Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

– А ты никак выпивши до сих пор? А Степан Георгиевич? – спросил Мансур учуяв запах хорошего коньяка.

– Так это мы с начкаром всю ночь мучались за содружество родов ВМФ. Всю ночь пили. Сначала водку, потом коньяк. Он мне про лодки все рассказывал, а я ему про «Брест». Еле отпустил, хотел с собой на лодку пригласить.

Мансур усмехнулся про себя.

Когда подошли к кораблю на баркасе, было уже темно. С левого борта стояло судно погрузчик специального боезапаса «Инга», поэтому баркас подошел к правому борту. Выпрыгнули с Вороновым на трап, где их встретил вахтенный офицер лейтенант с РТС.

– Чего такая тишина? – спросил Мансур вахтенного офицера.

– Так у нас ЧП.

– Что за ЧП? – удивился Мансур.

– Ракету БЧ-3 минеры уронили с направляющей. Она упала и раскололась.

– Что? – заикаясь спросил, протрезвевший мгновенно Воронов – болванку.

– Нет, боевую с красной головкой – ответил мрачно лейтенант – теперь все проверяющие к нам и с флота и с эскадры и с ВМФ уже летят.

– Ничего себе, – только промолвил Мансур и они с Вороновым понеслись по трапам вверх.

На правом шкафуте столпилась группа офицеров. В свете фонарей был виден адмирал Сатулайнен, более бледный, чем всегда. Рядом с ним стоял командир корабля капитан 1 ранга Гиоев и они что-то оживленно обсуждали. У направляющей БЧ-3 была видна лежавшая на боку ракета, расколовшаяся пополам и накрытая сверху брезентом. Рядом с ней стояли командир БЧ-3 старший лейтенант Джингалиев, командир группы БЧ-3 старший лейтенант Валинин и помощник командира капитан 3 ранга Алексей Коноваленко и тоже что-то горячо обсуждали.

– Товарищ командир ваше приказание выполнено. Старший лейтенант Воронов на борту – отрапортовал Мансур.

– Иди в свой КПС, не до тебя сейчас Мансур Умарханович, потом доложишь подробности. Здесь сейчас можно схлопотать такую дозу, что послевоенная Хиросима покажется раем. Уходи – с болью сказал командир.

– Что он доложил? – спросил молчавший адмирал Сатулайнен.

– Да ничего, так. Нам думать надо, как на «Ингу» теперь погрузить назад эту сломанную ракету, как можно скорее.

– А если на брезент и на брезенте. А там у них там специальные контейнеры свинцовые. Задача убрать все с корабля как можно скорее.

– А на брезент как загрузить? Может контейнер поднять краном сюда и здесь загрузить?

– Так наверно лучше. Но в контейнер придется руками грузить. По частям в химкомплектах, четыре-шесть человек. А что делать, ничего другого не придумаешь. Задача убрать ее, как можно быстрее с корабля – спокойно сказал командир – Джингалиев идите сюда вместе с Коноваленко и с Валининым.

Офицеры подошли.

– Давайте контейнер хранения ракет на корабль поднимайте краном. Потом в него на руках осторожно положить аварийную ракету, а далее пусть «Инга» забирает и увозит на базу хранения.

Джингалиев вздохнул и скомандовал:

– Работать будут шесть человек. Я, Воронов, Валинин, мичмана Товстый, Петров и Опанасенко. Сейчас наденем все химкомплекты и начнем работу.

По палубе с каким-то прибором в химкомплекте и противогазе прошел начальник химслужбы с одним матросом, идущим за ним и что записывающим в блокнот. Он обошел вокруг аварийно торпеды и потом пошел к командиру корабля.

– Чем начхим порадуешь? – спросил командир.

– Значительное превышение нормы, товарищ командир. Уберите людей с палубы. Это сейчас опасно для жизни. Прошу разрешить всем участвующим в работе на палубе выдать индивидуальные дозиметры.

– Выдавай и скорее – скомандовал адмирал Сатулайнен.

Заработал кран, и сверху было видно, как на палубу авианосца с «Инги» стал подниматься специальный контейнер. Матросы боцманской команды держали концы и поставили его рядом с аварийной ракетой.

– Всем, кроме минеров покинуть палубу корабля. Всем на боевые посты. Начхим приготовиться произвести дезактивацию палубы и включить УСВЗ (универсальную систему водяной защиты), после передачи контейнера на «Ингу».

– Есть провести дезактивацию – ответил начхим – прошу разрешения дать команду – ОДО-2 (основное дезактивационное отделение) и ДДО-1 (дополнительно дезактивационное отделение) построиться в носовых коридорах правого борта и развернуть посты санитарной обработки правого борта.

По кораблю раздались просимые начхимом команды. Все покидали палубу корабля и разбегались по боевым постам.

Мансур увидел, как на выход идут семь фигур в химических комплектах и противогазах. Это были минеры во главе с Джингалиевым. Все расступались перед ними и уступали дорогу. Мансур знал, что их задача убрать с палубы корабля этот опасный груз, рискуя своими жизнями.

Быстро спустился по трапам на свой 177 спуск и вошел в КПС. Там уже сидели командиры дивизионов, старший инженер и замполит БЧ-4.

– Вы слушали, что у нас случилось? – спросил Миша Колбасный.

– Не только слышал, но и лично видел – ответил Мансур.

– И что там? – спросил бледный Женя Гвезденко.

– Ничего хорошего. Все офицеры и мичмана БЧ-3 будут на руках убирать обломки этой ракеты в специальный контейнер. Краном их не зацепить. А если еще раз оборвутся, то считай что все. Корабль можно списывать.

– Так они же дозу получат – спросил старший инженер,– куда командир смотрит. Угробят же ребят.

– А, что это чудо на палубе оставить? Чтобы весь экипаж дозы получил? – ответил Женя Гвезденко – они присягу давали. Это их техника. Была бы наша, мы бы пошли.

– Слава Богу, что у нас нет такой техники – сказал Миша Колбасный и громко высморкался в большой платок.

По громкоговорящей связи раздалась команда вахтенного офицера:

– Включит УСВЗ, начать дезактивацию правого шкафута.

– Все наверно уже убрали. Теперь задача обезопасить корабль.

Тысячи струй воды хлестали по надстройке, палубе, бортам и всей технике на верхней палубе, смывая остатки радиоактивного заражения в шпигаты и выбрасывая их за борт. Потом пошла по команде на верхнюю палубу аварийная партия и дезактивационные отделения. Началось смывание остатков с помощью шлангов, а потом началась мытье палубы и надстроек специальными растворами с помощью специальных швабр.

– Командирам боевых частей прибыть на ходовой – раздалась команда по корабельной трансляции.

Мансур вскочил из кресла, схватил блокнот и побежал в ходовую рубку. В ходовой рубке царил полумрак, слышалось лишь стрекотание приборов.

– Огнинский ну что у нас там? – запрашивал по громкоговорящей связи командир корабля.

– Лучше, чем было, но хуже чем должно быть – ответил спокойный голос начхима.

– Ты мне Сережа в цифрах говори, не путай нас всех мудреными формулировками.

– В цифрах – переспросил начхим – в цифрах пока плохо. Но после проведения дезактивации и промывки можно будет сказать, какие у нас перспективы.