Елена Нестерина - Разноцветные педали

– Ну, да. Моя младшая сестра. И муж её. И ребёнок. Они как твои – затискали её сынка. Борьку, ну, своего внука... Зато довольны.

– Сестра уезжать от них не хочет? – Арина прямо как следователь интересовалась. Даже лорнет свой квадратный открыла и всматривалась в лицо Валеры, забыв про чай.

– Нет! – махнул рукой Валера. – Там они на всём готовом. И чуть что, родители Борьку хвать – и на дачу. А сестра с мужем домой друзей называют, тусят...

– А ты, значит, один живёшь, – констатировала Арина. – Живи. Правильно... Мы этим страдальцам и сиделок нанимали, и в санатории развозили, и медсёстры к ним ходят – фиг. Без Вити они шагу не могут ступить. Ты веришь, что некоторые люди с жиру бесятся?

Валера верил. Но ничего не понимал по-прежнему. Охотно кивнул.

– И вот это с детства так. Витя за всё отвечает, Витя всех успокаивает. Они на самом деле здоровые, как мамонты, только что в мозгах полный дурдом. Но это они специально – страдальцы хреновы... Из несчастного образа не выходят. Дёргают Витю по любому поводу. Вот он сейчас знаешь что делает? Дедушку и маму спать укладывает. Уговаривает. Там у него ещё отец и брат – если они переругались и подрались, а Витя их вовремя разнял, то по комнатам сидят, злятся. Тоже от него доброго слова и участия ждут...

– А брат старший, младший? – ну почему Валера был такой по-глупому стыдливый? Арина могла разговаривать с диваном – хотя мебель в её квартире знала наверняка больше, чем Валера.

– Витин-то? Старший, конечно, – ответила Арина. – Нас на восемь лет старше. Зараза такая ленивая. Не работает. По больницам ходит, справки собирает. Ненавижу бездельников! И это не Витя даже его избаловал, это всё как-то само собой получилось! На Витю же во всём положиться можно, это ещё с детства было понятно! Вот они на нём и ездили. Все болеют, он их лечит. И этот лось тоже... Все больные, Витя здоровый.

Всё! Есть! Раз «нас старше» – значит, Рындин Витя! «Мой Витя» – это Рындин Витя. Витя, который с детства. Надо спрашивать про остальное! Смелее.

– Эх, я злая, конечно, женщина, – продолжала о наболевшем Арина. – Но вот с удовольствием бы их распихала по лечебницам самого закрытого типа! Из простых больниц и санаториев они домой сбегают. Вот и носится у нас всё по кругу. И не можем мы вместе жить, потому что Вите постоянно там надо быть, ходить контролировать – чтобы никто не самоубивался, не дрался, не страдал. Ух, эти мне страдальцы!.. И не понимают эти четыре баклана, что не они Витины дети, а настоящие дети! Эти дети.

Арина обвела рукой комнату.

– Серёжа и Мамука?

– Да.

– Ваши с Витей Рындиным дети?

– Ну конечно. – Арина снова посмотрела на Валеру в лорнет. – А что тебя в этом не устраивает?

Она спросила спокойно. Если бы ей что-то не нравилось, тут бы всё не так уже было. И Валера наверняка летел бы отсюда кандибобером. Нет, спокойно. Арину злило только то, о чём она рассказывала. И доставляло боль. Ещё какую. А Валера-то думал, что в её теплице все лейки из золота. И удобрение из бриллиантов...

Но интересовало его, к стыду и сожалению, другое.

– А Рындин тебе ведь не муж? – смело спросил Валера. И добавил для смягчения реакции: – Или, как это, гражданский муж?

– Он мой основной муж, – улыбнулась Арина.

– А ещё какие есть?

– А ещё у меня пока есть документальный муж, – ответила Арина. По её лицу было видно, что она начинает утомляться. Так всегда было, когда ей становилось неинтересно. – Валера, извини, ты это зачем спрашиваешь? Ты об этом не знаешь? И о чём тогда ты не знаешь ещё? Ты же больше года у меня работаешь... «Об этом» – я имею в виду детей, Витю...

Врать было нельзя. И Валера рассказал, что видел паспорт. И что свидетельство о рождении Мамуки Ариновича тоже видел. И что пытался путём наблюдений и умозаключений выяснить – кто из окружающих Арину мужчин является её любимым. И что никто из педальных служащих ему по этому поводу ничего не говорил. Хоть он поначалу и спрашивал...

Арина слушала и улыбалась. Как будто кинокомедию смотрела. Радиокомедию.

– Я Вите расскажу, ладно? – сказала она, когда Валера замолчал. – Слушала и сначала думала: какой же ты ребёнок. А сейчас мне кажется, что это я многого не догоняю. Мне казалось, что всё понятно само собой... И что раз ты такой любопытный, то знаешь всё и даже больше. Поэтому ни о чём не спрашиваешь. Поэтому с тобой легко и удобно. Год с лишним, год!.. Слушай, давай я тебе конспективно поведаю то, про что ты не в курсе. А остальное, если возникнет интерес, сразу спрашивай, договорились? Простая ты душа, Валера, наивность человеческая... Ну надо же...

Это, конечно, Валере польстило. Но он всё о себе и своём любопытстве знал, а потому внутренне с Арининой формулировкой не согласился.

И узнал, что по просьбе маминого супруга Арина приняла участие в спасении имущества его лучшего друга. Вышла за него замуж. Эта информация оставалась как раз секретной – просто Валере с паспортом повезло. Только Рындин Витя да несколько самых приближённых были в курсе. Остальные же просто ждали свадьбы Арины и Вити. Которая действительно планировалась – как только отпадёт у Арины необходимость являться женой терпящего временные трудности бизнесмена. Которого Арина видела несколько раз в жизни. Даже, может, при разводе и не увидит. Разве что уже после – когда будет праздник по поводу удачного завершения длительной операции. То, что он Виктор, Виктор Иванович, – просто приятное совпадение.

Дети. Записаны в паспорт и Арины, и отца их, Рындина Виктора Владимировича. А что они Балованцевы и с такой фамилией навсегда останутся – так это принципиально: Арина не хотела плодить людей с фамилией тех, кто портил жизнь Вите. Витя не спорил.

– Но Мамука Аринович... – заметил Валера. – Я же сам видел его свидетельство о рождении...

– Которое Федя Горобец подарил? – переспросила Арина. – Так его все видели. Ну и что?

– Отец – Арина Леонидовна, мать – Арина Леонидовна...

– Нет, Валера, это вообще... – Арина всплеснула руками. – Уволить тебя, что ли? Это же подарок, ненастоящий документ, шутка такая!

С этими словами она отправилась в спальню и вынесла оттуда три свидетельства о рождении. Одно то, подарочно-прикольное, с Мамукой Ариновичем, а два другие настоящие. Хотя на вид ну точно такие же, как фальшивое. И Мамука, и Серёжа имели в родителях разнополых людей. Витю и Арину. Были, соответственно, Викторовичи, как и в паспорте.

Стыдно.

Где он был, почему про шутку не услышал? А ещё в шкаф лазил, проверял... Позор. Таких берут только в дворники...

– Федя прикололся так! – продолжала Арина, хлопая свидетельствами друг о друга. – Сказал, как поженимся, перепишет и новые подарит. А пока всем нашим новым детям будет дарить такие.