Эми Тан - Долина забвения

Я ей не поверила:

— Сегодня вечером мне снова придется это испытать?

— Я с ним поговорю. У вас впереди целый год. Я предложу вместо этого исследовать возможности твоего рта. Но он может проявить доброту и просто позволить тебе отдохнуть.

Этим вечером он был добр ко мне. Он расспрашивал меня про боль: острая ли она, жгучая или пульсирующая… У меня сложилось впечатление, что он гордился тем, что ранил меня. Он лежал на постели лицом ко мне. Больше не было необходимости во флирте или таинственности. В них была вся наша близость, и я пока не знала, чем их заменить. Больше я не была девственницей и не понимала, кого мне изображать. Лицо его казалось больше, и все его черты неуловимо изменились — будто он был братом человека, который когда-то тосковал по мне.

— Это мой свободолюбивый дух заставил тебя считать меня более ценной, чем другая куртизанка? — спросила я.

Он рассмеялся:

— Твой дух всегда возбуждает меня — довольно неожиданно.

Его член стоял по стойке «смирно», будто солдат.

— И что именно во мне тебе больше всего понравилось? — спросила я сухо. — Мой совет по ведению бизнеса? Если ты благодаря ему больше заработаешь, заплатишь ли ты мне за это?

Он затих, а потом повернул мое лицо к себе:

— Вайолет, я неверно судил о тебе. Ты не была готова к этой жизни и сейчас считаешь унизительным для себя здесь находиться. Но не надо унижать меня, будто я невнимательный клиент.

— Ты заплатил за мой бутон, но не за мою душу.

— Я всегда говорил с тобой искренне. Ты — моя ожившая мечта. Я встретил тебя, когда был неуклюжим мальчишкой. Сейчас я — успешный мужчина, который находится рядом с тобой. С твоей помощью я переместился в прошлое и снова вернулся назад. Когда я с тобой, я чувствую, что ты меня знаешь — или знала, пока я не стал твоим покровителем и не заставил тебя сожалеть об этом.

— Прошу тебя, забери меня отсюда!

— Но как я это сделаю? Куда ты пойдешь?

— В твой дом.

— Ты просишь о невозможном.

Он имел в виду, что я не принадлежала к его обществу. Он никогда не сделает меня женой. А так как жены у него нет, то даже второй женой он меня взять не сможет. Но я бы в любом случае отказалась быть наложницей.

— У нас впереди целый год, Вайолет. Мы поклялись друг другу в верности. Смотри — мы с тобой сейчас будто любовники в мире «Весны персикового цветения». Мы можем наслаждаться любовью и всеми ее удовольствиями. Тебе ни о чем не нужно беспокоиться целый год. Давай просто будем счастливы.

— Не беспокоиться ни о чем — это и есть счастье? Но что произойдет, когда год закончится?

— Когда срок контракта подойдет к концу, — осторожно ответил он, — моя любовь к тебе останется. Ожидания будут другими. Но я все еще буду навещать тебя, если ты позволишь.

— Будешь ли ты тогда любить другую и тоже навещать ее?

— Наш разговор превращается в нелепость! Ты почти всю жизнь прожила в цветочном доме. Ты видела изнанку этой жизни. Но до сих пор отказываешься признавать, что она может относиться к тебе. Привилегии янки. Я не отвечу на твой вопрос. И больше вообще не хочу об этом говорить.

— Мне запрещено спрашивать? Ты вместе с телом купил мой разум и слова?

Он оделся и, стоя в дверном проеме, сказал с неожиданной нежностью:

— Ты измотана, а мое присутствие делает тебе только хуже. Так что я пока уйду, а ты подумай над тем, что я говорил тебе в течение месяцев, прошедших с нашей первой встречи. Спроси себя, сказал ли я тебе хоть слово лжи. Вводил ли тебя в заблуждение? Почему я здесь? Я завоевал твое сердце, потому что ты завоевала мое.

Я очень боялась, что он уйдет насовсем и попросит мадам аннулировать контракт.

Но потом он сказал:

— К завтрашнему дню ты отдохнешь, и разум у тебя прояснится. У меня для тебя есть небольшой подарок, но я лучше подожду с ним до завтра.

Следующей ночью я притворилась, что успокоилась. Я извинилась перед ним. Сказала, что он прав — мне тяжело принять свое новое положение в жизни. Он подарил мне изысканный золотой браслет. В этот раз, когда он в меня вошел, боли почти не было, а он шептал ласковые слова, которые успокоили мое сердце и разум: «Ты — моя вечная мечта! Наши души навсегда вместе!» Верный Фан нежно благодарил меня за то, что я перенесла такую боль и такое равнодушие с его стороны. Он сказал, что я навсегда останусь его вечной мечтой.

В тот год, что мы провели вместе, мы часто ссорились. Каждый месяц, когда он отдавал свою щедрую месячную плату, вместо благодарности я снова вспоминала о том, что меня купили. Он приходил ко мне не каждый день. Иногда я не видела его целую неделю.

— У меня были дела в Сучжоу, — говорил он.

Сучжоу — город с самыми желанными куртизанками, голоса которых нежнее шелка. Шанхайские куртизанки часто лгали, что они родом из Сучжоу. А он ездил туда по делам! Я хотела, чтобы он взял меня с собой. Мадам Ли разрешала мне прогулки с ним в экипаже за город — она верила, что я не собираюсь сбегать из ее дома. Но я очень хотела сбежать — в его дом, если он захочет меня туда забрать. Во мне теплилась надежда, что он передумает. Конечно, я была верна ему. Но насчет него у меня были большие сомнения. На приемах он одаривал своим чарующим взглядом многих женщин и даже их компаньонок! Я обвиняла его в том, что он обладает «гипнотическим взглядом», а он возражал:

— У меня обычные глаза, как у всех.

Мысль о его будущих удовольствиях с другими женщинами постоянно изводила меня. Другая будет испытывать вместе с ним то же самое наслаждение. Он будет так же обольстительно смотреть на нее, шептать нежные слова, его рот, язык, член будут принадлежать ей, он будет понимать ее, будет ее любить. Она окажется стопроцентной китаянкой и, убедив его, что он не может без нее жить, сможет войти в его элитный круг. С каждой волной наслаждения накатывала волна страха. Возможно, его любовь тоже была временной, всего на один сезон.

— Вот о чем я тебя предупреждала — именно о такой ревности, — говорила мне Волшебная Горлянка. — Это тяжкая болезнь. Она уничтожит все. Если ты ее не остановишь, ты сама скоро в этом убедишься.

Каждый день она предостерегала меня, и ее слова постоянно звучали у меня в ушах, как писк комаров.

Но летом назойливый шум у меня в голове исчез. Будто предвещая нам совместное будущее, Карлотта впервые потерлась о его ноги и позволила Верному взять себя на руки. У нас наступило время покоя, свободное от забот. Он был у меня почти каждый день. На приемах его взгляд был направлен только на меня. Мы смеялись и совсем не спорили. Я постаралась показать ему, какая бесконечная радость ждет нас, если мы будем вечно вместе в «Весне персикового цветения». Он стал более внимателен ко мне, а я предпочла не замечать того, что считала его ошибками.