Андрей Шляхов - Записки из скорой помощи

– Точно! – обрадовался мужчина и тут же испуганно огляделся. – А я уеду со вторыми.

– А мы пригласим покататься кого-нибудь из ваших соседей по дому. Чтобы со стороны, казалось, что мы увозим вас…

– Лучше всего подойдет Рома из семидесятой квартиры, – посоветовал Игорь Иванович. – Мы с ним очень похожи.

– А он сейчас дома? – поинтересовался Данилов.

– Да, у него тоже инвалидность второй группы, – незаметно проговорился Игорь Иванович.

– Вера, обеспечьте нам вторую машину, – Данилов вытащил из кармана наладонник и протянул его Вере.

Вера нажала на одну из кнопок и нахмурилась.

– Не берет отсюда, попробую в подъезд выйти…

– Может, есть помещение, где окна на другую сторону выходят? – «подсказал» Данилов.

– Пойдемте на кухню! – включилась в игру жена Маша и увела за собой Веру.

Сам Данилов не захотел вызывать психиатрическую бригаду. При пациенте заниматься этим было нельзя, так же, как нельзя было уходить куда-то, оставив Веру наедине с психически нездоровым человеком, пусть даже внешне и спокойным. Кто знает, что у него на уме…

– Надо Ромке позвонить, – забеспокоился Игорь Иванович.

– Пока рано! – осадил его Данилов. – Пусть сперва вторая машина приедет.

Пациент поелозил в кровати и спросил:

– А вы, доктор, откуда про них знаете?

– Доводилось встречаться, – по тону Данилова было понятно, что приятными эти встречи не были.

– Часто?

– Пару раз.

– Они хотели вас похитить?

– Они хотели меня убить за то, что я помогаю людям!

«Боже, какую чушь я несу!» – ужаснулся про себя Данилов.

Работал одно время на шестьдесят второй подстанции фельдшер Алеша Сапожков. Фельдшер как фельдшер, только вот с «психами» управляться не умел – выкладывал им в глаза всю правду. «Психи» негодовали, не желая признавать очевидного, и норовили нанести Алеше разные увечья. Алеша как мог оборонялся, а «психи» потом писали на него жалобы. Данилов во время совместных дежурств пытался объяснить Алеше ошибочность подобного поведения, но – безуспешно. После очередной драки на вызове Тюленев пригласил Алешу к себе в кабинет и предложил ему «или – или». Или уходи сам, или вылетишь со «скорой» с треском и звоном. Алеша предпочел уволиться по собственному желанию.

– А меня – за то, что я отказался отдать им свою печень! – сообщил Игорь Иванович.

– Без печени человек жить не может, – Данилову было приятно сказать хоть что-то разумное.

– Им до нас дела нет. Мы – подопытный материал, и только!

Пациент понемногу начал возбуждаться. Покраснело лицо, загорелись глаза, движения стали более резкими. То ли обрадовался, что обрел в докторе единомышленника, то ли просто надоело спокойно лежать.

В комнату вернулась Вера.

– Все машины в разъездах, – посетовала она. – Сказали – долго ждать придется.

В наладоннике, полученном от фельдшера, Данилов, как и ожидал, обнаружил записку.

«Диагноз шизофрении установлен с 1993 года. Обострения – 1–2 раза в год. В последний раз лечился стационарно в прошлом году. Амбулаторно принимал амитриптиллин и трифтазин. Самовольно бросил пить таблетки восемь дней назад. Со вчерашнего дня – депрессия и мания преследования. Боится ведьм, которые хотят забрать себе его сердце и печень. Не буйный».

Поблагодарив Веру взглядом, Данилов незаметно для пациента переместил записку в карман халата и как бы между делом заметил:

– Ждать долго, Игорь Иванович, хорошо бы еще укольчик, поддерживающий сердечную деятельность, сделать. А то как бы вам хуже не стало…

– Раз надо – делайте! – разрешил пациент и тут же спросил: – А какой укол?

– Альфа-амилазу, – Данилов многозначительно посмотрел на Веру, – протеолитический фермент, растворяющий тромбы и препятствующий их образованию. Укол внутримышечный.

– А какую дозу, доктор? – Вера, все правильно поняв, выудила из ящика ампулу с раствором аминазина, «тормозящего» нейролептика, и издалека показала ее Данилову.

На вид в мужчине было килограмм восемьдесят – восемьдесят пять веса.

– Одну ампулу, – одобряюще кивнул Данилов.

– Сейчас! – Вера распечатала шприц.

Минут через пять после инъекции пациент уснул. Данилов измерил ему давление. Сто двадцать на восемьдесят – нормальнее не бывает.

– Что же вы в загадки играли поначалу? – высказал Данилов Маше, убедившись, что ее благоверный крепко спит.

– Так у него слух, как локатор, – ответила она. – Попробуй я только скажи чего…

– А говорили – не буйный! – напомнила ей Вера.

– Ну, говорила… – замялась женщина. – Он же мебель в окно не швыряет и с ножом ни за кем не бегает! Так, поскандалит если или стукнет разок…

– Все ясно, – Данилова насмешила столь неожиданная и самобытная классификация буйства, но он конечно же не подал виду. – Вы ему вещи-то соберите.

– Уже собрала, – Маша махнула рукой. – У двери пакет оставила. Чаю хотите? Или кофе? У меня настоящий кофе, не растворимый…

– Ну, если уж настоящий, – улыбнулся Данилов, – то покрепче и без сахара.

– А вам? – хозяйка обернулась к Вере.

– А мне с сахаром! – Вера задорно тряхнула кудрями. – Гулять так гулять!..

Полтора часа прошло в ожидании и приятном безделье. Данилов выпил три чашки кофе и выслушал подробную историю Машиной жизни.

– С ним жить можно, когда он таблетки пьет, – все повторяла Маша и приводила еще один довод, подтверждающий ее слова.

У Данилова сложилось стойкое впечатление, что Маша попросту любит своего мужа.

Приехавшей «психбригаде» Данилов сдал мирно спящего пациента.

– Всегда бы так, – усмехнулся один из фельдшеров.

– Помочь погрузить? – предложил Данилов.

Все трое членов специализированной бригады были невысокими и худыми, если не сказать – щуплыми.

– Да вы что, коллега! – удивился врач. – Нас же трое. Счастливого вам дежурства!

– Взаимно! – ответил Данилов, направляясь к дверям.

– А я думал – вы там отек легких лечите! – встретил Данилова с Верой посвежевший от длительного отдыха Петрович. – Потом смотрю – «спецы» приехали. Поинтересовался кто – оказались психиатры…

– Яснопольская семнадцать, первый подъезд, – Данилов объявил следующий адрес.

– Что там?

– Женщина семнадцать, болит живот.

– В наше время в семнадцать лет мало кто женщиной считался, – заявил Петрович.

– Это смотря какой смысл вкладывать, – ответил Данилов.

«Псих» Игорь Иванович оказался последним из тех, кому во время дежурства снималась кардиограмма. После школьницы с аппендицитом Данилов выехал на ножевое ранение, за которым последовало отравление таблетками. После отравления была перевозка двухнедельного младенца из родильного дома в сто тринадцатую больницу, затем – почечная колика, после колики – битый алкаш на станции метро «Рязанский проспект», после алкаша – парнишка шестнадцати лет с сотрясением головного мозга. Последним вызовом оказалась доставка больного с гемофилией, порезавшего руку во время приготовления завтрака, в стационар…