Вера Колочкова - От всего сердца [litres]

– Но на похороны не дают взаймы! Давай я сейчас быстренько схожу в банк и денег сниму… Лишними не будут, наверное.

– Ой, Лидия Васильевна…

– Ладно, ладно, молчи! Я ж от души, от сердца. От любви… Мы же только что о любви говорили, что без нее человек себя человеком не ощущает. Я побегу, а ты давай обедом его накорми…

Вот тогда-то она и шла по улице и плакала. И люди на нее оборачивались.

Даже сейчас, сидя на кухне и вспоминая тот день, она почувствовала, что еще чуть-чуть, и…

Слава богу, никакого «чуть-чуть» не случилось, потому что позвонил Аркадий. И сразу огорошил ее вопросом:

– А что там с обедом, Лидочка? Помнишь, ты меня грозилась на обед пригласить?

– Я грозилась? По-моему, ты преувеличиваешь мои способности!

– Ну ладно, если без шуток… Пригласи меня на обед, а?

– Хорошо, я приглашаю. Приходи.

Она и сама не поняла, как легко у нее это получилось – с ходу! Даже Аркаша растерялся будто, замолчал. Потом спросил осторожно:

– Я не ослышался, нет?

– Да ну тебя, Аркаш! Приходи завтра, слышишь? Только не на обед, а на ужин. Днем я занята. Утром выхожу из дома и только вечером возвращаюсь.

– Да? И где же ты пропадаешь весь день?

– Ну почему сразу – пропадаю? Я работаю, Аркаш… Нянькой работаю…

– В смысле – нянькой? Не понял…

– А что тут понимать? Все очень просто. Я с Вариными детьми сижу, а она на работу вышла.

Аркадий помолчал немного, переваривая информацию, и спросил так же осторожно:

– Может, тебе с деньгами помочь, Лид?

– Да ты что, Аркаш? – весело возмутилась она. – Ты думаешь, я из-за денег, что ли? Нет, что ты… Никто мне никаких денег не платит. Я Варю на работу отпустила, понимаешь? Ну, чтобы она сама для себя хоть что-то заработала, чтобы человеком себя почувствовала, а не жалкой просительницей… Я сама ей такой вариант предложила и ничуть не жалею об этом.

– Хм… Так это ж получается бульон из-под яиц, Лидочка! Вот если бы она платила тебе как няньке, тогда… А ты бесплатно, стало быть…

– Да, Аркаша, бесплатно! Я так решила!

– Ну так я ж говорю: бульон из-под яиц…

– Да нет же, нет! Ну как ты не понимаешь-то? Я же из любви это делаю, а не за деньги! Из любви, оно гораздо приятнее, знаешь… А твое адвокатское мышление таких нюансов просто не воспринимает, вот и все!

– Может, ты и права… Ладно, поговорим об этом за ужином. Значит, завтра вечером, правильно?

– Да. Приходи часов в семь. И скажи… Что тебе приготовить? Я же не знаю, что ты любишь…

– Я хочу овсянку, Лид. Сто лет не ел хорошую овсянку.

– Ты смеешься, что ли? Овсянку же утром обычно едят…

Сказала – и ужаснулась. Вот что Аркаша сейчас подумал, а? Будто она на совместный завтрак намекает, что ли?

А он вдруг рассмеялся довольно. Видимо, почувствовал ее замешательство. И проговорил быстро:

– Ладно, до завтра, Лид!

– Да, до завтра, Аркаш…

Весь следующий день она думала о предстоящем свидании. Потому что как этот ужин еще можно назвать? Только свиданием. Хоть и с овсянкой на столе вместо романтического блюда. А что – вполне согласуется с их возрастом… Или он все-таки пошутил про овсянку?

На всякий случай запекла в духовке телятину с овощами. Ну и овсянку, конечно же, сварила! И бутылку вина на стол поставила. Еще и свечи хотела зажечь, да спохватилась вовремя – это уж совсем лишнее!

