Юрий Бригадир - Мезенцефалон

Как с этим жить? Мозг лихорадочно ищет, как себя спасти… Но приходит женщина и гладит тебя по голове. И ты плачешь…

И ты понимаешь, как ты слаб…

И ласкаешь ее так, как ювелир ласкает звено за звеном свою самую любимую цепочку. Ты, еле касаясь ее кончиками пальцев, гладишь ее, целуешь, умираешь от нежности и понимаешь, что нельзя без нее жить…

А утром она уходит…

Она слишком хороша для тебя.

И божество, и вдохновенье…

И жизнь, блядь, и слезы, и любовь…

ГДЕ МОЙ НОЖ????????????

Уф!.. Вот он…

Не так-то просто меня убить даже спящего… Идите вы все на хуй… ИБО ЛЮБВИ НЕТ.

С расчетом просуществовать до Старого Нового года в ночь на католическое Рождество был продан компьютер. Однако денег хватило едва до православного, после чего была пропита стиральная машина. В конце января – холодильник. Потом какая-то музыка с колонками. На исходе зимы дошла очередь до инструментов. Больше всего дали за бошевский перфоратор. Хилтиевская дрель ушла за пятьсот, а набор сверл вообще за бутылку. К Дню защитника Родины я продал сотовый, потерев его до блеска об рукав. А к Восьмому марта оторвал от шнура обычный телефон, за который дали флакон антистатика. К середине весны я за ненадобностью продал электроплиту, случайно найденное серебряное кольцо и еще что-то по мелочи с балкона.

Теплый от моих рук, острый как бритва от постоянного затачивания, складной нож так никому и не понадобился, хотя я не раз среди ночи предлагал его купить охуевающим прохожим.

Но когда я в очередной раз впал в забытье, Китаец выбросил его в форточку – от греха подальше…

Потом я отрастил корни.

Потом, как мне сказали, где-то на другой планете растаял к ебени матери снег…

Вроде – ерунда новость. Но я проспал после этого три дня настоящим сном…

– Дай-ка глотнуть! Много там осталось?

– Да половина… Куда пойдем?

– Да тут посидим пока, на лавочке… Какая-нибудь падла нарисуется все одно… – Китаец достал бутылку и налил мне в пластиковый стаканчик. Пока я пил, дверь подъезда скрипнула, и оттуда вылез выпивший интеллигент.

Весенние, грязно-снежные сумерки с голыми кустами и незаметными лужами превращались в ночь. Мужик в приличном, но расстегнутом пальто сел рядом с нами и сказал:

– Извиняюсь, сигаретки не найдется? Кончились, знаете ли…

– «Приму» будешь? – спросил Китаец.

– Эээ… – замялся интеллигент и, не желая обидеть, согласился. Дешевая крепкая сигарета порвала ему на хрен слабенькие легкие, отчего он сразу закашлялся.

– Похлопай! – сказал я.

– Спа-а-а-сибо! – простонал мужик, изнывая под кулаком Китайца. – Я, знаете ли, мало курю. А тут у товарища диссертация… в смысле – защитился… Вы не знаете, где я?

Мы переглянулись. Ничто так не тренирует телепатию, как совместное многомесячное бухло.

– Вам бы, – начал я издалека, – согреться. Хотите водочки?

– Водочки? Мы, вообще-то, коньяк пили… Но водочки, я думаю, тоже можно…

– Китаец, наливай! – сказал я и протянул интеллигенту пластиковый стаканчик. В него с готовностью полился настоящий гидролизный спирт, разбавленный на глазок. Мужик выпил, занюхал дорогим блестящим кашне и заулыбался.

– Вы знаете, – вежливо сказал он, – хорошая водка. Крепкая…

– Конечно, хорошая! Вас как зовут? – Ах, да, извините, не представился… Сергей Львович.

– Юрий Алексеевич, очень приятно! – сказал я и пожал ему руку.

– Китаец! – тупо ляпнул Китаец и прикусил язык.

– В каком смысле? Вы же, вроде, русский… – удивился интеллигент.

– Просто у него лицо такое… по утрам… – заржал я и осекся. – В общем, не важно. Вы в каком институте работаете? Хотя – тоже не важно, вижу, вы наверняка доктор…

– Пишу! – с гордостью воскликнул мужик. – Такая, знаете ли, проблема…

– Да я знаю. Я ведь тоже почти кандидат. Только тема очень длинно звучит, не буду время отнимать…

– Серьезно? – обрадовался интеллигент. – У меня тоже тема почти на страницу. А Вы в какой области специалист?

– Социолог… – я, не особо сортируя, в голове нашел совсем никчемную, на мой взгляд, специальность. И, чтобы на всякий случай отбить любую атаку даже от социолога, добавил: – Компьютерный анализ…

– Как интересно! – с любопытством сказал мужик. – А я, знаете ли, физик. Вернее – гидродинамик…

– Вот – за гидродинамику! – сказал я и подмигнул Китайцу. Он махом выплеснул в пластик порцию и театрально покачал бутылкой.

– Кончается! – сказал он.

– Да… – горестно добавил я, – придется вам одному за гидродинамику пить…

– Ни в коем случае! – возразил интеллигент. – Где у вас тут продается? Я непременно должен вас угостить…

– А-а-а!!! – хором заорали мы с Китайцем, взяли физика под руки и поволокли в ларек.

Поставив его перед окошком, мы в оба уха сформировали заказ, а когда он расплатился, так же быстро уволокли его на другую скамейку. В темный, как смерть, и заросший, как джунгли, детский сад. Скамейка была детская, маленькая, почти игрушечная, поэтому мы на ней только все разложили. Затем я залез в кусты и выкинул оттуда в руки Китайцу два ящика и одну покрышку. Здесь у нас все было заточено и отрепетировано.

– Как вы, однако, ловко все организовали! – восхищенно сказал мужик.

– А то ж! – ухмыльнулся я и сорвал зубами металл с бутылки. – Ну, как я уже сказал, за гидродинамику! Сергей… эээ… Львович, поддержите. Только… знаете, что… Я вот тоже ученый… Ведь с утра до вечера одно и то же! Хочется, знаете ли, хотя бы на отдыхе не заниматься наукой… Вот давайте лучше на отвлеченную тему поговорим…

– Хм-м… – явно разочарованно протянул физик. – Ну, давайте… Вы мне много не лейте, мне еще домой ехать…

– Да где тут много? – удивился я. – Грамм по сто… В самый раз…

Беззвучно чокнувшись с гидродинамиком пластиковым стаканом, я выпил и отошел в сторону поссать.

– Сергей Львович, – сказал я, зипуя ширинку на потертых джинсах, – ответьте мне на вопрос…

– Да-да? – раздался из темноты жующий голос.

– Вы когда-нибудь слышали цикад?

– Конечно, – ответил интеллигент.

– А сейчас слышите?

– Блядь… – раздался из темноты голос Китайца. – Заебал уже своими цикадами!.. Гы!..

– Нет, здесь они не водятся. Но вот на Средиземноморье…

– Н-да… – перебил я его. – Еще у меня магнитофон в голове. Знаете, иногда просыпаюсь и мне кажется, что кто-то за стенкой и очень тихо прокручивает запись моего, скажем, вчерашнего, разговора… Пока просыпаюсь – ощущение стопроцентное. А как совсем проснусь – понимаю, что это все в голове…

– Вы, видимо, много работаете… Это бывает, когда перенапрягаешься. Вот я, когда данные собирал для диссертации…

– Или вот еще… – не слушая, сказал я. – Почему-то ко мне мертвые не приходят…