, Джонни Мак схватил ее за руку. Она остановилась и настороженно взглянула на него.

— В чем бы ни заключалась правда, ты должна поде литься ею со мной, — сказал он ей. — Ты не помогаешь Уиллу ложью о нем.

Лейн вырвалась:

— Не смей говорить мне, что лучше для моего сына.;

Черт! Почему-то что бы он ни говорил, все оказывается не тем, что нужно. Лейн что-то утаивает. Уилл больше причастен к убийству Кента, чем кто-либо знает. Она покрывает мальчика. И Лилли Мэй наверняка помогает ей в этом.

Что, если Уилл убил Кента? Неужели он допустит, чтобы мать шла в тюрьму за преступление, которого не совершала? Если да, что же он за парень? Избалованный, эгоистичный…

— Ты права. — Голос Джонни Мака звучал сдержанно. — Ясно, что хоть я и отец Уилла, ты не доверяешь мне настолько, чтобы быть откровенной со мной. Может, я не заслужил права выносить суждения, когда дело касается Уилла. Но черт возьми, Лейн, что бы ты ни думала обо мне, как бы ни относилась ко мне, ты должна понимать, — он прижал кулак к животу, — нутром, что я ничего не сделаю во вред Уиллу.

— Ты не поставишь себе цели навредить ему, — ответила она.

Зазвонил сотовый телефон Джонни Мака. Лейн подскочила. Джонни Мак достал телефон из внутреннего кармана спортивной куртки и ворчливо произнес в микрофон:

— Кэхилл слушает.

— Где вы оба пропадаете? — спросил Куинн. — Я в доме Лейн вот уже десять минут. Лилли Мэй с Уиллом лезут на стенку от беспокойства, не случилось ли чего с Лейн.

— У Лейн все прекрасно. Мы остановились на обочине. Едем. — В ответ на вопросительный взгляд Лейн Джонни Мак сказал:

— Звонил Куинн. Дома заждались тебя.

— Джонни Мак?

— Да?

— Не говори ничего Уиллу об… Пожалуйста, не спрашивай у него ничего о том дне, когда погиб Кент.

— Не стану спрашивать ни о чем, раз ты так хочешь. Пока что. Но твоего желания для Куинна будет недостаточно, потому что он намерен задать Лилли Мэй и Уиллу множество вопросов.

— Лилли Мэй — пусть. Уиллу — нет.

Если бы он считал, что это принесет какую-то пользу, то затряс бы Лейн, пока у нее не застучали бы зубы. Но он твердо решил защищать мальчика при любых обстоятельствах. И невозможно ее убедить, что ложь ради Уилла в конце концов только повредит ему. Но рано или поздно он найдет способ выяснить правду, даже если придется поссориться с Лейн.

Уилл встретил их у двери. Едва перешагнув порог, Лейн раскинула руки, и мальчик бросился в объятия, матери. Не взглянув на отца, не сказав ему слова приветствия. А чего он ожидал? «Спасибо, папа, что внес залог в сто пятьдесят тысяч, вызволил маму из тюрьмы»? «Спасибо, что избавил ее от гнусной своры репортеров»? «Спасибо, что вызвал одного из лучших адвокатов в стране защищать ее»?

Когда они вошли в гостиную, Лилли Мэй подошла к нему сбоку и прошептала:

— Час назад тебе звонила женщина. Назвалась Моникой Робинсон. Сказала, что ты знаешь номер ее телефона.

— Спасибо.

Он видел по хмурому лицу Лилли Мэй — она недовольна тем, что ему звонит в дом Лейн другая женщин.

— Кто она? — спросила Лилли Мэй.

— Моника?

— Да. Кто она?

— Знакомая.

— Любовница?

— К чему этот допрос? — спросил он.

— Я надеялась, ты переменился. — Лилли Мэй оглядела комнату, словно убеждаясь, что ее никто не слышит. — Как всегда, одной женщины тебе мало. По-прежнему котуешь, да?

— Моя любовная жизнь не ваше дело, черт возьми, — ответил он ей негромко, сдержанным голосом. — Но раз вы настроены думать обо мне самое худшее, а ваше мнение обо мне играет роль, объясняю: я вот уже около года не вожусь ни с кем из женщин, кроме Моники.

— Собираешься на ней жениться? — спросила Лилли Мэй.

Оба так были поглощены разговором, что не заметили подошедшего к ним Уилла. Пока он не заговорил.

— Вы женитесь? — спросил мальчик. — На той женщине, которая звонила сюда?

— Что? — испуганно спросила Лейн с другого конца комнаты.

Куинн, стоявший со стаканом в руке возле Лейн, вопросительно посмотрел на Джонни Мака. Тот обратил внимание, что его друг пьет «Джек Дэниеле», единственный сорт виски, какой отец Лейн держал в доме. Несмотря на богатство и утонченность, вкусы Билла Нобла в том, что касалось выпивки, были плебейскими.