Элена Ферранте - Лживая взрослая жизнь [litres с оптимизированной обложкой]

Мы вернулись назад, я проводила ее до метро на пьяцца Кавур.

– Пожалуйста, не надо стесняться Роберто, – еще раз повторила она, – с ним легко, вот увидишь.

Мы обнялись, я была рада, что мы потихоньку становились подругами. Но я также обнаружила, что согласна с Витторией. Мне хотелось, чтобы Роберто уехал из Милана и поселился в Неаполе. Хотелось, чтобы тетя победила и заставила молодых обосноваться, например, в Пасконе, чтобы я могла крепче связать свою жизнь с их жизнью и видеть их, когда мне захочется, хоть каждый день.

Я совершила ошибку: рассказала Анджеле, что встречалась с Джулианой и что вскоре встречусь с Роберто. Ей это не понравилось. Раньше она отзывалась плохо о Тонино и расхваливала Джулиану, но теперь неожиданно изменила свое мнение: заявила, что Тонино хороший парень, а его сестра гарпия, которая его мучает. Нетрудно было понять, что она ревнует: ей было невыносимо думать, что Джулиана общалась со мной без ее посредничества.

– Не хочу ее больше видеть, – сказала мне Анджела, когда мы гуляли однажды вечером. – Она уже взрослая и обращается с нами, как с девчонками.

– Неправда.

– Правда-правда. Поначалу со мной она делала вид, будто я учительница, а она ученица. Прилипла ко мне, все твердила: «Как здорово, ты выйдешь за Тонино, мы породнимся». Но она насквозь лживая. Втирается в доверие, прикидывается подругой, а сама думает только о своих делишках. Сейчас ей нужна ты, меня одной уже недостаточно. Она меня использовала, а потом выкинула.

– Не преувеличивай. Она хорошая девушка и может дружить с нами обеими.

Мне было нелегко успокоить Анджелу – до конца так и не удалось. Споря с ней, я поняла, что ей хочется одновременно получить и одно, и другое, и третье: из-за этого она всегда недовольна. Ей хотелось порвать с Тонино, не разрывая отношения с Джулианой, к которой она была привязана; не хотелось, чтобы Джулиана привязалась ко мне, а она бы осталась в стороне; хотелось, чтобы Роберто и даже его призрак не разбивал нашу сплоченную троицу; хотелось, чтобы я, будучи членом нашей троицы, думала прежде всего о ней, а не о Джулиане. В какой-то момент, не находя у меня поддержки, она принялась вовсю бранить Джулиану, выставляя ее жертвой жениха.

– Все, что делает Джулиана, она делает ради него! – заявила Анджела.

– Разве это не хорошо?

– По-твоему, хорошо быть рабыней?

– По-моему, любить – это хорошо.

– Даже если он тебя не любит?

– С чего ты взяла, что он ее не любит?

– Она сама говорит: «не может быть, чтобы он меня любил».

– Все, кто любит, боятся, что им не отвечают взаимностью.

– Если ты живешь из-за него в постоянной тревоге, как Джулиана, так какая радость в подобной любви?

– Откуда ты знаешь, что она живет в постоянной тревоге?

– Мы с Тонино видели их однажды.

– И что?

– Джулиану пугает мысль, что она ему больше не нравится.

– Наверняка он, со своей стороны, тоже боится.

– Он живет в Милане, знаешь, сколько там у него женщин?

Последняя фраза меня особенно возмутила. Я даже не допускала мысли, что у Роберто могут быть другие. Я бы хотела, чтобы он был предан Джулиане и оставался ей верен до смерти. Я спросила:

– Так Джулиана боится, что он ей изменяет?

– Она мне этого никогда не говорила, но, по-моему, да.

– Я его видела, он не похож на человека, способного на предательство.

– А твой отец казался тебе человеком, способным предать? Но он предавал: он изменял твоей маме с моей.

Я отреагировала жестко:

– Мой отец и твоя мама фальшивые люди.

У Анджелы на лице появилось недоумение.

– Тебе что, не нравится об этом говорить?

– Не нравится. Подобные сравнения бессмысленны.

– Может быть. Но я хочу испытать этого Роберто.

– Как?

У нее загорелись глаза, она приоткрыла рот и выгнула спину, выпятив грудь. «А вот так», - объяснила она. Она обратится к нему, приняв похожую, провоцирующую позу и изобразив подобающее выражение лица. К тому же она наденет что-нибудь с большим вырезом и мини-юбку, будет словно ненароком задевать его плечом, положит руку ему на бедро, прижмется к нему грудью, возьмет под руку. «Ах, – сказала она с заметным отвращением, – мужчины такие дураки, стоит проделать парочку подобных штучек – и они в любом возрасте теряют голову, не важно, тощая ты или жирная, прыщавая или вшивая».

Меня эти ее слова разозлили. Сначала она говорила так, как когда мы болтали девчонками, а потом неожиданно выдала стандартный набор опытной женщины. Я ответила почти угрожающе:

– Не смей делать этого с Роберто.

– Почему? – удивилась она. – Это все ради Джулианы. Если он хороший парень – тогда все отлично, а если нет, мы ее спасем.

– Я бы на ее месте не мечтала ни о каком спасении.

Она взглянула на меня, словно не понимая:

– Да я же пошутила. Можешь мне кое-что обещать?

– Что?

– Если Джулиана тебе позвонит, перезвони сразу мне, ладно? Я тоже хочу присутствовать при встрече с Роберто.

– Хорошо. Но если она скажет, что так ее жених почувствует себя неловко, я ничего не смогу поделать.

Она замолчала, опустила глаза, а когда мгновение спустя подняла их, в них читалось желание понять.

– Между нами все кончено, ты меня больше не любишь?

– Что ты! Я тебя люблю и буду любить до самой смерти.

– Тогда поцелуй меня.

Я поцеловала ее в щеку. Она потянулась к моим губам, но я увернулась.

– Мы больше не девочки, – объяснила я.

И она с несчастным видом направилась в сторону Мерджеллины.

Джулиана позвонила как-то днем и назначила встречу на ближайшее воскресенье, на пьяцца Амедео; Роберто тоже собирался прийти. Я почувствовала, что мгновение, к которому я так долго стремилась, о котором так долго мечтала, действительно наступило, и опять испугалась – еще сильнее, чем прежде. Я что-то забормотала, стала говорить, что у меня куча уроков, но Джулиана ответила со смехом: «Джанни, не волнуйся, Роберто тебя не съест, я хочу ему показать, что у меня тоже есть подруги, которые много учатся и умеют хорошо говорить, так что сделай мне одолжение».

Я замешкалась, смутилась и, чтобы уцепиться за что-то, что точно могло бы помешать нашей встрече, завела речь об Анджеле. Я уже решила, сама себе в этом не признаваясь, что если Джулиана действительно назначит мне встречу с участием жениха, я ничего не скажу Анджеле, – не нужны мне лишние проблемы и переживания. Но порой наши мысли выпускают на волю дремлющую силу, пробуждают некие образы и тычут ими прямо нам в лицо. Я была уверена, что вызванный мной образ Анджелы не понравится Джулиане и она скажет: «Ладно, тогда в другой раз». Я живо представила, как моя подруга хлопает глазками, округляет рот, демонстрирует грудь, выгибает спину; внезапно я решила, что если поставить ее рядом с Роберто, позволить ей внести раздор в их с Джулианой отношения или даже разрушить их, то это может, подобно цунами, сломать абсолютно все. Я сказала: