Наталия Миронина - Не разлей вода [сборник litres]

Олег Петрович еще долго говорил, но как ни прислушивались акционеры к его голосу, ничего существенного или важного уловить не могли. Казалось, Кочин катает масляный шар – гладкий, блестящий, под руками тает, но взять его нельзя. Акционеры-заговорщики переглядывались, пытаясь уловить момент для решительного броска, но перебить Олега Петровича так никто и не решился. Стенограмма, которую прилежно вела секретарь, не передала всего накала страстей, но сохранила детали поединка. А то, что произносили заговорщики: Елена Васильевна Коршунова, Игорь Евгеньевич Волобуев и Федор Иванович Игнатенко, как нельзя лучше иллюстрировало их намерения.

Елена Васильевна Коршунова: Мы все понимаем, что не очень просто принимать подобные решения. Некоторых из нас с корпорацией связывают годы работы. Но за ошибки в менеджменте, в управлении приходится когда-нибудь расплачиваться. Принятие своевольных решений, Олег Петрович, несколько лет назад привело вас к сегодняшнему тяжелому разговору… Хотя это больше формальность… Как я понимаю, большинство присутствующих здесь в приватных беседах уже высказались за слияние…

Илья Светиков: Вот-вот, давайте закругляться и плавно переместимся… (неопределенно шевелит пальцами).

Игорь Евгеньевич Волобуев : Но мы же должны соблюдать правила… Мы не будем торопиться и нарушать принятый нами же регламент, дабы потом наши решения не были признаны неправомерными… Абсолютно очевидно, надо что-то делать… Олег Петрович, да, порой о «Рыбсвязи» можно услышать нелестные отзывы, руководство компании проводит жесткую политику как внутри компании, так и в отношении внешних партнеров… Но, может, нам это сейчас и надо…

Кочин : Уважаемый Игорь Евгеньевич, вы отлично знаете, что под словами «жесткая политика внутри компании» скрывается не что иное, как многочисленные увольнения и сокращения заработной платы. Не могу сказать, что я приверженец коммунистических идей, но я прекрасно понимаю, что наше производство, его эффективность зависят в первую очередь от тех, кто работает на конвейере. Так что сокращение людей, увеличение нагрузок незамедлительно скажутся на качестве… А это уже будет потеря рынка, на котором появляются конкуренты… Это два года назад мы были монополистами и остались бы ими, если бы уважаемое сообщество приняло решение о модернизации части производства. Давайте подумаем хотя бы об отсрочке слияния. Подумаем, что можно сделать своими силами…

Федор Петрович Игнатенко : Мы можем потерять и эти договоренности. Вот если бы у нас был покупатель с готовыми предложениями, то, согласно принятым нами соглашениям акционеров, мы должны были приостановить переговоры с «Рыбсвязью» и имели бы возможность начать переговоры с покупателем… Вы же сами подписали это соглашение.

Кочин : Да, я подписал и не отказываюсь… Я взываю к здравому смыслу. Хотя логичней бы сейчас говорить о задачах. Они, эти задачи, у меня и у большей части акционеров, похоже, разные.

Елена Васильевна Коршунова : Вы намекаете на то, что кому-то из нас выгодно слияние с «Рыбсвязью»… Я лично могу ответить, мне это выгодно – я хотела бы спасти наше дело.

Кочин : Вы лицемерите, вы отлично знаете, что «Рыбсвязи» мы не нужны, они хотят просто заработать деньжат на продаже наших подразделений… Тот проект соглашения, который они представили, не содержит ни одного пункта о модернизации, ни одного предложения о реорганизации по существу… И мне уже говорили, что некоторым «Рыбсвязь» сделала несколько выгодных предложений в обмен на согласие на слияние…

В этот момент послышался шум. Секретарь вышла узнать, что произошло. Через мгновение она вернулась:

– Олег Петрович, простите, вы говорили, чтобы я вас не беспокоила, но, может, это окажется важным…

– Я уже вам говорил, что меня ни для кого нет…

– Я все объясняла, но они, охрана, настаивают. Сказали, что вы в курсе и не будете возражать…

Олег Петрович не успел ответить, как высокие двустворчатые двери отворились, и в зал заседаний вошла целая делегация. Шествие открывали два охранника, оба невысокие, но крепкие, прямо «двое из ларца, одинаковых с лица». Затем шествовал высокий благообразный господин в дорогом сером костюме с разнообразнейшими папками и папочками под мышкой. Еще у него в руках был плед. Обычный шерстяной плед в крупную бежево-коричневую клетку. Господин был совершенно безликим – нельзя было найти ни одной яркой или своеобразной запоминающейся черты. Следом за высоким господином в кресле-каталке ехал старик с пышной пегой шевелюрой и бакенбардами. По бокам его головы проходили проводки сложного слухового аппарата. Кончики его усов были подкрашены хной, отчего старик имел вид задиристый, почти воинственный. «С таким лучше дело не иметь – злой старый зануда, замучает до смерти своим упрямством и дотошностью», – вот первая мысль, которая приходила на ум при виде этой опереточной фигуры. За дорогим креслом-каталкой, оснащенным всякими кнопочками и дисплеями, шагала дама в темном костюме. В руках у нее было что-то вроде переносной аптечки. Шествие замыкали двое охранников, до боли напоминавших первых двух. Изумленный совет директоров разом замолчал и воззрился на вошедших. Выдержав эффектную паузу, вперед выступил безликий господин:

– Прошу нас простить за столь неожиданный визит, но это, видите ли, связано с тем, что мой клиент сегодня ночью улетает из Москвы. А все вопросы относительно приобретения вашей компании мы изложили в нашем письме от… – Тут господин ловко переложил плед из одной руки в другую и открыл самую толстую папку. – Вот, пожалуйста, шестнадцатого апреля. К сожалению, ответ мы получили очень невразумительный.

Безликий господин наконец выудил из папки какие-то листки и помахал ими в воздухе. Секретарь Ирина Сергеевна приняла упрек на свой счет и бросилась на защиту профессиональной чести:

– Олег Петрович, да не может быть, вы же знаете, вся корреспонденция, я вам сейчас все покажу…

Олег Петрович остановил ее жестом:

– Погодите, Ирина Сергеевна… Господа, вы объясните нам что-нибудь?

Со стороны кресла-каталки послышалось глухое ворчание, подобное тому, что издает огромный пес, когда у него отнимают мозговую кость. Безликий господин почтительно наклонился в сторону старика, и между ними произошел обмен взглядами и малопонятными междометиями.

– Позвольте продолжить. В письме была указана дата собрания акционеров, куда мы и были приглашены для обсуждения всех деталей предстоящей сделки.

В комнате зазвенела одинокая муха. Безликий расценил молчание как разрешение продолжить речь: