Джон Ирвинг - Сын цирка

— Трудный вопрос! По нашим предположениям, сегодня утром, меньше чем за два часа до того, как вы обнаружили тело, — произнес Пател.

Обдумывая его слова, Дарувалла прикинул, что мистер Лал проследовал к девятой лунке и кустам бугенвиллей в то время, когда мистер Баннерджи искал по клубу своего соперника по игре и старого друга в жизни. Лал хотел еще раз потренироваться, чтобы избежать своего вчерашнего конфуза. Разумеется, мистер Лал, не опоздал к назначенному матчу. Бедняга оказался на поле слишком рано и проявил излишнее рвение.

— Но в таком случае не прилетели бы никакие стервятники, поскольку еще не появился запах разложения, — сказал Дарувалла.

— Конечно, запах бы не появился, если бы не обилие крови, и не открытая рана у трупа, лежащего под палящим солнцем. — Инспектор Дхар многое почерпнул при съемках бездарных полицейских фильмов.

— Именно так. Около тела имелось много крови. — Похоже, полицейский начал ценить наблюдательность киноактера.

— Кровь разлилась, когда мы нашли тело, особенно много крови я заметил вокруг глаз и рта. Мне показалось, стервятники уже начали клевать его. — Дарувалла все еще ничего не понимал.

— Грифы начали клевать там, где разлилась кровь, и где тело кровоточило, — произнес полицейский на хорошем английском, далеко не характерном для работников полиции даже высокого уровня.

Даруваллу это сильно изумило. Как сценарист он обращал внимание и на язык хинди, которым Дхар владел лучше него. Сложилась неприятная для него ситуация, когда все диалоги актеров доктор писал по-английски, а на хинди их переводил Дхар. Непереведенными он оставлял те немногие фразы, которые ему нравились. И вот появился необычный полицейский, на равных разговаривавший по-английски с жившим в Канаде доктором. Фарук хотел сказать ему какую-нибудь шутку на языке хинди, однако Дхар перебил его, обратившись к заместителю комиссара на классическом английском. Только тогда доктор обратил внимание на то, что в течение всего разговора Дхар не прибегал к индийскому акценту.

— Около одного уха разлилось особенно много крови. — Киноактер говорил с таким видом, будто все еще удивлялся этому факту.

— Вот именно! Мистера Лала ударили в голову за ухом и еще раз ударили в висок, вероятно, уже после падения, — сказал детектив.

— Чем его ударили? — спросил Дарувалла.

— Чем ударили, нам известно. Его же клюшкой для гольфа. Неизвестно, кто ударил, — ответил Пател.

Никогда за всю более чем вековую историю спортивного клуба Дакуорт в нем не случалось убийства! Этого не было ни во время подавления англичанами борьбы за независимость Индии, ни в какие другие напряженные моменты, способные привести к насилию. (Например, когда леди Дакуорт показывала свои голые груди.) Доктор Дарувалла уже обдумывал, как он сформулирует свое сообщение о чрезвычайном событии на заседании комитета по приему в клуб новых членов.

Характерно, что своего отца Фарук никогда не считал первой жертвой за всю 130-летнюю историю клуба. Он вообще старался не думать об этом убийстве. Доктору не хотелось, чтобы ужасная смерть отца омрачала его благосклонные чувства в отношении клуба Дакуорт. Ведь только в клубе и в цирке Дарувалла чувствовал себя, как в домашней обстановке.

Помогало ему то, что отец был убит не на территории клуба Дакуорт. Машину, в которой он ехал, взорвали в районе Тардео, а не в Махалакшми, хотя это очень близко. Однако, по общему мнению, которое разделяли и члены клуба, бомбу в машину старшего Даруваллы подложили на их автостоянке. Обсуждая эту мрачную историю, члены клуба неизменно подчеркивали, что при взрыве погиб еще один человек, не имевший никакого отношения к клубу Дакуорт. Убитая женщина даже не входила в штат обслуживающего персонала. Это была строительная рабочая. Она несла на голове корзинку с камнями, когда отлетевший передний буфер машины старшего Даруваллы снес и голову, и корзину.

Все это было давно. Первым членом клуба, убитым на его территории, оказался мистер Лал.

— Мистер Лал держал в руках клюшку для гольфа и замахнулся, чтобы ударить по мячу и послать его в девятую лунку. В этот момент кто-то сзади нанес ему удар второй клюшкой! Мы нашли эту вторую клюшку и сумку с принадлежностями игрока в гольф между кустов бугенвиллей, — начал объяснять детектив Дарувалле и Дхару, которые никогда не играли в гольф и которых абсолютно не волновало, как именно замахивался своей клюшкой несчастный мистер Лал.

Слушая, Инспектор Дхар принял знакомую всем по фильмам позу. А может, он так думал, подняв вверх голову и поглаживая пальцем подбородок? Усмехнувшись, актер сказал фразу, которую его собеседники много раз слышали во всех сериях полицейского фильма. Эту часть своего любимого монолога Дхар предпочитал говорить по-английски, однако единственный раз в фильме он использовал для этого хинди.

— Прошу прощения, если мои рассуждения покажутся излишне абстрактными. По-моему, убийце было все равно, кому он наносил удар и кто оказался жертвой. Мистер Лал совершенно случайно появился в кустах у девятой лунки. Убийца даже не предполагал, что встретит там Лала.

— Очень интересно. Пожалуйста, продолжайте, — попросил Пател.

— Поскольку убийцу не интересовало, кто окажется жертвой, вероятно, он хотел, чтобы это был кто-нибудь из нас, — произнес Дхар.

— Ты имеешь в виду то, что жертва обязательно должна была принадлежать к членам клуба Дакуорт — встрепенулся Дарувалла.

— Это всего лишь предположение, — сказал Инспектор Дхар, словно повторяя слова какого-то фильма.

— Но мы нашли доказательство, его подтверждающее, Инспектор Дхар. — Детектив небрежно вынул солнцезащитные очки из нагрудного кармана белоснежной рубашки, снова запустил руку в карман и извлек оттуда пластиковый пакетик, такой маленький, что в него едва бы поместился ломтик помидора или долька лука. Но там находилась банкнота достоинством в две рупии. Над серийным номером банкноты большими буквами на машинке было напечатано: «БУДУТ НОВЫЕ УБИЙСТВА, ЕСЛИ ДХАР ОСТАНЕТСЯ ЧЛЕНОМ КЛУБА».

— Извините, мистер Дхар, если я спрошу вас о совершенно очевидном, — сказал детектив.

— Конечно, у меня есть враги. Разумеется, есть люди, которые бы хотели меня убить. — Дхар не стал ожидать вопроса.

— Да все хотят его убить! — воскликнул доктор Дарувалла и дотронулся до руки киноактера, прося у него извинения.

Заместитель комиссара полиции вернул банкноту в карман. Когда он надевал солнцезащитные очки, доктор обратил внимание на аккуратные тонкие усики детектива, выбритые с такой тщательностью, с которой доктор уже не брился лет тридцать. Такие усики требовали особых усилий, их выбривали как над губой, так и под носом крепкой, без дрожи, рукой. Пател, наверное, опирался локтем на зеркало в ванной и вынимал бритву из держателя, зажимая ее между пальцами. Фарук представлял, что только так и мог бриться, бесполезно тратя время на придание себе франтоватого вида, этот сорокалетний мужчина. А может, кто-нибудь помогал ему бриться? Например, молодая женщина с твердой рукой.