Хэрриет Эванс - Сад утрат и надежд [litres]

– Он всегда был немного одержимым, – сказала Джульет, повернувшись к Сэму. Его глаза устремились на нее. В них было ожидание.

– Извини, что уволок тебя от него, – сказал он. – Но это… это не может ждать.

Они стояли вдвоем на террасе, окруженные запахом жимолости, древесного дыма и роз. Из гостиной доносилось бормотание телевизора, на деревьях пели птицы.

– Я должен был увидеть тебя, – сказал Сэм. – Я… – Он замолчал. – Не знаю, как сказать тебе это.

У Джульет тревожно забилось сердце.

– О! Нет, только не сегодня.

– Почему?

– Сегодня у нас праздник в честь возвращения Санди из больницы.

– Ах да, конечно. Проклятье. Проклятье! – Он стукнул себя ладонью по лбу, откинув назад спутанные темные волосы. – Я совсем забыл. Ведь я приготовил для малыша подарок. Какое-то отвратительное существо, которое должно вылупиться из яйца. Все это ужасно, но продавщица заверяла, что ребенку игрушка понравится. Ой, прости, Джульет. Я хотел привезти ее. Ты… – Сэм крепче сжал ее запястье, а его глаза с тревогой глядели на ее лицо. – Ты смотришь на меня так, словно уже знаешь, что я собираюсь сказать. Кейт уже сообщила тебе? Ты уже знаешь?

– Возможно… а что я знаю?

– Про письмо?

– Какое письмо?

– Письмо, которое архивистка Кейт нашла в чемодане Далбитти… – Он помолчал. – А ты что подумала?

Лицо Джульет вспыхнуло от смущения.

– Ничего. – Она провела рукой по лбу. – Вообще ничего!

Он быстро улыбнулся, раскрыл рот и, оторвав глаза от ее лица, неловко потер шею и опустил глаза.

– Ох. Послушай… Джульет…

До сих пор она всегда видела его спокойным и собранным – и это было довольно странно, возможно, сказывалась усталость последних недель – или лет, – или запах жимолости, сада, такой живой, или факт, что он был здесь, перед ней, в рамке из красных и лиловых сальвий возле ступенек, спускающихся к Зарослям, но она видела его словно заново. И она в глубине души всегда знала эту новую персону. Да. Я знаю тебя. Как я не понимала этого раньше?

Он взял ее руки в свои и взглянул на нее.

– Кейт Надин пришла ко мне сегодня. Она просматривала самые последние документы Далбитти. Он плыл в Лондон в конце 1919 года. Письмо лежало в его маленьком переносном планшете, в котором он держал свои чертежи при работе на объекте. Он не взял его с собой в Лондон, и планшет был запертым все эти годы, никто не пытался заглянуть в него, пока Кейт не обнаружила ключ в одной из папок с другими его бумагами. Она открыла его на прошлой неделе – и там было это письмо…

– И что там написано?

– Правда, – ответил Сэм. – Оно… оно меняет все.

– Как?

Он отпустил ее руки, полез в нагрудный карман и сунул ей тонкий бумажный конверт, покрытый техническими рисунками и столбиками вычислений.

Она взяла конверт.

– Не сейчас – сейчас не надо. Потом. Но я хочу, чтобы ты знала. Что я всегда, всегда буду здесь с тобой. Я буду всегда заботиться о тебе. Тебе не придется делать это самой. Нет, не придется! – сказал он, и на его губах расцвела ласковая улыбка. – Ты просто знай, что люди меняются.

Она вспомнила Эва, эфирное создание, превратившееся в огромного мужика, любителя пива и квадроциклов из «Хаоса на колесах».

– Конечно, меняются. – Она посмотрела на Заросли, в которых мелькала голова Эва.

– Я подожду здесь, – сказал Сэм. – Подожду, когда ты закончишь читать. А ты зайди в дом и сядь.

В эту минуту на террасе появилась Айла:

– Привет, ма. Привет, мистер…

– Сэм.

– Ну привет, мистер Сэм.

Он присел на корточки.

– Привет, мисс Айла. Очень приятно познакомиться. Я много слышал о тебе.

Айла снисходительно кивнула:

– Классно. Ма, можно я возьму хетчимал?

– Нет, Айла, послушай, доченька, мне надо срочно…

– Но ма, у Санди уже есть от…

– Нет и нет. Он больной.

– Это нечестно. – Айла повернулась к растерянному Сэму: – Мы приехали сюда год назад, и я, кроме Рождества, не получила ни одного подарка. А еще мне приходится играть целыми днями в этом большом дурацком саду. И все это потому, что у мамы был старый-престарый родственник, и он оставил ей этот дом, и она хотела позволить папе жить с Тесс. И сделать с ней ребенка, и это не хетчимал, который выводится из яйца. Только у нее и так уже двое детей. И я. Не люблю. Элиз. Так что мне придется уехать и жить с ними, но вообще-то я бы осталась тут. А еще, – торжествующе договорила она, снова накрутив подол юбки на палец и задрав его так, что стали видны ее трусики, – мы реально возьмем щенка.

– Нет, мы реально не возьмем никого.

– Нет, реально возьмем.

Сэм посмотрел на Джульет.

– У меня есть лишнее яйцо хетчимал, – сказал он. – Я купил его для твоего брата, но оно ему не годится и сейчас ищет себе новую хозяйку. Ты можешь взять его в следующий раз, когда я приеду?

– Что? Да! Да, пожалуйста! – сказала Айла, ее хмурая неприветливость за секунду преобразилась в восторг. Она выпрямилась. – Вы можете дать мне ее сейчас?

– Его. Нет – оно дома, оно пока не готово вылупливаться.

– Почему не готово?

– Потому что время инкубации еще не прошло, – ответил Сэм.

– Но ведь это пластиковая игрушка, – озадаченно возразила Айла, и Сэм рассмеялся.

– Ты мне нравишься, мисс Айла.

– Вы мне тоже нравитесь – вы можете привезти игрушку завтра?..

– Уходи, – сказала Джульет, схватив дочку за плечи. – Я приду потом, и мы с тобой поговорим.

Она ласково подтолкнула Айлу к двери. Сэм повернулся к ней:

– Ну она и перец.

– Да уж. Целая корзина перца. – Джульет оглянулась на дом. Сэм сунул ей в руки конверт.

– Ты можешь хотя бы намекнуть мне, что там? – попросила Джульет и мокрыми от волнения ладонями поднесла маленький, почти квадратный конверт к лицу и посмотрела на аккуратный почерк, на когда-то черные чернила, ставшие от старости рыжими. Чернила кое-где расплылись, некоторые слова резко обрывались, словно пишущий несколько раз останавливался и начинал писать дальше.

– Прочти. – Он наклонился и очень ласково дотронулся до ее щеки, так что ладонь обхватила ее подбородок. Его кожа была теплая, рука уверенная. Джульет поняла, что он сделал это естественно, по зову души. Она накрыла его руку своей, прижала ее к своему лицу. Они постояли так несколько мгновений.

– Ладно. Я пойду.

Ее щека хранила тепло в том месте, где только что были его пальцы. И Джульет машинально потрогала щеку под пристальным взглядом Сэма.

– Джульет…

– Может, ты погуляешь по саду? Или поужинаешь, выпьешь бокал вина или чего-нибудь еще? Если только в письме не написано что-нибудь настолько ужасное, что мне придется лечь. Или окажется, что мне уже не принадлежат ни дом, ни картина.

Сэм огляделся по сторонам, убеждаясь, что рядом никого нет.