Беверли Бартон - Выход из мрака

Джонни Мак терпеть не мог больничного духа, запаха лекарств и дезинфекции, смешанного с вонью отправлений организма. Не любил шумных медсестер и уборщиц, исполнявших свою работу механически, многие из них больше думали о том, что будут есть на обед, чем о пациентах. При виде старых, больных, беспомощных, двери в палаты которых зачастую бывали открытыми, позволяя видеть их состояние всем и каждому, у него все сжималось внутри. А печальные, жалкие лица, беззвучные слезы и скорбные рыдания родных, ждущих смерти, чтобы забрать тело мужа, жены, ребенка, отца или матери, расстраивали его.

Джонни Мак уже дважды бывал в этой больнице. Он был еще ребенком, когда скончалась Фейт Кэхилл после того, как ее пырнула ножом ревнивая жена любовника. Уайли привел его в кабинет неотложной помощи, и они стояли у койки Фейт. Она открыла глаза, посмотрела на сына и сказала: «Облапошивай других, малыш, пока тебя не облапошили». Это были ее последние слова. Ни на похоронах матери, ни после них Джонни Мак не проронил ни слезинки. Задолго до смерти Фейт он понял, что от слез проку мало.

Когда Уайли Питерс слег от многолетнего пьянства и вызванной постоянным курением эмфиземы, Джонни Мак просидел у его постели всю ночь. Он думал, что до сих пор никого не любил больше, чем этого человека. Неким странным образом он видел в Уайли замену отца. Видит Бог, старый пьяница был для него единственным родным человеком. Когда Уайли скончался, ему было восемнадцать лет. Похоронные расходы правительство взяло на себя, так как Уайли Питере был награжденным вьетнамским ветераном. Джонни Мак истратил накопленные сто долларов на цветы. Кроме купленных им на эти деньги красных роз, других цветов на похоронах не было. Всем, кроме скверного городского парня, было наплевать, что герой войны из Ноблз-Кроссинга лег в могилу неоплаканным, без доброго надгробного слова.

Дверцы лифта открылись, вернув Джонни Мака к настоящему. Он поспешил за Лейн, бросившейся вперед, чтобы не отставать от Уилла. Его сын был в смятении и всю дорогу до больницы боялся, что его тетя умерла.

Когда они подошли к палате номер триста десять, Уилл, не колеблясь, распахнул дверь и широким шагом вошел в тускло освещенное помещение. Шторы на окнах были задернуты, над кроватью неярко горела лампочка, освещавшая звонки и свистки, которыми при необходимости можно вызвать помощь. Аппарат для внутреннего вливания стоял, словно безмолвный часовой,. оберегающий тело пациентки. Сидевшая у кровати мисс Эдит держала вялую руку Мэри Марты. Позади Эдит стоял Бадди Лоулер, обхватив пальцами ее плечо. Джеймс Уэйр привалился к стене, скрестив руки на груди.

— Как тетя Мэри Марта? Она очнется? — спросил Уилл.

Эдит взглянула на мальчика и протянула свободную руку к нему:

— Иди сюда, дорогой.

Она выглядела усталой, глаза ее покраснели от слез. Но внешность ее была безупречной. Аккуратно причесанные волосы, безукоризненно наложенная косметика. Неужели эта женщина, не знавшая, выживет ли ее дочь, тратила время перед выходом из дома на то, чтобы подкрасить губы?

Джонни Мак полагал, что Эдит Грэхем способна почти на все, в том числе и на любовь к дочери, единственной оставшейся в живых из ее детей. Но может ли эта эгоистичная, сосредоточенная на себе женщина поставить чьи-то интересы выше собственных?

Он перевел взгляд с матери на дочь. Мэри Марта выглядела хрупкой, без кровинки в лице, рыжевато-белокурые волосы в беспорядке спадали на плечи. Она лежала совершенно неподвижно, лишь грудь вздымалась и опускалась от дыхания, но все же сохраняла свое особое впечатление нежной невинности.

Уилл подошел и опустился на колени возле Эдит, та тут же наклонилась и поцеловала его в лоб.

— Уилл, милый мальчик, как ты узнал?

— Позвонила миссис Расселл, сообщила, что произошло.

— Сплошной кошмар, — сказала Эдит. — Эта отвратительная Джеки Каммингс покончила с собой прямо в комнате Мэри Марты. Моя бедная девочка проснулась и обнаружила ее мертвое тело, может быть, даже видела… Она не должна была просыпаться. Ей дали снотворную таблетку, и…

Джонни Мак не мог не заметить, как пальцы Бадди стиснули плечо Эдит, и та внезапно умолкла.

— Тетя Мэри Марта очнется? — повторил свой вопрос мальчик.

— Врачи промыли ей желудок, — ответил Бадди. —Думаю, все обойдется. — Он выпустил плечо Эдит, протянул руки и жестом предложил Уиллу подняться. — Твоя бабушка… то есть мисс Эдит, устала. Предложи ей сделать перерыв, выпить чашку кофе.

— Я не хочу покидать моего ребенка. — Эдит крепко сжала руку дочери.

— Я останусь здесь с ней, — сказал Бадди. — Вы очень устали и не способны ясно думать. Почему бы не пойти с Уиллом?

— Идемте, бабушка, — сказал Уилл. — Бадди прав, вам нужен перерыв. Вид у вас изможденный.

Когда Уилл помог мисс Эдит встать и повел ее из палаты, Лейн и Джонни Мак посторонились, позволяя им выйти в коридор. Джеймс отвалился от стены и последовал за ними. Проходя мимо Джонни Мака, он кивнул, но не сказал ни слова.

— Может, пойдешь с Уиллом? — предложил Лейн Джонни Мак. — Я хочу задать Бадди несколько вопросов о случившемся.

Лейн сжала руку Джонни Мака, вопросительно взглянула на него, но сказала только:

— Мы пойдем с мисс Эдит в комнату отдыха. Когда закончишь разговор с Бадди, приходи туда.

— Скоро приду.

Едва они остались одни, Бадди проворчал:

— Черт возьми, Кэхилл, что тебе нужно?

— Ответы на несколько вопросов.

— Почему ты решил, что я стану на них отвечать?

Джонни Мак сел в большое кресло, при раскладывании превращавшееся в койку, такие стояли во всех больничных палатах. Откинулся назад, забросил ногу на ногу и расслабился.

— Самоубийство и попытка самоубийства в одном и том же доме. Даже в одной и той же комнате. В одну и ту же ночь. Странно, тебе не кажется?

— Ничего странного тут нет. Джеки Каммингс покончила с собой, Мэри Марта увидела ее мертвой, впала в исступление и по причинам, которых мы никогда не узнаем, наглоталась снотворного.

— С чего бы?

— Кто знает, почему Мэри Марта делает то, что делает? — Бадди застыл над спокойно, безмятежно лежащей женщиной. — Она сама не своя с тех пор, как был Убит Кент.

— Она тяжело восприняла его смерть, да? Бадди бросил на Джонни Мака гневный взгляд:

— Кент был ее братом. Она любила его.

— Хм-м… да. Любила почти так же сильно, как ненавидела.

Бадди сжал и разжал кулаки.

— Если думаешь, будто что-то знаешь, то помалкивай об этом. Ради всех.

— И ради Лейн?

— Ни один состав присяжных не признает Лейн виновной, — умоляющим тоном сказал Бадди. — Ее не осудят.

— Если ты так в этом уверен, тогда с какой стати, по-твоему, Уэс Стивене представил улики присяжным и y6едил их предъявить ей обвинение?