Хелен Расселл - Привет, викинги! [Неожиданное путешествие в мир, где отсутствует Wi-Fi, гель для душа и жизнь по расписанию] [litres]

Послушав минут пять пение Мелиссы, преисполненной энтузиазма, но не имеющей ни малейшего представления о гармонии, я решаю, что с меня хватит. Я собираюсь встать. Я подтягиваю бюстгальтер под джемпером, в котором теперь сплю, и мне удается вывернуть наизнанку нижнее белье для повторной носки. Да, дело дошло до этого. Но, что удивительно, я неплохо справляюсь.

Может, я и в самом деле викинг…

Появляется Марго с руками на бедрах и с почти эфирным ореолом утреннего солнца вокруг карамельных волос, сияющих ярче обычного.

– После пробежки все кажется лучше, не так ли?

Мы с Тришей обмениваемся взглядами, говорящими: «Я бы так не сказала», а затем телепатически произносим сообща: «Господи, дай мне силы и, по возможности, эспрессо…»

Увидев Магнуса, Марго принимает позу, благодаря которой выглядит еще выше.

– О, привет! Как дела сегодня?

Но сегодня Магнус игнорирует ее. Сейчас не время социальной мишуры, и он твердо объявляет:

– Мы – воины.

– А что насчет завтрака? – спрашиваю я.

Я! Женщина, которая более десяти лет старалась не брать ни крошки в рот с утра! «Ты изменилась, Элис», – думаю я.

– Да! – подхватывает Триша, приглаживая волосы после сна, чтобы придать себе более презентабельный вид. – Разве нет какого-нибудь ритуала пробуждения для воинов?

Она пытается оттянуть неизбежное.

– Какого-нибудь разогрева, – хватается она за соломинку. – Или игры «Познай своего внутреннего воина»? Чего-нибудь, желательно с метанием колец?

По выражению лица нашего предводителя я догадываюсь, что ничего такого не предусмотрено.

– Нет?..

– Идем, – только и произносит Магнус, протягивая руку с напряженным бицепсом, чтобы помочь нам встать, словно мы Мэрилин Монро и Джейн Расселл в фильме «Джентльмены предпочитают блондинок».

Я уверяю его, что справлюсь сама, но Триша принимает помощь, а потом как бы случайно прижимается к его обнаженной груди.

– Глаже, чем у пресноводной выдры, – бормочет она, когда он вытягивает ее из нашей хижины.

– Воск, – шепчу я. – Вряд ли у мужчины с таким количеством волос на лице растительность должна заканчиваться строго на границе шеи.

Триша ухмыляется, и только потом я замечаю, что сегодня наш великий предводитель заплел свою растительность на лице в три косички.

Похоже на треногу…

– Говори что угодно про мужчин, которые удаляют волосы, – говорит Триша, когда к ней возвращается самообладание. – Но мамонты вымерли не случайно…

После очередного марш-броска по пересеченной местности мы оставляем позади «сарай для ремесел» и приближаемся к… чему именно? Хижине? Лачуге с трубой? Назвать ее «домом» – значит оказать слишком большую честь этой халабуде. Изнутри доносится рев пламени и шипение мехов. Я захожусь в кашле, пока мои легкие приспосабливаются к плотному воздуху с синеватым дымком. Когда глаза перестают слезиться от едкого углерода, я различаю голые стены, балки, на которых висят разнообразные инструменты, и некую фигуру в рост человека в дальнем углу.

– Тут есть кто-то? – шепчу я.

– О да, – Магнус кажется слегка раздраженным. – Он помогает.

Потом он произносит нечто на языке, которого я не понимаю, но который звучит очень похоже на речь пьяного.

Ну или на речь убийцы в сериале с субтитрами, где дело происходит в месте с тускло-серым небом.

Рявкнувшее в ответ существо, очевидно, освобождается от своей работы и быстро проходит мимо нас, отвернув покрытое копотью лицо и оставляя после себя лишь дымно-мускусный запах.

– М-мм, – вдыхает Триша. – Напоминает коваля.

Я не имею представления, что это значит, но взор сестры при этом слове немного затуманивается. Триша объясняет, что коваль – это «специалист по обработке копыт лошадей – обычно кузнец, который их подковывает» («Я смотрела третью серию «Селебрити-Гимкхана» по ITV2», – добавляет она).

Магнус же тем временем берется за меха и старается орудовать ими столь же усердно, как и предыдущий работник, рассказывая: «Во времена викингов кузнец был одним из самых важных людей».

– Один король, – глухо произносит он между ударами, – приказал отрубить своему кузнецу ноги, чтобы тот не смог уйти из деревни.

Не зная, как реагировать на такое заявление, мы молчим.

– Итак, вот как куют железо, – пыхтит Магнус.

– Понятно. А… э-мм… сколько нам его потребуется для меча? – спрашивает Мелисса.

Магнус поворачивается и резко отвечает:

– Вы меч не делаете.

– Не делаем?

– Нет! – Он смеется. Прямо ей в лицо. И трясет головой, словно вопрос Мелиссы был просто «очень смешным», а затем как бы предлагает компромисс: – Большинство учеников начинает с гвоздя.

– С гвоздя? – Мелиссу это не впечатлило. – Значит, мы делаем гвоздь ? В «день оружия»?

– Да. Чтобы научиться делать мечи, требуются годы.

– Понятно. А вы сколько этим занимаетесь?

– Годы , – отвечает он.

Мелисса принимает самый надутый вид, на какой способна, и даже Марго выглядит немного расстроенной. Триша же занята тем, что уклоняется от россыпи искр, похожей на искры от нескольких петард, а я осознаю, что в глубине души тоже обеспокоена тем, что мне не позволят воплотить мою фантазию в духе «Зены – королевы воинов».

– Я делаю этот гвоздь не по своей прихоти, знаете ли! – отрывисто рявкает Магнус, похлопывая по своей бороде, в которую залетела искра.

«Если кому-то и требуются сварочные маски, то это хипстерам», – размышляю я.

Магнус продолжает ворчать и раздувать меха. Этим утром он пребывает в каком-то странном настроении, и даже попытки Триши подольститься и короткие шорты Марго не способны расшевелить его. Как и было сказано, ковка гвоздя занимает «чертовски много времени», по словам Триши, и посреди этого процесса она заявляет, что ей требуется перерыв. Поэтому мы по взаимному согласию решаем устроить ранний обед. Тут Магнус извиняется и неожиданно проворно убегает в лес.

Мы подчищаем припасы – вчерашнюю соленую селедку и хлеб, который не кажется таким уж черствым после прожарки, – а затем продолжаем сидеть на месте, готовые к ожидающим нас «невероятным событиям», пока Триша не замечает, что наш предводитель отсутствует уж слишком долго.

Поскольку часы среди нас есть только у Мелиссы, то она говорит, что дает ему еще пять минут. («Нельзя торопить испражнение», – утверждает она, словно переиначивая известный припев Дайаны Росс).

Магнус, по всей видимости, забыв о каких бы то ни было торопящих его внешних факторах, не возвращается и через пять минут. Но где-то на шестой минуте, как сообщает нам Мелисса, до нас доносится странный сдавленный звук.

«Пожалуйста, пусть это только не будет дикое животное, – молюсь я мысленно. – Только лишь бы Магнус не подумал, что раз мы с аппетитом сожрали селедку, то теперь ему можно поймать белку, или принести в жертву разбрасывающую какашки овцу, или сразиться с енотовидной собакой или волком…»