Татьяна Крылова - У Маши было четверо детей [publisher: SelfPub]

– Девочка, а могут завтра подойти родители Паши?

– Я его мама, – ответила Женя.

Учительница нахмурилась, словно пытаясь понять, стоит ли смеяться над неудачной шуткой.

– Я его мама, – повторила Женя.

Учительницу она явно убедила, потому что та нахмурилась еще больше и без стеснения спросила:

– Во сколько же ты его родила?

– Это ребенок моего мужа от первого брака. Я его усыновила, – покорно пояснила девушка.

И тут она почувствовала на себе такой неприятный взгляд, что ей стало не по себе. Уладив все вопросы с учительницей, мама и сын отправились домой. Паша охотно рассказывал, что произошло в школе, что ему понравилось, что – нет. А Женя впервые за прошедший год задалась вопросом: "А тот ли человек Максим, которого она ждала всю свою жизнь?"

Она часто представляла свою семейную жизнь. Представляла детей, мужа. Представляла, как будут на нее смотреть окружающие. И никогда в этих представлениях не было и намека на непонимание и осуждение. Конечно, Женя легко могла закрыть глаза на мнение других. Однако в тот миг, когда что-то пошло вразрез с ее надеждами и мечтами, ее убежденность в собственной правоте дала трещину.

И все же Женя продолжала бороться за свое семейное счастье. Еще один год она прожила с Максимом, прежде чем собрала вещи и покинула его дом. На пороге дома родительского она появилась со следами слез на щеках, маленьким дорожным чемоданом возле ног и Пашей, держащим ее за руку.

Маша не сразу поняла, зачем пришла ее младшая дочь. Лишь после того, как Пашу уложили спать, она осмелилась задать вопрос.

– Все кончено, мама. Я больше к нему не вернусь. И в институт не вернусь. Мне все противно.

– Но почему, Женечка? Ведь вы любите друг друга!

– К несчастью, мама, любовь – это не все, что нужно для создания семьи…

Женя недолго постояла у окна, потом всхлипнула и упала на колени, закрыв лицо руками.

– Мама, я ребенка хочу! А он только и знает, что про свою работу и важность красной корочки твердит. Говорит, что некогда сейчас беременной ходить. Сперва надо в обществе устроиться, а потом уже пузо растить.

Мария вздохнула, прижала к себе дочь и стала тихонько напевать колыбельную, поглаживая Женечку по голове.

А через две недели Женя узнала, что беременна. Однако говорить Максиму она ничего не стала и постаралась сделать так, чтобы до развода он ее беременность даже не заподозрил. Домашним она строго-настрого запретила общаться с бывшим мужем. И, как ни странно, ее желание сохранить ребенка в тайне от отца поддержал и Павел:

– Не хочу, чтобы он забрал моего братика, а потом отдал чужой тете. Мама, пусть он живет лучше с нами.

Через восемь месяцев Женя родила мальчика. Посоветовавшись с первым сыном, девушка назвала его Иваном. Каким-то образом Максим про ребенка узнал. Однако претендовать на отцовство не стал, как и хотела изначально Женя.

Сама девушка провела в декретном отпуске ровно год, после чего устроилась работать гардеробщицей в районную библиотеку. Денег платили немного, зато никто не возражал против присутствия малыша. Через два года Ваня пошел в детский сад, и Женя смогла найти более оплачиваемую работу.

Хотели девушки того или нет, но и Света, и Женя стали примером для своих братьев.

Славик пошел по стопам старшей сестры: еще со школьной скамьи он увлекся наукой и робототехникой. Посещал кружки, участвовал в тематических олимпиадах. После окончания школы он поступил в технический ВУЗ. И оказался единственным из всего потока, кто выбрал учебное заведение по зову сердца, а не по причине наличия военной кафедры. Впрочем, в армию Вячеслав не собирался идти в любом случае, и по зову разума отправился вместе со всеми юношами факультета подавать заявление на эту самую кафедру.

Владимир же примером для подражания избрал Женю. И, как и она, заявил, что учеба – это не его жизненный путь. Только в отличие от сестры свою позицию он аргументировал не желанием иметь большую семью, а необходимостью посмотреть мир.

– Мама, я же художник! Мне нужно постоянно получать новые впечатления, мне нужно постоянно подпитываться идеями для новых работ, – объяснял Владимир родителям.

– Ишь, как рассуждает, – крякнул Аркадий в ответ на слова сына. – Наличие диплома худой школы еще не делает тебя художником. Да и в армии ты не слишком много впечатлений получишь, которые потом на холсте намалевать захочешь. Я посмотрю, как после кросса ты кисточку сможешь держать!

Переубедить сына им так и не удалось. Через пару месяцев начался осенний призыв, и Владимир получил повестку. Уклоняться он не стал и честно отдал годовой долг родине. Из армии молодой человек вернулся бритым почти налысо, заметно покрепчавшим физически и с татуировкой на левом предплечье.

– Это еще что такое? – строго спросил Аркадий.

– Это мое новое "я".

– И что оно значит? – с заметной тревогой в голосе поинтересовалась Мария.

– Vlad&Mir – "Влад и Мир"! Я хотел "Влад за Мир", но мне посоветовали так.

– Вроде как "Война и мир", только Влад, – понимающе кивнул Аркадий.

Поначалу Мария и Аркадий смотрели сквозь пальцы на эту татуировку. Ведь после армии их мальчик образумился настолько, что согласился поступить в институт! Но уже после первого семестра стало понятно, что вовсе не учебой в институте заняты мысли Володи. В зачетке у Владимира помимо пары троек красовались сплошные приглашения на пересдачу. От родителей свою зачетку он, разумеется, прятал и утверждал, что учится не хуже Жени, хотя до Светы ему, конечно, далеко.

Через год Владимир был отчислен из института за неуспеваемость. Впрочем, самого молодого человека это ничуть не огорчило. Подзаняв деньжат у одних знакомых, он вместе с другими своими знакомыми открыл художественный салон. Формально проживал он по-прежнему с родителями. Однако домой ночевать приходил редко, ссылаясь на то, что в салоне слишком много работы.

В то же время Славик, как один из лучших студентов курса, был приглашен в Германию на стажировку с возможностью обучения в течение двух лет по программе обмена. Родителям, в особенности Маше, было грустно отпускать сына на такой долгий срок в чужую страну. Но все понимали, что это шанс для молодого человека устроить свою жизнь и заложить прочный фундамент для карьеры.

– Ты только звони или пиши хоть иногда, – попросила Мария.

– Мам, ну я же не Светка, – отмахнулся Владислав.

И он сдержал свое обещание. В течении года он связывался с родителями по видеосвязи каждую неделю в субботу в восемь вечера по "домашнему" времени. Чаще всего он что-то рассказывал, но иногда интересовался и жизнью своих сестер и племянников. Про Владимира он почему-то спрашивал редко. И, в конце концов, Маша и Аркадий заподозрили, что братья общаются между собой куда плотнее, чем с родителями.