Елена Нестерина - Разноцветные педали

Она уже была сама не рада, что приехала. Антон был увлечён созданием либретто. Валере казалось, что их роман наконец-то загнулся. Но нет. Иногда Антошке всё-таки нужна была женщина для вдохновенья – и Килана Змеющенко подвергалась эмоциональной атаке. Арина, Витя, Астемирова или Наташа Сорокваша – они приводили её в чувство, а так бедняжка являла миру растерянную беспомощность. После набега Мыльченко она несколько часов приходила в себя – ну что за отдых?..

Валере казалось, что он готов. Решился. Вполне решился сделать шаг к Зое. О ней совершенно не трудно было заботиться. Это не разветвлённая сеть жизни Арины Балованцевой. И Валера хотел этого. Он помнил, как это было приятно – являть ей в своём лице покой и уверенность.

– Поедем жить ко мне! – так можно предложить Редькиной – и подхватить её чемоданы с чёрной маскировкой.

Наплевать, что она плакса. Перестанет, конечно же, страдать, когда исчезнут проблемы. Она ведь такая хорошая девчонка! На самом деле.

Надо только посоветоваться. С Ариной или с Рындиным? Он, конечно, не расположен к задушевным беседам, но... Валера наконец-то станет равным ему! Ведь у них будет у каждого по блистательной женщине. Одна правит миром, другая пишет дедуктивы и тоже завоёвывает мир.

И это ничего, что, накрученная Астемировой и обиженная до глубины лучших побуждений расспросами Валеры про Арину и свадьбу с Быковым, Зоя его ненавидит. Вряд ли – она добрая и славная! Он убедит её, он попросит прощения, он уговорит...

Жалко, что пока Валера готовился и думал, Зоя собралась в Москву. Расстроенная, что отдых совершенно не задался. И Валера бежал за машиной – пока новый водитель тащил Зоины чемоданы. И улыбался во все свои зубы, и махал рукой. И формулировал, как он предложит остановиться в следующий приезд у него. И, глядя вслед удаляющемуся авто, думал, что надо всегда говорить просто и прямо. Как Арина.

Пусть она пожелает, чтобы у Валеры с Редькиной всё сложилось! Если это, конечно, нужно. Если это возможно.

Он так Арине и сказал. Сказал, не выдержал. Попросил. Точно – попросил он. Есть вещи, которые нужно просить.

Наверное.

– Перед тем, как Зоя уехала, Антон поклялся ей в братской любви, – ничего не обещая, сообщила Арина. – Поставил ей печать на лоб – кровью из нанесённой себе раны.

И что – это значило что: хорошо или плохо?

Но Арина больше комментировать не стала, ну к чему вот эти загадки! И Валера остался со своими думами.

Вот так. Между Тристаном и Изольдой лежал меч. Между Валерой и Зоей Редькиной устроился Антошка. Как собака на сене.

Арина, пожелай же, пожелай!

Он, Валера, будет, будет ещё более ценным сотрудником, он отвезёт девочку Евлалии в летний лагерь. Он и Андрея тоже бы отвёз, но мальчонка вырос. Значит, Валера станет помогать ему лучше, лучше, лучше!

Радостным выходным днём начала лета по району разъезжала машина с мощной радиоустановкой. Из колонок неслась одна и та же песня – и с каждым новым повтором Валере слушать её становилось всё страшнее. Появлялись мысли.

Время от времени машина останавливалась, музыку выключали, и на улицу выбирались педальные ребята с раскладными столиками.

Арина вербовала рабочих на завод. Можно было подойти и записаться добровольцем – долгожданное предприятие скоро должно быть пущенным в эксплуатацию.

Так предлагалось сделать тем, кто слышал Аринину агитацию. И то ли музыка являла миру чудо, то ли просто работа на новом заводе обещала счастливую жизнь, но люди тянулись к раскладным столикам.

Это продолжалось несколько выходных подряд. И даже в тёплые расслабленные вечера будней.

Конечно, должны. Вот так. И не поспоришь. Валера никогда раньше такой мотивационной песни не слышал. Теперь днём и ночью она навязчиво играла в ушах без всякого на то его желания. Наизусть ведь сразу запомнил.

«Арбайтер бист» – так кончался припев. Молодые задорные голоса детского хора агитировали и на немецком языке. Валера слушал-слушал и думал – будь он целевой аудиторией, на которую был направлен агитационный импульс, он помчался бы тут же к белой позитивной машине и завербовался хоть разнорабочим. Такую деловитую немецкую стабильность внушало это бодрое пение, что хотелось жить, стремиться и бороться.

Хотя, с другой стороны, какой ещё рабочий фронт? Арина же кем тут предстаёт? Фабрикантом-угнетателем. Так зачем ей против себя же рабочий фронт создавать? Или в этом кроется некая глубинная мысль? Всё специально и тщательно продумано?

Спросил.

Специально продумано.

– Люди должны воспитать в себе самосознание, – прилизывая на Гнусе последние шерстинки, ответила Арина. Они сидели как раз в парке «Дома Отдыха От Быта», который на лето стал отличным местом отдыха и от жары. Эдакая счастливая молодая пара с детьми и домашним животным. Мамука развлекал себя в коляске, Серёжа таскал ему цветы с клумбы. Арина здоровалась с проходящими старушками. И объясняла: – Должны знать, что никто их осчастливливать не собирается. Люди должны почувствовать, что они активно участвуют в процессе жизни. Вот поэтому и агитируем. Музыка хорошо воздействует, тыщу раз проверено. Вот послушают и будут уверены, что сами – своей рабочей рукой они будут добывать себе деньги. Рабочим быть трудно. Каждый день к определённому времени приходить на завод, не опаздывать. Качественно работать. А так формируется мотивация к труду. Когда в голове укоренится мысль, что всё серьёзно, то хотя бы частично, но уйдёт раздолбайство. Трудно же с раздолбайством.

– Трудно.

Тут Валера был полностью согласен. Опекаемый Андрей не хотел идти на завод. Психологическая травма, заработанная им из-за тюрьмы-неволи, не излечивалась. Впрочем, такому симпатичному парню не обязательно было трудиться на заводе. В сфере обслуживания больше нужны приятные лица. Вот пусть погуляет лето, а там и в клуб можно ему устроиться. Если не в охрану, так, может, в официанты. А ещё лучше спросить у Арины – она найдёт ему применение.

– Чьё-чьё это всё, ты говоришь? – устроившись за столиком в баре «Разноцветных педалей», переспросил Андрей. Чувствовалось, что ему в клубе понравилось. Валера переживал, что раньше не догадался его сюда привести. В простой, но достойно обтягивающей в меру рельефную мускулатуру белой футболке, щегольских джинсах, наверное, с рынка – при его небольших деньгах (откуда другие, парень пока не работает?) – спокойный и несколько вальяжный, что, несомненно, очень нравилось женщинам, Андрей был очень уместен здесь. Да и женщины тут же обратили на него внимание – вон как Кеник и Астемирова засуетились, зашептались, забегали, глядя в его сторону.