Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

Мансур покашлял, и постучал опять в косяк двери, но ему опять никто не ответил. Он постоял в открытых дверях каюты минут пять. Из спального отделения раздавались те же подозрительные шумы.

Рядом с дверью стоял вахтенный матрос:

– Рассыльный. А где товарищ капитан 1 ранга? – спросил Мансур.

– В каюте. После обеда и адмиральского часа не выходил.

Мансур еще постоял немного. В коридор салона флагмана поднялся командир БЧ-7 и недоуменно посмотрел на Мансура и на часы.

– Мансур Умарханович, в чем дело, почему документы еще не переданы заместителю командира эскадры.

– Так вот, стою жду, в назначенное время поднялся сюда, постучал в дверь, никто не отвечает. Заглянул в кабинете никого, а из спального отделения какие-то звуки раздаются. Спросил – ни ответа, ни привета. Вот жду, когда что-нибудь проясниться.

– Ну, давай посмотрим вместе, мне тоже надо ему доложить, что командирский катер надо отправить на берег с флагманским минером эскадры – он что-то проверял в БЧ-3.

Он постучал в дверь, и открыл ее, так и не дождавшись ответа. В кабинете никого опять не было. Муравьев подошел к спальному отделению и осторожно отодвинул задвинутые шторы и заглянул во внутрь:

– Товарищ капитан 1 ранга разрешите.

– Не разрешаю, донеслось из туалета. Придите позже. Сам вызову вас.

И опять раздались странные звуки.

Муравьев покачал головой и взяв Мансура под руку вывел из каюты:

– Что-то у него не так. Или хитрит чего? Ладно Мансур пойдем, зайдем через час, если не вызовет сам раньше.

Через час, повторилось тоже самое.

Их так и не вызвали в этот день, но вечером заместитель командира эскадры зачем-то вызвал начальника медицинской службы Игоря Муратова.

В кают-компании начмед доложил Муравьеву, что заместитель командира эскадры заболел и проходит курс профилактического лечения. Болезнь неопасная. Больше начмед, ничего пояснять не стал – врачебная тайна.

На следующий день заместитель командира эскадры опять не появился перед людьми и что странно не вышел ни на завтрак, ни на обед. К себе в каюту допустил одного начмеда.

Запаниковавшие было перед проверкой «Учителя» офицеры стали потихоньку приходить в себя. Капитан 3 ранга Муравьев полностью взял руководство кораблем в свои руки, проводил своевременно доклады на флот и эскадру. И жизнь на корабле текла как всегда – проходили команды по трансляции, бегали и строились матросы, разводились вахты, играл оркестр, по вечерам офицеры играли в преферанс и пили корабельный напиток «Черные глаза».

И лишь изредка начхим приходил в медблок к начмеду, и они о чем-то долго шептались, закрывшись в каюте.

Всех, кроме «Учителя», устраивала сложившаяся ситуация. Многие офицеры даже стали шутить, что с таким начальником даже лучше на борту. Ни тебе тревог, ни тебе проверок.

Через четыре дня, после прибытия заместителя командиры эскадры на авианосец и начала его странной болезни, начальник гидрометеослужбы, (или как его называл замполит начальник гидрометеурологов), доложил капитану 3 ранга Муравьеву, что с юга к Приморью подходит циклон и ожидается резкое усиление ветра, вплоть до шторма.

Капитан 3 ранга Муравьев вызвал начмеда:

Игорь доложи, как состояние здоровья «Учителя»? Мне надо принимать решение, вызывать Жженова с берега или «Учитель» сможет вывести корабль на штормовку?

Игорь подумал немного, почесал подбородок и хитро улыбнулся:

– Когда надо, что бы он был в строю?

– Ну, сегодня вечером сниматься надо и уходить в море. Мы бы вышли сами, но по формальным признакам не имеем права – нет допущенных, к управлению кораблем на ходу.

– Ну, тогда вечером, он будет в строю – сказал начмед и убежал поднимать на ноги заместителя командир эскадры на ноги.

Ветер усилился до 10 метров в секунду и внезапно в ходовую рубку, поднялся бледный и худой заместитель командира эскадры.

– Смирно – скомандовал, первый увидевший его, вахтенный офицер старший лейтенант Джингалиев.

– Товарищ капитан 1 ранга ожидается усиление ветра до 25-30 метров в секунду. Нам надо сниматься и срочно выходить в море. Сейчас ветер юго-западный 10, порывами 12 метров в секунду. Вызывать командира?

– Нет не надо! Справимся и без него, тем более, что я никого и ничего так и не проверил. Командуйте приготовление к бою и походу – с этими словами Доскаль уселся в командирское кресло.

Вахтенный офицер и Муравьев, даже поморщились, увидев это. Никто, кроме командира корабля, не имел право занимать его кресло. Появившийся в ходовой рубке командир электронавигационной группы старший лейтенант Калинин даже присел, увидев Доскаля в командирском кресле, и тут же спрятался за занавесками в штурманской части ходовой рубки.

Муравьев пожал плечами, и подойдя к корабельной трансляции, дал два раза по три сигнала звонками колоколов громкого боя «Слушайте все!» и затем по трансляции скомандовал:

– Корабль экстренно к бою и походу приготовить!

По коридорам корабля раздался шум разбегающихся ног матросов, мичманов, офицеров, захлопали, двери, люки горловины, послышались далекие доклады по громкоговорящей связи с боевых постов и командных пунктов.

В ходовую рубку прибежали номера на связи, которые подключая микрофоны и трубки на свободные пульты, деловито проверяли все связи с боевыми постами, командными пунктами и корреспондентами в радиосетях.

В ходовую рубку поднялся командир БЧ-4 капитан-лейтенант Асланбеков и спросив у заместителя командира эскадры разрешение, занял место за пультом связи командира корабля. Он сразу стал вызвать буксир на флотилии, для удерживания корабля при отдаче бриделя.

Прибежал рулевой, занял место за рулевой колонкой, к нему подошел командир БЧ-1 капитан-лейтенант Вальтер Фоншеллер, видимо сбежавший из санчасти, и стал его деловито инструктировать. Послышалась звуки вращающихся направляющих ракетных установок, артиллерийских орудий. Посыпались доклады в ходовую рубку о проверке тех или иных механизмов. Муравьев, стоя у громкоговорящей связи, принимал все доклады. Изредка он по листу готовности докладывал заместителю командира эскадры положенные доклады.

Из метеопоста доложили, что ветер усилился до 15 – 17 метров в секунду.

Вахтенный офицер проверил с ПЭЖ, правильность срабатывания машинных телеграфов. Штурман провел по громкоговорящей связи корректуру корабельного времени.

Доскаль сидел молча, выключив даже свет, и не во, что не вмешивался, отдав полностью инициативу Муравьеву. Было видно, что он о чем- то раздумывает.

– Буксир МБ-145 на подходе, он будет одерживать корму корабля, разрешите спустить баркас № 2 для принятия проводника бриделя – спросил разрешения Доскаля Муравьев – Вроде успеваем выйти до критического ветра!