Аркаша пришел ровно в семь. Принес шикарный букет белых роз и шампанское. Она отметила про себя: как он выглядит хорошо! Седой, сухопарый, одет с иголочки… Только глаза очень грустные, плещется в них одиночество неприютное, не скроешь его внешним благополучием, никак, видно, не скроешь… Интересно, а у нее самой – такое же одиночество в глазах плещется?

– А ты по-прежнему красивая, Лидочка… Из той породы женщин, которым, как говорят, старость к лицу. Ой, а это что за чудо такое? – Аркадию пришлось переключиться на Мотю, прибежавшего в прихожую с отчаянным лаем.

– А это мой дружок Мотя! Прошу любить и жаловать, так вот!

– Да я-то согласен и жаловать, и любить… Только он, по-моему, не очень согласен…

– Мотя, все, успокойся! Это свои, Мотя! Все, иди отсюда, не путайся под ногами, слышишь?

Мотя перестал лаять и будто замер от обиды. Нет, а чего? С такой страстью кинулся хозяйку от чужака защищать, а она… Иди, говорит, отсюда… Ну как тут не обидеться, а?

Пришлось ей наклониться, взять его на руки, приласкать наспех. Аркадий смотрел на эту сцену задумчиво, потом проговорил грустно:

– А у меня тоже собака была, да… Такса, добрая очень. Мы во дворе гуляли, и она под колеса машины попала. Я так переживал эту потерю… Но она неповоротливая стала с возрастом, а твой, я смотрю, шустрый пацан!

– Да, шустрый… Хоть и по возрасту почти старичок. Ну все, идем за стол, что я тебя в прихожей держу? – проговорила она деловито, опуская Мотю на пол.

Аркаша рассмеялся, увидев овсянку на столе. Но как-то очень хорошо рассмеялся, потому что сразу ушло напряжение некой неловкости. Тем более он сразу заговорил о том, зачем пришел, не стал ходить вокруг да около. Поднял бокал с вином и объявил:

– Значит, так! Я делаю тебе предложение, Лида. И слышать больше не хочу твоего ужасного «нет», сколько можно! Годы уходят, а ты все твердишь свое: нет да нет!

– Все, Аркаш… Больше не буду, честное слово.

– Это как понимать? Это значит… Ты согласна?

– Да, Аркаш, я согласна.

– Что, вот так просто? Согласна, и все?

– Да, да! И если ты еще что-нибудь сейчас спросишь, я передумаю!

– Да это я от радости, Лид… Как-то не верится даже… Ну давай выпьем, что ли? За нас… За то, что мы с этой минуты вместе…

Аркаша осушил свой бокал до дна, прикрыл глаза и сидел какое-то время, будто прислушивался к самому себе. Потом вздохнул легко, так, как вздыхает человек, когда у него гора с плеч сваливается. И проговорил тихо:

– Спасибо тебе, Лид… Теперь, значит, еще можно жить, да… А то я за последнее время как-то сник, знаешь. Утром встаю и думаю: зачем я живу, для кого? Пустота такая внутри – даже словами не описать, как это страшно.

– А не надо описывать, Аркаш. Мне хорошо знакомы эти ощущения, да… Со мной это тоже было. А теперь я очень легко живу, с радостью!

– Да, я уже понял все про твои радости, Лидочка. А я выбираю радостью – тебя! Ты согласна быть моей радостью, Лид?

– Ой, тоже мне нашел радость…

– Да, нашел. И не кокетничай, пожалуйста. Ты же знаешь, я всегда тебя любил. Наконец-то нашел и счастлив.

– Наверное, мы смешно сейчас выглядим со стороны, Аркаш…

– С какой стороны? С чьей стороны? Какое нам с тобой дело, как мы выглядим с какой-то там стороны? Да плевать! Мы будем жить и будем счастливыми, и пусть нам еще позавидуют те, кто захочет смотреть с той стороны! Или… Ты своего Пашу имеешь в виду, наверное?