Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

– Вот командир и погоняйте эту лодку, пока есть возможность – отрабатывайте противолодочные расчеты. Кстати, а кто из кораблей первым обнаружил их самолеты?

– Мы, товарищ контр-адмирал, старшина 2 статьи Барамидзе – командир отделения сигнальщиков – ответил на вопрос комэска командир.

– Как, старшина 2 статьи? А что же наши хваленые радиотехнические средства и средства ПВО других кораблей? Профукали америкосов? Но сигнальщики твои молодцы. Не ожидал, что простые глаза могут быть сильнее радаров.

– Специалисты у нас экстра-класса. Жаль прощаться будет – вздохнул думая о чем-то своем командир корабля.

– Товарищ командир на ваше имя принята радиограмма с «Мидуэя» разрешите доложить, – раздался голос командира БЧ-4 капитан лейтенанта Асланбекова, вошедшего с сигнального мостика в ходовую рубку – спецпропагандист капитан-лейтенант Михеев перевел.

– Читай, связист, вслух!

– Командиру авианосца «Брест» капитану 1 ранга Гиоеву. Благодарю за хорошую учебу. Твои ребята действовали хорошо. Особенно моим летчикам понравился твой летчик 62 бортовой, позывной 275. Ему моя особая благодарность и признательность. Привет моему другу контр-адмиралу Смелкову. До встречи, в районе острова Сокотры. Контр-адмирал Джеймс Кингстон.

Командир БЧ-4 запиши ответную радиограмму на «Мидуэй» и со спецпропагандистом переведите ее:

– Контр-адмиралу Джеймсу Кингстону. Мы с контр-адмиралом Смелковым тоже благодарны вам за учебу. Просим предварительно уведомлять о подобных тренировках, чтобы не было эксцессов и проблем. При облете кораблей авиацией просим соблюдать соглашение СССР-США, по предотвращению инцидентов на море. Капитан 1 ранга Гиоев.

Командир эскадры одобряюще кивнул головой.

– А мы что идем на Сокотру товарищ контр-адмирал? – спросил, как бы ненароком, командир авианосца.

– Вообще планировалось. Но это еще через неделю и проходило только в специальных шифровках. Пока об этом никто не знает. Интересно откуда Кингстон знает наши планы? Разведка работает у них – командир эскадры задумался – А ты командир читал телеграммку ЗАС об организации увольнения? Что думаешь?

– А что думаю? Пока ничего не думаю. Кингстон не дал, как следует подумать. Подумаю, доложу. Сложная ситуация для корабля. Практически нерешаемая.

Командир вышел с ходовой рубки на сигнальный мостик. Его встретил докладом старшина 2 статьи Барамидзе. Командир прервал жестом его доклад. Он посмотрел за борт, там также весело прыгали дельфины, с запада возвращался вертолет целеуказаний, весело свистели его лопасти. В ходовую рубку с приятным эстонским акцентом, проходили доклады гидроакустиков, по координатам подводной лодки. Так же светило солнце, так же весело играли в волнах дельфины, казалось, что ничего не случилось. А что весь мир был в нескольких секундах от третьей мировой войны, так кто это знает.

Командир представил, как по получению их сигнала № 1 начинают стартовать баллистические ракеты с территории Советского Союза и поежился. И в то же время сердце болело после всех переживаний. Он прислонился к пилорусу пеленгатора, облокотился на его металлическое крепление руками, и стоял так минут 20, опустив свою большую начинавшую уже седеть голову на еще подрагивающие руки.

– Товарищ командир вам плохо – спросил сзади сигнальщик Барамидзе, но тот махнул рукой – мол не беспокойте.

Никто командира больше не беспокоил и лишь вахтенный офицер изредка поглядывал на его спину с беспокойством в иллюминатор ходовой рубки.

