Диана Машкова - Наши дети. Азбука семьи

Огромная благодарность издателю, генеральному директору «Эксмо» Евгению Капьеву, за понимание проблем современной семьи и искреннее желание изменить ситуацию в стране к лучшему; за распространение среди родителей знаний, которые работают на улучшение отношений с детьми. Большое спасибо Ирине Архаровой, руководителю отдела Редакции № 1 Издательства «Эксмо», за личную вовлеченность и глубокое внимание к теме.

От всего сердца благодарю основателя, директора литературного агентства и школы «Флобериум», своего любимого редактора и лучшего друга Ольгу Аминову за тринадцатилетнее сотрудничество, веру, человеколюбие и непревзойденный профессионализм. Вклад Ольги в создание моих книг бесценен.

Спасибо моему другу и партнеру, основателю экосистемы REALITY, Игорю Дубинникову за поддержку и мощный стимул делиться накопленными знаниями. А также за совместное создание онлайн-курса «Быть родителем», основанного на материалах «Азбуки счастливой семьи».

Низкий поклон всем, кто по долгу службы или по зову сердца поддерживает семьи и помогает детям-сиротам находить в жизни опору. Всем, кто разделяет простую истину — каждому ребенку нужна заботливая любящая семья.

Если вы хотите присоединиться к нашему общему делу, будем вам рады в проекте «Азбука семьи» www.azbukasemi.ru

И, конечно, главная благодарность — моей любимой семье. Моим родителям Наиле Харисовне Тенишевой и Владимиру Дмитриевичу Машкову за великий дар жизни и благополучное детство. Моей свекрови, Ирине Сергеевне Салтеевой за невероятное тепло и принятие. Моему мужу Денису Салтееву за нашу любовь, взаимную поддержку, общие мечты и их реализацию. Нашим детям, Нэлле, Даше Маленькой, Даше Большой, Гоше, Дане, за тот бесценный опыт, невероятно интересную жизнь и вечный стимул к развитию, которые они принесли в нашу с Денисом судьбу.

Диана Машкова, писатель, к. ф.н., основатель АНО «Азбука семьи»

«Ничего страшнее тюрьмы твоей головы

Никогда с тобой не случится».

Вера Полозкова

— У вас не будет детей.

Она сказала это просто и обыденно, с легкой тенью сочувствия в голосе.

Мне было семнадцать лет. Я лежала на обследовании в центральной казанской больнице. Старые потрескавшиеся стены, смотровые кабинеты с окнами на Театр юного зрителя и врачи в белых халатах. Дама с высокой прической, глава кафедры в медицинском университете и заведующая отделением гинекологии в клинике, отвела взгляд.

Ее слова навалились свинцовой тяжестью. Резко защипало в носу.

— Почему?!

— Редкая патология, — профессор развела руками, — слишком много мужских гормонов по результатам анализов. Больше, чем у некоторых мужчин.

— И как же быть?

— Никак, жизни не угрожает, — доктор отошла от кресла, освобождая пространство, чтобы я встала, — одевайтесь. Когда выйдете замуж и захотите вместе с мужем ребенка, приходите. Будем подбирать препараты. Попробуем что-то для вас сделать.

Я сползла с кресла и робко спряталась за него, чтобы одеться. Мне было стыдно: за свое неглиже и за то, что доставляю людям столько хлопот. Как будто у них без меня мало работы. Почему со мной всегда все не так? Почему я и в этом оказалась не такая как все?

Поплелась по длинному узкому коридору. В носу уже щипало невыносимо, слезы накатывали на глаза. Начала бормотать себе под нос слова, которые лезли в голову, помимо воли:

«Где я с собой? В ракурсе боли.

Все измеряю светом и тьмой.

Я ухожу, если позволишь,

Если не дашь — стану другой.

Я до конца выпита смутой.

Нервы — струна в грифе обид.

Боль и позор — верные путы:

Разум притих, а дух уже спит».

Подумала, записать это в свою тетрадь со стихами, или лучше не надо? Хороший поэт из меня не выходит, потому что настоящими поэтами считаются мужчины. Но что я после сегодняшнего диагноза? Кто?

В палате стало только хуже, слезы уже текли рекой.

— Чего ревешь?

Это соседка. Она лежала на сохранении с пятым. Обычная деревенская женщина, ей в убогой больнице курорт — отдых от дома и тяжелой работы. Говорила, здесь даже готовить не надо. А то, что несъедобно, и Аллах с ним: не такое люди едят, когда голодные.

— Сказали, детей не будет, — всхлипнула я.

— Радуйся, — бросила она через плечо, — меньше слез прольешь.

Я ей не поверила.

Отвернулась и стала смотреть на подоконник. Там стеклянная банка с одной-единственной красной розой. Денис принес. Только зачем мне цветок? Разве я женщина? Жила, и не знала: «больше, чем у некоторых мужчин». Жила, и любила по-женски, до потери сознания. А теперь?

«Бесплодна. Бесплодна».

Я шептала одно-единственное слово как приговор, уткнувшись носом в грязную стену, и плакала, плакала. Словно прощалась со своим продолжением. «Ни на что не гожусь»…

А потом целых три года целенаправленно сращивалась, сживалась с этой мыслью, чтобы она не причиняла боли, но стала частью меня. «И хорошо, что так. Лучше свобода. Взять Цветаеву. Какие поэту дети? Или Ахматову. Только боль и разлуки. Нельзя соединить детей и творчество, все равно не получится». Я заставила себя поверить в то, что это особый дар — захлебываясь чувствами, творить — писать днем и ночью, и ни за кого не быть при этом в ответе…

Этого не может быть!

Я смотрела на тонкую белую полоску, не в состоянии пошевелиться. Меня словно сковало по рукам и ногам. И только сердце бешено колотилось в горле, мешая дышать. Страх. Он обездвижил тело и одновременно рос во мне, надувался словно гигантский шар. Откуда он взялся?! Я не могла этого понять. Только в ушах стало горячо, и голова закружилась.

Постаралась дышать размеренно — вдох-выдох, вдох-выдох. Немного помогло. Вернулась, по крайней мере, способность мыслить. Сердцебиение стихло. «Это все от неожиданности, — успокаивала я себя, — оттого, что ничего подобного не могло случиться, и все-таки произошло. Просто шок. С ним надо справиться».

Я снова посмотрела на две отчетливые красные полоски на белом фоне. Страх вернулся, сердце опять заколотилось в горле как заполошное. Да что же это такое?! Пришлось возвращаться к прежнему средству: «вдох-выдох», «вдох-выдох», «вдох-выдох». Люди, которым ставят диагноз «бесплодие», счастливы, если чудом удается зачать ребенка. Годами идут к этой цели через страдания. А я? Мне сделали самый щедрый подарок! И при этом я не испытываю радости. Только страх. Чувство вины захлестнуло огромной волной.

Страх и вина. Страх и вина.

Установки и внутренние настройки будущей мамы имеют гигантское значение для ребенка. Очень важно, чтобы женщина морально и психологически была готова к материнству, не отрицала его. Шла к рождению ребенка осознанно.