Александр Журавлев - Смертный приговор с отсрочкой исполнения

Были у нас «друзья» — Григорьевы Лера и Жора. Замечательные ребята, и мы дружили и на работе, и домами. Все праздники вместе. Получил Жора землю — дачный участок большой, 15 соток, — и построил дачу. Приехали мы к нему в гости. И заметил я, что к их участку примыкает небольшой, в 6 соток, брошенный участок. Жора сообщил мне, что хозяин участка умер и участок бесхозный. И предложил я Жоре: «Давай я получу этот участок, шесть соток мне вполне достаточно, и будем мы жить рядом и дружить всю жизнь». Так я размечтался, совсем как Манилов.

«Хорошо», — сказал Жора. Но через некоторое время на мои предложения пойти и оформить дело он вдруг «не мычит и не телится», что-то бормочет: районная власть против этого, не разрешит. И вдруг я обнаруживаю, что участок разделен: три сотки получил Жора, а три сотки сосед.

За три сотки Жора и Лера продали всю дружбу. Я потерял к ним все дружеские чувства. Мне стало противно общаться с этими куркулями, у которых алчность победила все лучшие человеческие чувства. А ведь добавок три сотки к имеющимся 15 соткам — это мелочи.

Ну и классической иллюстрацией победы алчности над здравым смыслом явился эксперимент Мавроди и десятка более мелких ловкачей, создававших финансовые пирамиды.

Они смело обещали людям 100–200 % годовых. И люди повалили — тысячами. Потащили свои деньги. Было это 20 лет назад.

Я тогда страшно удивился, а когда узнал, что даже Алла Пугачева отдала Мавроди миллион, я рассмеялся. Смеялся-то я смеялся, но только до тех пор, пока вдруг не обнаружил, что любимая моя жена Тоня вложила в одну из пирамид крупную сумму.

Тут я проявил мужскую твердость и потребовал, чтобы она немедленно изъяла эти деньги. Пошли, и я увидел огромную очередь людей со стеклянными глазами, которые стояли в очереди, чтобы сдать деньги. В общем, Тоня забрала свой вклад. Слава Богу. Но она все-таки изъяла не полностью.

Через некоторое время, вскоре, ее пирамида лопнула.

И тут появилась масса компаний, которые гарантировали, что добьются для вас возвращения вашего вклада, но за приличную плату.

В общем, без денег остались сотни тысяч людей. Алчность их погубила, ведь элементарно ясно, что более 50 % это невозможно, а 100 % — просто сказка. И что же, через 20 лет алчность вновь побеждает на том же месте.

В 2018 году явился новый Мавроди, это Артур Варданян (был грек — появился армянин). Он создал самую масштабную в истории России пирамиду «Кэшбери», еще крупнее, чем у Мавроди. Многие сделали вклады на сотни тысяч рублей и ждут, когда Варданян их озолотит: «Я верю в слова Артура, разбогатеем еще».

Но пирамида рухнула, обманувши всего около 200 тысяч, на сумму более 3-х миллиардов рублей.

Все дело в том, что он обещал суперзаработки и, главное, платил до тех пор, пока новые вкладчики это покрывали. Увидев первую реальную прибыль, «лохи» уже не могли остановиться — алчность глаза затуманила, и они всё вкладывали и вкладывали, некоторые все свое продавали, квартиру и в долг отдавали и вкладывали в «Кэшбери». Теперь сидят пьют пиво.

Удивительно, но факт — лохи не мамонты, в России никогда не вымрут. Перед человечеством стоят три вечные проблемы, на которые требуются ответы:

1. Думают ли деревья? К решению этой проблемы нет даже дальних подходов. Последнее открывает широкое поле для научных исследований.

2. Есть ли жизнь на Марсе? Человечество создает все больше технических средств, и есть надежда, что эта проблема вскоре будет решена экспериментально.

3. Можно ли построить социально справедливое, то есть коммунистическое общество?

Я твердо отвечаю: нет.

Это подтверждает история, в которой многочисленные энтузиасты пытались построить либо общество, либо коммунистическую ячейку. Их попытки уничтожала человеческая корысть — алчность, как только они приступали к расследованию материальных ценностей.

Последний пример. Наше высшее «коммунистическое» руководство: члены ПОЛИТБЮРО и ЦК КПСС сразу назначили себе льготы: «кремлевские» пайки и «закрытые» магазины.

Народ это видел. Это и послужило, привело к гибели коммунистической морали и идеи, а затем и социалистического общества. Алчность съела коммунизм…

Мы выжили благодаря своим боевым качествам, которые эволюция заложила в наш генофонд. Одним из побочных проявлений этой боевитости, очевидно, и является алчность.

Как ни странно, но среди нас имеются очень немногочисленные, 1 на 100, люди, лишенные алчности.

Несомненно, у них в каком-то месте изменен генофонд. Задача современной биологии — найти это место. А вот стоит ли лишать человечества алчности, это вопрос!

Алчность правит человечеством, но не всегда. Есть царь и более сильный, чем алчность, — это голод. Еще наш знаменитый поэт Н.А. Некрасов писал:

Именно голод заставил наш разум создать производство материальных ценностей.

Однако разум перестарался и начал создавать избыток материальных благ. Как только создался избыток — появилась собственность. Вот тут алчность захватила власть.

Время от времени голод выгоняет алчность и призывает разум.

Вот так и мечется человечества между голодом, разумом и алчностью.

Когда принято считать, что человек окончательно умер?

Естественно, когда его положат в гроб и закопают в землю или сожгут в крематории.

Естественно, считают, что это происходит только один раз. Закопали в землю, и всё.

Уверяю вас, что это не так и что акт помещения нашего тела в землю в течение жизни происходит несколько раз.

Вот смотрите. Наше тело состоит примерно на 80 % из воды, 7 % белков, 7 % углеводов и 7 % жиров.

Что показывает биохимия? Почти вся наша вода уходит из нас и заменяется на новую за 30 дней.

Половина наших белков уходит из нашего тела и заменяется на чужие в течение 90 дней. А куда уходит? В землю через туалет. Жиры и углеводы уходят еще быстрее и всё туда же — в землю через туалет.

Так что через год мы всё, всё наше тело полностью один раз захораниваем в землю, то есть мы умираем через туалет!!!

В течение жизни наше полное захоронение в землю, то есть смерть нашего тела, происходит несколько раз, и всё через великое изобретение человечества — туалет. Потому что мы и называем землю — земля родная. Но в конце жизни, годам к 90, то, что остается, кладут в гроб и последний раз закапывают в землю или сжигают в крематории. И всех волнует только эта одна последняя смерть.

30 декабря 2018 года. Ровно год, как мне в декабре 2017 года поставили диагноз: неоперабельный рак 4-й степени.

Прошел год, а мне и не хуже и не лучше. Общая слабость, хожу с тросточкой, и не для форсу, а для поддержания себя в вертикальном положении. Вестибулярный аппарат продолжает качать в разные стороны. Как говорит моя жена, она врач, — у меня нарушена координация движений.