Холли Борн - Все места, где я плакала

– Она просто ревнует, – сказал Риз в тот вечер, когда пытался заставить меня заняться сексом в гримерке.

– И я так подумала… Нет, Риз, перестань. Кто угодно может войти!

Но из-за того, что я была так влюблена и так уверена, что мы – две половинки души, которые нашли друг друга, ответила на его поцелуи.

– Не обращай на нее внимания, – прошептал Риз. – Она всегда была злобной сукой. Я пытался предупредить тебя о ней, но ты не слушала. Тебе лучше без нее, малышка. Наши друзья радовались бы, что мы так счастливы.

Он захлопнул дверь и попробовал еще раз.

– Давай займемся любовью. Мы можем назвать это так после сегодняшнего вечера.

Я растворилась в его прикосновениях и позволила этому случиться, потому что Риз любил меня.

Ты любил меня.

Ты любил меня, ты любил меня, ты любил меня.

Слова, за которые я цеплялась как за кислородную маску во время последующих событий.

Ура мне. Мама и папа хотят еще раз поговорить о том, как они волнуются.

– Звонили из колледжа, – мамины пальцы сжимают ручку кофейной чашки, – говорят, твоя посещаемость упала ниже восьмидесяти процентов.

Я просто смотрю на них, потому что не знаю, что сказать.

Но папа с радостью заполняет тишину.

– Это на тебя не похоже, Амели. Ты каждый день уходишь в колледж. Вот только куда, черт возьми, ты попадаешь вместо него?

Я пожимаю плечами.

– Недалеко.

Они обмениваются взглядами, и мне в голову приходит мысль, что, может быть, я уже не в том возрасте, чтобы изображать угрюмого подростка. Но не уверена, что делать дальше. У меня никогда раньше не было проблем. Мы всегда вроде как ладили. Я даже толком не дала им понять, как мне больно переезжать сюда.

В любом случае нет на все это времени, потому что сегодня воскресенье и у меня есть планы. Планирую выйти из дома и болтаться вокруг как ищейка. В эти выходные ты уезжаешь в Лондон на концерт. Знаю это, потому что Роб болтал с Дарлой на занятиях – в один из дней, когда я потрудилась прийти в колледж на этой неделе и бесстыдно подслушивала. Концерт в Кэмдене. Вы все остановились в общежитии вашего друга Гарри. Она тоже поедет, конечно.

Но мой план, похоже, вот-вот рухнет.

– Они хотят, чтобы мы пришли на встречу с твоими учителями, – мама качает головой, – Амели, что происходит?

Я смотрю на них поверх пара от моего кофе.

– Я не знаю, что происходит, – честно признаюсь я. – Просто у меня сейчас проблемы.

– Это из-за того мальчика, да? Это все тот глупый мальчишка!

– Не называй его так!

– Я воспитывала тебя по-другому, Амели. Растила тебя не для того, чтобы ты испортила свою жизнь из-за какого-то идиота, который носит дурацкую шляпу, – говорит мама.

– ПЕРЕСТАНЬ НАЗЫВАТЬ ЕГО ИДИОТОМ!

Я встаю, пролив кофе и чуть не опрокинув стул.

Снова плачу. Поворачиваюсь и бегу в свою комнату, хлопнув дверью так сильно, что наша фотография в рамке падает на комод. Снова рыдания. Снова рев. Больше нет слов, которые описывают плач. Но впервые за долгое время это не тот плач, когда я хочу, чтобы меня оставили в покое. Как бы делаю преднамеренное сильное завывание и надеюсь, что кто-то спросит меня, все ли в порядке. Начинаю хотеть поговорить об этом. Потому что пыталась разобраться сама, и это ни к чему не привело.

Раздается тихий стук дверь.

– Амели? Можно войти?

Жду несколько секунд, прежде чем сказать «да», хотя рада, что папа пришел.

Поворачиваюсь к нему, устало улыбаясь – мое лицо, естественно, красное и в пятнах. Оно так выглядит уже целую вечность.

– Прости, – говорю я, – не хотела, чтобы вы волновались.

Он закрывает за собой дверь и садится на край моей кровати.

– Знаю, малышка.

Поворачиваюсь, прихватив с собой одеяло, и закручиваюсь в него, как буррито. Папа похлопывает по месту рядом с ним, я подползаю ближе и кладу голову ему на плечо. Он вздыхает.

– Я постараюсь чаще ходить в колледж. Мне просто очень тяжело, вот и все.

Папа неловко гладит меня по спине.

– Знаю, что тебе было трудно сюда приехать, – начинает он.

Собираюсь успокоить его, но он не позволяет.

– Дай мне закончить. Ты была великолепна, Амели. Такая зрелая, такая самоотверженная. Наверное, это было так больно – оставить всю свою жизнь позади. Я ненавижу себя за то, что не смог найти работу ближе к дому и подвел вас всех.

– У тебя есть…

– И снова позволь мне закончить. Я пытаюсь сказать, что у тебя достаточно проблем и без того. Начать новую жизнь здесь, завести новых друзей, пойти в новый колледж. У тебя все шло так хорошо, что я вздохнул с облегчением. Но вот оно, разбитое сердце. Имея дело с этим в довершение всего остального…

Я не уверена, говорит он об Алфи, или о тебе, или о вас обоих.

– Знаю, что в твоем возрасте разбитое сердце воспринимается острее, чем в нашем, – продолжает он. – Твоя мама и я, вероятно, отчасти виноваты в этом. Мы просто думали, что этот Риз был временным помутнением рассудка, что ты покрутишь с ним неделю или две. Но потом я вспомнил, как расстался со своей первой девушкой. – Папа поворачивается и улыбается мне. – Джейн. Боже, я был одержим ею! Потратил все скопленные деньги, чтобы купить ей кольцо Элизабет Дьюк.

Я морщу нос.

– Неудивительно, что вы расстались.

Мы смеемся. Странно думать о том, что у моих родителей были отношения кроме как друг с другом, хотя, конечно, их не могло не быть.

– В любом случае, когда она бросила меня ради Джейми Сандерса, мне действительно показалось, что мир рухнул.

Папа чешет шею, улыбаясь, когда вспоминает о боли, – и это, наверное, должно успокаивать. Показывает, что с течением времени вы можете вспоминать боль с юмором, потому что теперь исцелились.

– Я просто с ума сходил. Помню, как твои бабушка и дедушка говорили мне, что это была щенячья любовь, что я переживу это. А еще помню, как это было ужасно для меня. – Папа снова гладит меня и не смотрит в глаза, как будто стесняясь своей открытости. – Но я не хочу быть похожим на своих родителей в этой ситуации. Понимаю, что ты очень расстроена из-за того мальчика, Риза, и знаю, что твоя боль реальна. Но ты не можешь позволить этому разрушить всю твою жизнь, Амели. Колледж – это важно. Образование – это будущее. Тогда как боль останется в прошлом.

Я сглатываю и прокручиваю его слова в голове.

– Дело в том, пап, – начинаю я, пытаясь выговориться, – что мне было очень грустно, когда все закончилось с Алфи. Знаю, что сама сошлась с Ризом, и, возможно, казалось, что меня это не беспокоит, но мое сердце было разбито. Я знаю, каково это. Даже если и не показывала… – Я останавливаюсь и наклоняюсь, чтобы вытереть сопли одеялом. – Но с Ризом… не знаю. – Не доверяю своему разуму, поэтому закрываю глаза и позволяю интуиции говорить за меня. – Я начинаю думать, что происходившее между нами не было нормальным. Как… не знаю… но это больше, чем разбитое сердце, папа. Я чувствую, что все во мне сломано.