Андрей Ткачев - «Возвращение в Рай» и другие рассказы

Значит, на земле не все погрузилось во тьму. Значит, не все тело мира покрылось проказными пятнами, и на этом теле еще есть участки здоровой и чистой кожи. Эти здоровые части жизни связаны с браком. Кто хочет радоваться позволительной, чистой, безгрешной радостью, пусть ищет ее в благословенном супружестве и во всем, что с ним связано. Христос пришел на брак, чтобы показать Свое сочувствие не только нашей боли, но и нашему ликованию. Впрочем, не всякому. Если купец обманет покупателя либо уменьшенной гирей, либо льстивыми речами, то у купца будет радость, а Христос эту радость с ним разделить не согласится. Если на гладиаторском поединке часть толпы будет приветствовать победителя, а вторая часть — оплакивать проигравшего, то Христос вряд ли будет скорбеть со скорбящими и радоваться с радующимися.

Но свадьба — это другое дело. Это немного настоящего меда посреди горьких, как полынь, будней. Это образ любви Бога и человека, это жертвенность и самоотдача, это чудесное превращение двух жизней в одну. Образами супружеской тайны была насыщена речь Исаии, Осии, и еще совсем недавно Иоанн Креститель называл себя другом Жениха, подразумевая под Женихом Самого Спасителя.

Итак, Он был на браке, и ни один мертвый еще не воскрес по Его слову, ни один демон еще не оставил мучимого им человека. Время чудес еще не настало.

И тут, на празднике, не хватило вина. То ли бедны были брачующиеся, то ли гостей было слишком много, но чаши пирующих опустели. Пусть лучше бы не хватило хлеба. Ведь вино веселит сердце человека (Пс. 103, 15), и что за свадьба будет без веселья. Бедняки во множестве приходят на свадьбы. Они знают, что в этот день никто их не прогонит. Они помнят слова Писания: Дайте… вино огорченному душею; пусть он выпьет и забудет бедность свою и не вспомнит больше о своем страдании (Притч. 31, 6–7). И вдруг такая новость — нет вина!

В это время ко Христу обращается Мать. Он еще не творил чудес, и Она еще не выступала в роли Заступницы. Но, видно, время пришло.

Матерь Иисуса говорит Ему: вина нет у них. Иисус говорит Ей: что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой (Ин. 2, 3–4).

Один из Отцов говорит, что это был тот диалог, который должен был прозвучать в Эдеме. Так должен был ответить Адам на предложение жены съесть от запрещенного древа. Что Мне и Тебе, Жено? Наше время еще не пришло. Христос исправляет ошибку праотца. Он — второй Адам и пришел исправить ошибки первого. Но тогда, в Раю, в словах жены был соблазн на грех, а здесь, в словах Матери, нет ни греха, ни корысти, лишь сострадание… А Христос, в ответ на Ее просьбу, здесь же, на свадьбе, начинает Свое служение, ознаменованное обилием чудес.

Первое чудо открывает характер последующих. В нем нет ни позы, ни жеста, ни эффектных фраз. Нет ничего, что так бросается в глаза, чего так часто ждут люди и на что они так падки. Ведь далеко не всякий из нас понимает разницу между чудом и фокусом, и уж совсем мало кто знает, зачем нужно совершать великие дела тихо и не напоказ.

Сосуды, служащие для ритуальных омовений, по слову Иисуса наполняются водой. Затем из них черпают и несут воду распорядителю пира. Тот пьет и тотчас зовет к себе жениха, чтобы отругать его. Оказывается, жених утаил хорошее вино и подал его только теперь, когда худшее уже было выпито. Вода в сосудах стала вином, и жених ни за что получает выговор, но веселье продолжается, никому нет особого дела до того, что Сын Божий начал творить чудеса. Так испокон веков мы, люди, привычно пользуемся непрестанными Божьими чудесами, не утруждая себя мыслями о Том, Кто их творит.

Все, наверно, были немножко выпившими, что для свадьбы естественно и в чем еще нет греха. Все, конечно, обрадовались новому питью, которое оказалось вкуснее первого. Гости пробовали новое вино, причмокивали от удовольствия и, хитро прищурившись, говорили: «Ай да жених! Такое чудное вино принес в конце застолья. Хитрец!»

Но ученики Христовы были трезвы. Они мало внимания уделяли еде и напиткам, но зато внимательно следили за Учителем. Чудо не ускользнуло от них, и уверовали в Него ученики Его (Ин. 2,11).

Моисей превращал воду Нила в кровь, чтобы ее не могли пить египтяне. Иисус превратил воду в вино, чтобы веселье на свадьбе не угасло. А затем, через три года, Он превратит вино в Кровь Свою, чтобы нам пить Ее во оставление грехов. Наконец-то пришел Тот, Кто больше Моисея. Пришел Тот, о Котором сам Моисей сказал: «Пророка воздвигнет вам Господь Бог ваш из братьев ваших, как меня; Его слушайте» (см.: Втор. 18, 15).

Отныне чудеса польются с тем постоянством, с каким тепло и свет льются от солнца на землю.

И первое чудо — на свадьбе. Не среди прокаженных, не среди плачущих о покойнике. Это значит, что и в будущей жизни Христос не прекратит чудодействовать. Ему некого будет воскрешать, некого лечить, Он больше не будет изгонять из людей демонов. Но Он продолжит творить чудеса, чтобы радовать людей, чтобы райское веселье не заканчивалось.

Ведь и само Царство Небесное Христом описано в притчах как брачный чертог, как свадебное пиршество.

Пастухи, рыбаки, плотники… Давид пасет овец. Павел шьет палатки. Христос помогает Иосифу. Какие поступки родятся из этих мыслей? В какие дела превратятся эти яркие образы Писания? Пока не ясно, но думать об этом надо.

Христос был плотником.

Его руки держали инструменты, до Него и после находившиеся в руках миллионов тружеников. Топор, сверло, рубанок… Пот льется ручьями по лицу работающего с деревом человека. Пот лился, без сомнения, и по лицу Христа. Мышечная боль по утрам напоминала о вчерашней проделанной работе. И Христос, просыпаясь, чувствовал боль в плечах и спине, чувствовал, как не хотят сгибаться натруженные пальцы.

О чем Он думал, строгая доску, прилаживая друг к другу части будущего дверного косяка? Возможно, Он думал о будущем Древе, о Кресте. О том, как человек подобного ремесла на заказ подгонит друг к другу два бруса — вертикальный и горизонтальный. О том, что этой нехитрой и страшной конструкции предстоит стать Великим Жертвенником, а Жертвой будет Он Сам.

Возможно, в такие мгновенья Иисус останавливался и смотрел вдаль. А затем вновь возвращался к работе, зная, что на то Он и пришел, чтобы вознестись на Древо.

Эти мысли становились ярче, когда на теплые и свежие стружки капала кровь. Нельзя без порезов и царапин трудиться с железом и деревом. Рано или поздно нож или сверло сорвутся, скользнут по сучку, вопьются в тело. Человек перевяжет рану и продолжит трудиться. От заказа зависит, будет ли хлеб на столе. Сын Божий, через Которого все… начало быть (см.: Ин. 1, 3), живя среди людей, не ел хлеб даром. И крови Он не боялся. Она уже пролилась однажды, на восьмой день после Рождества, когда Иисуса обрезали по закону. Тогда впервые к Нему прикоснулось железо, потекла Кровь, и Он по-детски заплакал.