Жюльен Сандрель - Комната чудес

Меня чуть не вырвало.

Эта беременность продолжалась тринадцать лет. И теперь пришло время побороть токсикоз.

Портобелло-роуд, 80. Я нашла бы этот дом с закрытыми глазами.

Ранним утром я села на поезд Eurostar . На Северном вокзале было не протолкнуться. Вагон заполонила толпа школьников, отправляющихся на Альбион. Ровесники Луи, плюс-минус. Моим первым побуждением, продиктованным инстинктом выживания ограниченной мещанки, было пойти отыскать контролера и попросить пересадить меня в другой вагон. Но я себя одернула и спокойно заняла свое место. В купе со мной оказались три пятиклассника. Пятый «Д» коллежа имени Анатоля Франса в коммуне Ла-Рош-сюр-Йон. Мы болтали о футболе и картах с покемонами. Мои познания в этих областях произвели на них неизгладимое впечатление. Я показала им видео, на котором пою дуэтом с Мэтром Гимсом, и поняла, что заслужила их уважение навеки. Они попросили у меня автограф. Я же общалась со звездой, и его слава рикошетом задела меня, повысив ценность моей подписи. Я не заметила, как пролетело время в пути. Мне было не до самокопания, и это пошло мне на пользу.

На вокзале Сент-Панкрас я села в такси и поехала в Ноттинг-Хилл. Точный адрес я водителю не называла. Мне требовалось что-то вроде декомпрессионной камеры, и я решила немного пройтись пешком. Мне хотелось понаблюдать за тем, что происходит в галерее. Еще одной атаки со стороны Деборы я бы не вынесла. С момента нашей встречи минуло тринадцать лет, но боль от того давнего разговора во мне еще не утихла.

Я остановилась на противоположной стороне улицы. С собой я взяла солнечные очки, заранее сделала прическу и выбрала одежду в незнакомом Мэтью стиле. Я собиралась решить в последний момент, заходить в галерею или нет, чтобы Мэтью не заметил меня раньше, чем я сама этого захочу.

Он был на месте. Один. Разговаривал по телефону. Он постарел. Даже по сравнению с фотографиями, которые я видела в интернете. Я сделала три глубоких вдоха и выдоха. Потом еще три. И толкнула дверь. Звякнул колокольчик. Мэтью поднял на меня глаза. Он изменился в лице. Он мгновенно меня узнал. Пробормотал мое имя и спросил: «Зачем ты пришла?» Не больше и не меньше. Улыбнулся. Меня как будто отбросило на пятнадцать лет назад. В общем-то, он не так уж и постарел. Во всяком случае, сохранил всю свою привлекательность. Я опустила глаза. Уж не здесь ли, не на этом ли полу был зачат Луи, мелькнуло у меня. Меня затопило волной воспоминаний. Острых. Прекрасных. До ужаса живых.

У меня завибрировал мобильник. Я не обратила на него внимания. Не сейчас. Сейчас я занята. Я должна сообщить отцу своего ребенка, что у него есть тринадцатилетний сын. Прекрасный мальчик, похожий на него как две капли воды. Он в коме. И до рокового дня, когда его отключат от аппаратуры, осталось двое суток.

Я никак не могла решиться. По спине стекал холодный пот. Я задыхалась. Внезапно до меня дошел весь абсурд происходящего. Что я за человек? Неужели я способна вот так, без подготовки, обрушить ему на голову всю эту историю? Тринадцать лет спустя? Да, он причинил мне много зла, но что я знала о его сегодняшней жизни? Как он это воспримет? Вдруг у него проблемы с сердцем? Вдруг моя новость его убьет? Как я после этого буду смотреть в глаза сыну?

Я оперлась на ручку застекленной двери. Луи хотел увидеть своего отца. Всего один раз. Вот я его и увидела. Один раз. Значит, моя миссия выполнена. Меня бросало то в жар, то в холод. Коленки подгибались, но я устояла на ногах. Я ничего не сказала, просто попятилась к выходу. Мэтью сделал пару шагов мне навстречу. Я – от него. Вот я уже на Портобелло-роуд. Я бросилась бежать. Моросил мелкий дождь, падая мне на лицо и на солнечные очки, которые я забыла снять. Мэтью выскочил на улицу и несколько раз окликнул меня по имени, даже пробежал за мной немного, но я знала, что он не может оставить галерею без присмотра и сразу вернется назад.

У меня снова завибрировал мобильник. Черт, только не сейчас. Сейчас мне некогда. Я удираю от своей жизни. В который раз.

Мимо шел автобус. Я вскочила в него, понятия не имея, куда он меня везет. По щекам текли слезы. По окнам до странности пустого двухэтажного автобуса стекали струйки дождя.

Мобильник вибрировал не переставая.

Я уже догадалась, в чем дело.

Уже целую вечность никто не проявлял такого упорства, пытаясь со мной связаться. У человека, который без устали вновь и вновь названивал мне, мог быть только один мотив.

Я прослушала последнее сообщение. Мать. Она сказала, чтобы я не обращала внимания на ее предыдущие сообщения, бросала все и немедленно мчалась в больницу. Голос у нее дрожал. Она плакала. Предыдущих сообщений было четыре. Три от матери, одно – с номера, который я успела выучить наизусть. Это был номер реанимационного отделения больницы Робера Дебре.

Я послушалась совета матери. Выключила телефон и убрала его в карман.

Достала из сумки дневник Луи. Погладила его и прижала к своему разбитому сердцу. Медленно перелистала страницы. Дошла до последней. Прочитала, что мечтал сделать мой сын. Дождь усилился. В мозгу сами собой вспыхнули слова, от которых хотелось спрятаться. Последняя страница. Последняя воля.

Я встала. Отдала телефон сидевшей рядом девушке. Она недоверчиво посмотрела на меня, но взяла телефон и сказала спасибо.

Потом я вышла из автобуса.

Я не перезвонила матери. Не перезвонила в больницу.

Пока я не получила уведомления, убийственного официального уведомления, Луи жив. И я решила, что буду делать то, что умела лучше всего, – увиливать.

Мне вдруг с трагической пронзительностью стало ясно, что я всю жизнь была гением увиливания. Как только ситуация усложняется, во мне возникает естественный порыв – сбежать. Это происходит само собой. Таким образом я спасаюсь от бурь, тайфунов и прочих ураганов. Чем яростнее задувает ветер, тем сильнее во мне потребность спрятаться в надежное укрытие. Хотя бы на время. Пересидеть, переварить трудности, подготовиться к прямому столкновению с ними. Я не способна выйти в море в шторм. Я жду, пока волнение хоть немного утихнет. Я всегда панически боялась, что окружающие догадаются о моих чувствах, особенно если я не в состоянии с ними совладать. И тогда я удираю. Тринадцать лет назад я удрала от Мэтью, просто послав ему эсэмэску. Несколько часов назад я удрала от Мэтью, опасаясь не справиться с собой. Я долгие годы удирала от матери. Я удирала от собственной жизни. От собственных мечтаний, предпочитая исполнять мечты Луи.