Люсинда Райли - Сестра тени [litres]

Арчи помог Флоре выбраться из повозки. Они остановились и задрали головы вверх.

– «Когда они стоят рядом, возвышаясь одна над одной, то похожи на волны, вздымающиеся в бурном море…»

– «…Красоту гор, разнообразие их форм и красок нельзя сравнить ни с чем», – закончила за Арчи Флора. – Не забывайте, я из Озерного края и творчество Вордсворта мне хорошо известно.

Флора лишь слегка пожала плечами, заметив откровенное удивление на лице Арчи.

– А знаете, за что я люблю горы? – вдруг воскликнул он. – На их фоне чувствуешь себя таким незначительным, таким мелким, таким ничтожным… Да кто мы есть, в конце концов? Всего лишь пылинка на необъятных просторах мироздания.

– Наверное, вы правы. И не потому ли все эти люди в Лондоне пытаются показаться значительнее, чем они есть на самом деле? Намеренно напускают на себя такой важный вид?

– Думаю, им действительно хочется казаться хозяевами той вселенной, которую они сами же для себя и сотворили, живя в больших городах. Впрочем, и города ведь тоже построил человек. Зато здесь… – Арчи оборвал себя на полуслове и сделал глубокий вдох, наслаждаясь свежим воздухом. – Вы когда-нибудь взбирались на эти скалы, Флора?

– Конечно же, нет! Ведь я же девушка. Мама пришла бы в ужас, если бы я выказала такое желание.

– А хотите? Почему бы нам не попробовать сделать это, к примеру, завтра? – Арчи схватил ее за руку. – Вот будет настоящее приключение! На какую гору вы хотели бы подняться? Вот на эту? – Арчи отпустил руку Флоры и показал на одну из вершин. – Или, быть может, на ту?

– Если уж карабкаться в гору, то, безусловно, на самую высокую из них. А это Скофелл-Пайк. – Флора указала на самую высокую скалу из всех. Вершина горы терялась высоко в облаках. – Это, кстати, самая высокая гора в Англии. Папа говорит, что с ее вершины открывается просто фантастический по своей красоте вид, который ни с чем нельзя сравнить.

– Так мы штурмуем ее?

– Но не в платье же я полезу туда!

Арчи весело рассмеялся.

– Да, придется вам позаимствовать у кого-то пару брюк. Словом, вы в игре, да?

– Да, если это только останется в тайне.

– Само собой. – Арчи поднял руку и осторожно заправил за ухо Флоры выбившуюся прядь волос. – Завтра я забираю вас от парадных ворот ровно в шесть тридцать утра.

Вечером того же дня Флора позволила себе сделать нечто такое, что раньше не могло бы даже прийти ей в голову. Она направилась в гардеробную отца. Осторожно открыла дверь, стараясь не шуметь, хотя и знала, что сейчас одна в доме и никто ее не увидит. Сара ушла к себе домой, вернулась в свой маленький домик, в котором она живет вместе с матерью. Тилли и миссис Хиллбек наверняка засиделись на кухне за своими обычными вечерними пересудами. Флора переступила порог комнаты и невольно содрогнулась от внезапного перепада температуры. В гардеробной было пыльно и пахло затхлой сыростью. Правда, в воздухе витал легкий запах папиного одеколона. В сгущающихся сумерках спальня отца, казалось, была полна призраков. Косые тени падали на узкую деревянную кровать. На ночном столике мерно тикали часы, отсчитывая каждую секунду времени, пока их хозяин отсутствовал.

Флора открыла тяжеленную дверцу массивного дубового шкафа, прошлась рукой по висевшим там брюкам. Наконец она остановила свой выбор на паре твидовых бриджей для охоты. Правда, для бриджей нужны еще и носки. Она подошла к комоду из красного дерева у стены и выдвинула один из ящиков, предполагая, что в нем сложено белье и носки. Однако в ящике лежали одни лишь бумаги. В самом дальнем углу ящика она обнаружила небольшую пачку конвертов кремового цвета, перевязанную тесемкой. Флора сразу же узнала почерк мамы. Наверное, это те письма, которые она писала своему будущему мужу еще на этапе их ухаживаний, предположила Флора. Ей очень хотелось заглянуть в них, прочитать, чтобы наконец понять для себя всю таинственную необъяснимость брачного союза своих родителей. Однако она тут же одернула себя и быстренько задвинула ящик, чтобы не поддаться соблазну. Наконец отыскались и носки, и рубаха из плотной ткани. Флора взяла в охапку все вещи и направилась к дверям.

Но едва ее пальцы коснулись дверной ручки, как она тут же повернула назад. Любопытство оказалось сильнее. Швырнув одежду на кровать, она снова выдвинула ящик того, что, скорее всего, выполняло функцию не комода, а секретера, и достала из него пачку писем. Вытащила из пачки самое верхнее письмо и немедленно прочитала его.

Кранхерст – Хаус

Кент

13 апреля 1889 года

Дорогой Алистер!

Через неделю мы поженимся, станем мужем и женой. У меня нет слов, чтобы выразить Вам свою благодарность за то, что Вы предстали передо мной в образе благородного рыцаря в сверкающих доспехах, который спас меня от позора и бесчестия. Взамен я лишь обещаю, клянусь Вам, что буду самой преданной, верной и послушной женой, какую может пожелать себе любой мужчина. Отец сообщил мне, что он перевел деньги. Надеюсь, они уже поступили на Ваш счет.

С нетерпением жду встречи с Вами. Очень хочу увидеть тот дом, в котором я отныне буду жить.

С пожеланиями всего наилучшего,

Роза

Флора несколько раз перечитала письмо, но так ничего и не поняла. Интересно, что имела в виду мама, когда писала о бесчестии и позоре? Что такого ужасного и непоправимого могла она совершить в своей юности?

– Что ж, в любом случае это хоть как-то объясняет их более чем странный брак, – проговорила она медленно, обращаясь к пустой комнате.

Скорее всего, мама влюбилась в какого-то недостойного человека. Во всяком случае, эта ситуация ей хороша знакома по множеству романов, которые она читала. Конечно, хотелось бы узнать, кто был тот человек. Впрочем, мама никогда не распространялась о годах своей молодости. Зато Аурелия, оказавшись в Лондоне, постоянно писала в своих письмах сестре о том, что их мама широко известна в высшем свете. Такое впечатление, что Розу все знают. И это лишний раз подтверждает интуитивную догадку Флоры: у их матери есть прошлое. Наверняка! Она положила письмо обратно в конверт и аккуратно затолкала его под тесемку назад в пачку с другими письмами. После чего вернула сверток на прежнее место. Потом снова подхватила с кровати папины вещи и покинула гардеробную.

На следующее утро Флора проснулась ровно в шесть. Торопливо натянула на себя папины бриджи, рубашку, носки. На цыпочках спустилась вниз в гардеробную. Вчера она одолжила у Сары крепкие на вид ботинки. Правда, они оказались ей маловаты, ну да ничего! Как-нибудь перетерпит. На голову она надела папину твидовую фуражку. Оставив коротенькую записку для слуг, в которой сообщила им, что уходит на весь день собирать цветы для своих будущих рисунков, Флора тихонько выскользнула из дома. Быстро пробежала по дорожке к воротам и увидела, что там ее уже поджидает новенький «роллс-ройс» серебристого цвета. Арчи картинным жестом широко распахнул перед ней дверцу, и она уселась в машину.