Андрей Ткачев - «Возвращение в Рай» и другие рассказы

Царевна-Несмеяна плакала во дворце. Сложность была в том, что ей самой была неизвестна причина плача. «Диагноза нет — лечить нельзя», — говорили немецкие доктора. А царевна все плакала и плакала, так что под ее троном вздулся паркет, а в углах девичьей стала отсыревать штукатурка.

Царь-отец был человек прогрессивный. Он верил в силу таблеток и мечтал о межпланетных странствиях. «Смотри, доченька. Я тебе новую мобилку купил. В ней три гигабайта памяти». А она еще пуще слезами заливается. «Пойдем, доченька, ко мне в палаты. Посмотрим новый фильм Стивена Спилберга». А она еще сильнее воет, и слезы текут без всякого намека на исчерпаемость ресурса.

Дальше эта сказка по-разному сказывается. Но главная линия — везде одна и та же. Все новомодное, все блестящее, дорогое, заморское усиливало неразгаданные страдания царевны. Так она и убила бы себя страданием, так бы и потеряла зрение от слез, если бы не любовь к человеку, которого, по причине обычности и невзрачности, никто и замечать не хотел. Он ее развеселил, он ее утешил, он ей слезки вытер и к жизни вернул. Он стал ей другом и мужем навсегда.

Это, друзья мои, образ Христа, проникший в сказку. Это намек на Христа, Которого не видят те, кто от повседневной мишуры ослеп, и Которого по причине Его простоты и смирения не принимают всерьез мудрецы века сего.

Ну а плачущая царевна, вестимо, это — душа наша, которая ревет безутешно и страдает, якобы беспричинно, пока Небесный Жених в простой одежде не посмотрит на нее мудро и ласково.

Вот оно как.

Десять заповедей, которые Моисей принес с горы на каменных досках, на равные части не делились. Четыре и шесть — так группировались эти заповеди: первая их часть относилась к Богу, а вторая — к людям. Шесть слов, начертанных на второй скрижали, открывались заповедью о почитании отца и матери.

Заповеди — это не беспорядочная мешанина. Они логичны, последовательны, связаны изнутри. Мы можем смело, не боясь ошибиться, думать, что неисполнение пятой заповеди делает невозможным исполнение всех остальных, касающихся человеческого общежития.

Кровопролития, воровство, похоть, зависть и всевозможная ложь становятся просто неистребимыми, если мы проигнорируем заповедь о почитании родителей и не дадим ей должной оценки. Между тем классическое общество распалось, отцы и дети перестали быть тем, чем быть должны, и только в силу биологии продолжают именовать себя как прежде. А мы не чувствуем опасности и называем черное белым, как будто пророк Исайя не произнес «горя» на тех, кто делает это. «Горе тем, которые зло называют добром, и добро — злом, тьму почитают светом, и свет — тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое — горьким!» (Ис. 5; 20).

Из всех заповедей пятая наиболее нравится родителям. Им кажется, что эти слова гарантируют их эгоистические интересы и стоят на страже их прав. В действительности это не так. Если я хочу, чтобы меня почитали мои дети, я сам должен почитать своих родителей. Поэтому я, как отец, должен на глазах своего сына проявлять сыновнее почтение к своему отцу, то есть дедушке моего сына. А такой добрый пример может быть очевиден при совместном проживании нескольких поколений.

Послушание, уважение, почтение должны быть жизненными принципами, а не высокой теорией. Хорошее дело на глазах своего сына мыть ноги, целовать руку и отдавать лучший кусок своему отцу, то есть его дедушке. Это лучший залог формирования в юной душе правильной системы ценностей и залог подобного отношения к тебе в старости. Но для этого нужно, как минимум, чтобы у твоего отца не было второй семьи, и он не бросил твою маму с тобой на руках и не стал искать счастья с другой женщиной.

Много ли у нас семей, где три и четыре поколения живут рядом? Много ли семей, где словосочетания «второй муж» или «бывшая жена» являются кошмарными и нереальными?

Итак, из сказанного уже ясно, что реальность противится, а отнюдь не способствует исполнению заповеди о почитании родителей. Пойдем дальше.

Главные разрушители пятой заповеди — это не строптивые дети, а «любящие родители». Это они развращают детей, избавляя их от домашнего труда, сочиняя для них «великое» будущее, лишая их счастья воспитываться в коллективе многих братьев и сестер. Они рожают одного, максимум — двух детей, думая, что уменьшение количества рожденных улучшит качество их воспитания. Они превращают детей в «домашние божества», и сами превращаются в идолопоклонников. Весь жар нерастраченной гордости и нереализованных мечтаний такие отцы и матери вкладывают в «воспитание», которое лучше бы назвать погублением или развращением.

Спесивые, изнеженные, заласканные, приготовленные для «великой будущности», эти маленькие эгоисты жестоко разочаруют своих родителей. Те на старости лет опомнятся и станут, быть может, требовать к себе уважения и почтения, вспомнив о пятой заповеди. Но о каких заповедях можно будет вести речь в доме престарелых или над могилой безвременно погибшего посреди разврата молодого человека?

Отец семейства должен быть капитаном корабля. Мать и жена — помощником капитана или — боцманом, хоть и звучит это не по-женски. А дети — юнгами и матросами. Их нужно сбрасывать, как ложных богов, с пьедестала и запрягать в работу. В черном теле, а не в белом воротничке нужно держать их. К труду, а не к карманным деньгам должны привыкать их руки. Если родители этого делать не будут, то они — разрушители пятой заповеди, а значит, и уничтожители всех остальных. Рожденные ими гордецы и лентяи не остановятся на отсутствии почтения к родителям. Они начнут и красть, и убивать, и прелюбодействовать. И некому будет сказать святую фразу из Гоголя: «Я тебя породил, я тебя и убью».

Классическое, или традиционное, общество рождено пятой заповедью. Там, где жена послушна мужу, а дети — маме; там, где старость в почете, а молодость — в послушании, эту заповедь знают. Там не увлекаются суетным прогрессом и не готовы из-за открытия электрической энергии отказаться от тысячелетних устоев. Счастье и прогресс не только не являются синонимами. Они даже не рифмуются и, более того, часто противоречат друг другу. Вы избрали прогресс? Что ж, готовьтесь поломать всю свою жизнь до самых корней и разделить судьбу старухи у разбитого корыта. Вы хотите счастья? Изберите в качестве ориентира классические ценности и стремитесь к ним, как бы их ни обзывали и ни обсмеивали в газетах.