Любовь Барановская - Записки из новой жизни

С ножами и правда была проблема. Закрывая кафе, ребята продали вместе с ним всё оборудование.

― Что за курсы?

― Высокая кухня…

― Ого, так ты большая птица у нас!

Я хмыкнула.

― Ну, только если выдержу все испытания.

― С оборудованием проблема решаемая, ― протянула Татьяна. ― Можешь здесь тренироваться, если хочешь, продукты только свои приноси.

― Правда? ― чуть не выронила я нож и отложила его подальше, повернувшись к Татьяне.

― Конечно, мне не жалко. Меньше будешь тратить времени на каждую пиццу. Оставь эту беднягу в покое, переходи к овощам.

― Спасибо! ― на этот раз я улыбнулась искренне, но Татьяна уже отвернулась.

Ну теперь мне не будет равных, дайте только немного попрактиковаться и обгоню всех, включая Дмитрия!

Учу рецепты из пособия для курсов и тренируюсь всё свободное от работы время, Яна уже ворчит, что мы перестали проводить время вместе. Кажется, я начала что-то понимать, но на курсах это пока не помогает.

― Сколько ложек сахарной пудры нужно для посыпки, Светлана?!

Но на этот вопрос я знала бы ответ, если бы спала сегодня больше трех часов. Я набрала воздуха и смелости, чтобы сознаться, но тут услышала шепот:

― Три с половиной.

― Эм, три с половиной? ― неуверенно повторила я.

― Дмитрий, у неё и своя голова на плечах есть, ― покачала преподавательница головой. ― Перечитай рецепт ещё раз, пока не превратила своё пирожное в сугроб!

Я кивнула и повернулась к Диме. Он сосредоточенно взбивал крем.

― Спасибо? ― осторожно предположила я.

― Пожалуйста.

― Ты правда знаешь все рецепты наизусть?

― Я много готовил в ресторане у родителей.

― Я тоже много готовила в кафе у друзей.

― А их кафе рядом с Красной площадью?

― Ох, нет, ― признала я. ― Твой опыт и правда впечатляет.

― Спасибо, ― кивнул он. ― Не то чтобы мне это нравилось…

― А чего ты бы хотел на самом деле?

― Серьезно?

― Ну да, а что? Не я тебя игнорировала, ― попыталась я смягчить улыбкой свою прямолинейность.

― Теперь ты выставляешь меня злодеем, хотя ни разу сама не пыталась начать разговор, ― хмыкнул он, но всё же отодвинул миску с кремом.

― Пытаюсь сейчас, как видишь.

― Я хотел бы быть режиссером. Даже прошел несколько семинаров, но уехать на полноценное обучение никак не могу, родители не поймут. Надеюсь, после окончания этих курсов они смягчатся.

― Режиссура ― это здорово. Надеюсь, у тебя получится их убедить или забить на их мнение.

― А ты эксперт, я смотрю?

― В забивании? Ну, моя мама хочет, чтобы я работала секретаршей.

― В таком случае, поздравляю, что ты здесь. Наверное, ты всегда знаешь, чего хочешь.

― Да. Давно определила свою цель и иду к ней. Говорят, получается неплохо. И семья мной гордится.

Мы очень мило пообщались, но я не готова была признаться, в какой шаткой ситуации я на самом деле нахожусь. Бывшая секретарша-содержанка, с парой провальных романов за год, на съемной квартире друзей, которые обеспечили её работой… Нет уж, лучше буду успешной в его глазах, иначе вряд ли мальчик мои-родители-владеют-рестораном-у-Красной-площади захочет со мной общаться. Его помощь мне уж точно не помешает.

А ещё мне определенно не помешает сон, сегодня выходной, и я могу вырубиться, не дожидаясь вечера.

― Как ты думаешь, кто там живет?

Я обернулась на Диму, он указывал на окна дома рядом с нами.

Дима провожал меня до метро после курсов. Уже стемнело, повсюду зажглись фонари, в их свете было видно крупные мохнатые снежинки, спускающиеся сверху будто бы на маленьких парашютах.

― Люди? ― на всякий случай озвучила я ответ на этот явно риторический вопрос.

― Это понятно, ― рассмеялся Дима. ― Нет, ты когда-нибудь пытаешься угадать, кто живет в каждой квартире и чем занят сейчас?

― Может, в детстве, ― пожала я плечами.

― Хорошо, я начну. Вот там, на первом этаже за тонкой тюлевой занавеской горит торшер с бархатным изумрудным абажуром. Вокруг стола собрались папа, мама, сын и дочь. Дочери восемь, она уже ходит в школу, а сын младше и завидует сестре. Родители не включают телевизор, чтобы обсудить прошедший день. Маме слегка за сорок, но она уже закрашивает седину. Папа украдкой поглядывает в книгу, лежащую на коленях, потому что начал читать эту главу в метро и никак не может бросить её на середине. В книге за девушкой гонится маньяк, гонится и не знает, что девушка на самом деле полицейский, а за углом их ждет патрульная машина.

Я не сразу решилась заговорить, очарованная этой картинкой, но он поторопил меня:

― Давай, попробуй!

― Хорошо… Тогда там, под самой крышей, студентка готовится к сессии. Она только что рассталась с парнем, с которым встречалась ещё в школе. Точнее, он её бросил. И вот она пытается разобраться сама в этих ужасных формулах, потому что всегда хотела быть певицей, а родители отправили её учиться на программиста. Задачи за неё всегда решал парень, и теперь она не знает, как будет жить дальше, но сдаваться не намерена.

― Неплохо для новичка! А вот там…

Мы столько историй напридумывали, пока стояли у подземного перехода! Ни за что не подумала бы, что этот парень, показавшийся сначала высокомерным, будет развлекать соседку по столу детскими сказками. Давно я столько не фантазировала.

Но его первый рассказ про семью за обеденным столом тронул меня сильнее всех прочих, потому и запомнился так подробно. Хотела бы я так собираться за общим столом со своими родными.

Надо написать папе, мы ведь собирались пересечься.

Пересеклись с отцом за завтраком в небольшом кафетерии у метро. Он настоял, что заплатит за мои кофе и бутерброд.

― Не переживай ты так из-за мамы, она всё поймет.

― Как не переживать, если ей хочется, чтобы я была секретаршей?

― Дай ей время. Конечно, как любая мать, она хочет стабильное будущее для своего ребенка, а твоя внезапная увлеченность пока не кажется ей серьезной. Если… то есть, когда ты выстроишь карьеру и сможешь показать ей запись в трудовой и цифру на банковской карте, она прекратит ворчать, я уверен.

― Спасибо за поддержку. Как твои дела? Как работа? ― сменила я тему.

― Всё хорошо. Дочь и жена всё ещё хотят познакомиться с тобой, заходи как-нибудь на ужин.

― Однажды обязательно…

― Да, я понимаю, не давлю. Как там приморский мальчик?

― Ой, да ничего серьезного.

― И в Москве?

― Пап, я работаю! ― притворно рассердилась я, и он поднял руки:

― Сдаюсь-сдаюсь, ты у меня тот ещё карьерист!

На прощание тепло обнялись. Здорово, что мы можем общаться теперь вот так легко. Мне всегда не хватало родного человека, мужчины, с которым можно поговорить о чем угодно.