Морган Мэтсон - Ничего не планируй

Я вышла и огляделась по сторонам, но Майка не увидела. Это было так похоже на брата – попросить приехать, но оказаться совершенно в другом месте.

Я допила латте и достала телефон, чтобы позвонить брату, но мобильник загудел – Шивон прислала сообщение.

Шивон

Привезти тебе что-нибудь из «У Зингермана»?

Я

ДА.

Один брауни, пожалуйста. А ЕЩЕ…

Шивон

Что?

Я

Майк здесь.

Шивон

ЧТО?

Я

Судя по всему, он приехал на свадьбу

Ты можешь в это поверить? Я сейчас в аэропорту.

ОМГ

Шивон

Ого

Линни, наверное, счастлива?

Я

Да, но все же…

Я посмотрела на экран, чувствуя, что если кто и поймет меня, то только лучшая подруга. Поэтому я сделала глубокий вдох и начала печатать быстрее.

Я

Он все испортит. И перетянет все внимание на СЕБЯ. Он запорет все выходные. Он не должен был приезжать.

Это дерьмово.

Чертовски ДЕРЬМОВО!

Я сдаюсь.

Шивон

Но Лин хотела, чтобы он приехал. И это ее свадьба. И я уверена: он и не думает все испортить, потому что тоже желает Линни счастья.

Я

Верно, это же Майк. Мистер Бескорыстный.

Шивон

А теперьТЫ ни за что не догадаешься!

Девушка, с которой я буду жить в следующем году, тоже здесь, так что я познакомлюсь с ней!

Я

И это пишет та, которая никогда не использует восклицательные знаки?

Шивон

Да. И это только разовая акция.

Я

Смешно.

Расскажи потом, как все пройдет!

Шивон

Будь помилее с Майком.

Я

Я всегда мила.

– Чарли?

Я оторвала взгляд от телефона и впервые за полтора года увидела перед собой младшего из братьев.

Мы молча смотрели друг на друга. Уверена, это длилось всего несколько секунд, но мне казалось, время растянулось, пока я пыталась сравнить то, что видела, с тем, что помнила. Майк был самым низким из всех братьев, хотя всего на пару сантиметров, с кудрявыми светло-каштановыми волосами и карими глазами. С тех пор как я его видела в последний раз, он подстригся короче, а мешковатые рубашки и огромные шорты, из которых, казалось, не вылезал, сменил на облегающую рубашку и темные джинсы. Он мало в чем изменился, просто повзрослел и навел лоск.

– Привет, – поздоровалась я, а затем мы одновременно шагнули навстречу друг другу. Как и всегда, быстро обнялись и слегка похлопали друг друга по спине.

– Я не знал, что ты здесь, – сказал Майк и показал на багаж. – Я ждал тебя внутри.

– Я только приехала.

Майк посмотрел на стаканчик с латте и поднял брови, но ничего не сказал. Из всех, кого я знала, только он мог прятать свое раздражение за невозмутимым видом.

– Итак, думаю, можно ехать, – произнесла я, направляясь к водительской двери.

– Нет, все в порядке. Я и сам могу взять свои сумки, – пробормотал Майк себе под нос.

– Тебе нужна помощь?

– Сам справлюсь.

Вот он – типичный Майк: пробормотал что-то себе под нос – так, чтобы ты услышал, но как только ты его переспросишь, он тут же прячет голову в песок.

Закатив глаза, я уселась на водительское сиденье и хлопнула дверь – возможно, сильнее, чем требовалось. Через секунду рядом сел Майк, после чего я включила передачу и поехала к выезду.

Мы ехали молча. Майк сгорбился над телефоном и не отрывал глаз от экрана, а я сосредоточилась на том, чтобы не заблудиться, и пообещала себе: раз уж брат объявился, я не позволю ему испортить выходные. Мне просто нужно усердно потрудиться – убедиться, что все пройдет отлично, – вот и все. Он ничего не испортит. Я не позволю.

– Что?

Я покосилась на Майка.

– Я ничего не говорила.

– А.

Брат покачал головой и снова уставился в телефон, а я закатила глаза. Мы с ним всего минут пять провели бок о бок, но я уже чувствовала, как во мне медленно разгорается гнев, и вызвал его только он. Я решила не заводить разговор первая. Пусть старается сам. В конце концов, он не видел меня полтора года, не говоря уже о том, что сейчас ему помогаю именно я. Но чем дольше мы ехали, тем сильнее давила тишина, как будто обрела материальную форму.

Майк, по-видимому, не собирался расспрашивать меня о жизни или просто обмениваться любезностями. И так он поступал всегда, даже до событий прошлого февраля. Сколько я себя помню, Майк всегда держался обособленно, старался отгородиться, как будто был просто гостем, а не членом семьи. Майк не делился, Майк не играл, Майк всегда сдерживался там, где другие не скрывали своих эмоций, и Майк единственный закатывал глаза, когда мы играли в шарады. Конечно, мои старшие братья и сестра тоже всё замечали, но никогда не беспокоились так, как я. Когда в доме остались только мы с Майком, мне казалось, я единственная старалась поддерживать со всеми отношения, пока брат, надев наушники и уткнувшись в телефон, притворялся, что находится где-то далеко.

На полпути к дому Майк наконец поднял глаза.

– Вообще, – взглянув в лобовое стекло, сказал он, – будет здорово, если ты повернешь на следующей улице.

– Что? – переспросила я, хотя уже свернула направо. – Почему?

– Не сюда, – со вздохом сказал Майк. – Тебе нужен был следующий поворот налево. На Джунипер-Хилл.

– Ну так почему ты не сказал об этом заранее? – спросила я, оглядываясь в поисках места, где развернуться. И тут поняла, куда мы заехали, – на Грант-авеню – небольшой проулок, ведущий к «Стэнвич-Вудс», элитному району с постом охраны на въезде. Я никогда здесь не была, но хорошо знала Грант-авеню благодаря старшим братьям и сестре – когда-то давно они устроили на ней настоящий террор – в частности указателю улицы.

– Зачем тебе понадобилось на Джунипер-Хилл? – просила я, взъезжая на подъездную дорожку одного дома, чтобы развернуться.

– Потому что я там остановился.

– Что значит «там остановился»? Ты не останешься дома?

– Нет, не останусь.

– Но…

Я посмотрела на брата. Честно говоря, эта новость обрадовала меня, но мне казалось, мама такое решение не оценит.

– А что мама скажет?

– Я не экстрасенс, не могу предвидеть.

– Майк…

– Ты можешь просто вести машину, Чарли? Я опаздываю, потому что ты целый час ехала до аэропорта.

Я мгновенно вскипела. Довести меня до такого гнева мог только Майк.

– Ну, если бы мы знали, что ты приедешь, возможно, мы бы сделали это быстрее.

– О, Чарли Грант решила прочитать мне лекцию? Превосходно. Уже слишком поздно.

– Послушай…

В мое окно постучали, и мы оба подпрыгнули. Я повернулась и увидела полицейского, жестом призывающего открыть окно. И в чем я провинилась?

– Привет, – поздоровалась я, когда офицер – на его жетоне было написано «РАМИРЕС» – наклонился, чтобы заглянуть в машину.