Командир авианосца «Брест» с силой ударил раскрытой ладонью по столу. Тряхнул своей начинавшей уже седеть черной головой и откинувшись назад на кресле подумал:

– Черт побери, это руководство! Корабль уже шестой месяц на боевой службе, а выходили только на пять, а затем продлили еще на четыре и вот на тебе на – приказ Министра обороны об увольнении в запас матросов и старшин, выслуживших установленные сроки. Нет, конечно приказ ждали, и знали, что он непременно будет, и даже знали когда будет. Ведь, как говорят матросы ДМБ (демобилизация) неизбежна, как рождение и смерть. Но как не вовремя сейчас, когда авианосцу поставлены задачи по противодействию американской многоцелевой группе во главе с АМГ «Мидуэй», когда еще три месяца необходимо выполнять задачи боевой службы. Конечно это очень не вовремя – почти четвертая часть экипажа уйдет на транспортах в Союз, а для их замены пришлют молодых и необученных толком матросов. А ведь уйдут почти 80% старшин и старших специалистов, а на замену им …… Минимум полгода учить до специалистов хотя бы третьего класса. Ну как такого необстрелянного, необученного поставить на вахту к сложным механизмам и радиоэлектронным устройствам. А если воевать, для чего выходим на боевую службу. Как доверить технику и оружие непроверенному в деле человеку не умеющему ее использовать. Ведь бедааааааа! А командир эскадры Станислав Станиславович Смелков наверняка знал, что так будет, ведь предупреждали его с замполитом – предлагали оставить в базе этот призыв и укомплектовать корабль за счет матросов младших призывов с других кораблей эскадры. Не захотел! «Воспитывайте своих матросов сами, а другим за что мучиться с вашими годками, которые ничего делать не будут до увольнения в запас» – слишком гордый и заносчивый молодой адмирал. А теперь, как расхлебывать, такую недостачу личного состава на боевой службе, когда каждый человек на вес золота?

Раздался стук в каюту и открыв дверь появился замполит, как всегда с веселыми блестящими глазами:

– Ну что командир увольняем годков. Балласт за борт – кораблю легче плыть? Меньше проблем, а то в БЧ-5 офицеры уже не знают, что с ними делать. Годки давно собрали дэмэбовские чемоданы и сидят на них, ожидая отправки в Союз. А комсомольская организация смотрит на всю эту вакханалию, опустив руки, а комсорги и парторги сидят на лезвии бритвы, свесив ноги в опасную сторону.

– Зам – ты Цецерон, так выразил свою мысль, что ничего не понять, без 100 граммов. Особенно здорово получилось у тебя про опасную сторону бритвы. Но это ты и я, а не только не комсорги и парторги, а это мыпрежде всего – я с тобой сидим, на этой бритве, свесив ноги в разные стороны. Завтра на вахтах стоять будет некому. В БЧ-5, БЧ-4, БЧ-1, БЧ-7 уже сейчас двухсменка, вырвешь несколько человек, и все конец некому будет стоять на вахтах. Ты что, не понял обстановку? Ведь мы на боевой службе!

– Нет, Виктор Александрович, я все понял, только вот, что делать? Может к НАЧПО сходить за советом. Глядишь, и поможет хорошим советом.

– Да чем твой НАЧПО, поможет? Предложит партбилеты положить ему на стол, если мы не в состоянии сами решить проблему и обеспечить боевое применение корабля на боевой службе. Раньше надо было думать и советоваться с ним, до выхода в море. Ведь знали на эскадре что идем на пять месяцев, но могут продлить – значит, надо думать было, минимум на девять месяцев вперед. А так подставили они и тебя и меня и весь наш авианосец. Но виноваты мы с тобой – не настояли, не потребовали, не стукнули кулаками о стол. Думали авось пронесет и вернемся вовремя, и все будет тип топ. Не пронесло нас Зам, не повезло нам. Я как этот приказ получил о продлении боевой службы – сразу понял все, конец доходились в море. Ладно, Зам собирай командиров боевых частей, будем думать и решать, что делать, как выйти из этой ситуации. Что думают об этом наши с тобой помощники. Все теперь в наших руках. Как решим, так и будет, хотя лично я решения и выхода не вижу никакого. Посмотреть в глаза тому, кто все это заварил и оставил группу кораблей в Индийском океане небоеспособной.