Виктория Хислоп - Восход

Эмин и Афродити вели себя непринужденно, как люди, которые знакомы много лет. Для турчанки-киприотки Афродити была и дочерью, и клиентом, а теперь еще и работодателем. Возможно, последнее предполагало более официальный стиль общения, но по молчаливому согласию обе не придавали этому значения.

— И вы так прекрасно выглядели!

— Спасибо, Эмин, — ответила Афродити. — Я получила много комплиментов по поводу прически!

— У нас сегодня не было отбоя от посетителей, — сообщила парикмахерша. — По-моему, приходят даже посторонние, чтобы воспользоваться случаем и осмотреть все.

— Но и гости отеля тоже? — поинтересовалась Афродити.

— Полно! — ответила Савина.

Сегодня Афродити выбрала ярко-зеленое платье — оно эффектно оттеняло прозрачные аквамарины — с рукавами до локтей, чтобы был виден браслет. Юбка пышная, в сборку, подчеркивала тонкую талию.

— Эти цвета вам очень к лицу, — тихо заметила Эмин, расчесывая волосы Афродити, доходившие той до талии. — Вы такая красивая!

— Ты такая милая! Я сегодня чувствую себя немного усталой. Вечер затянулся.

— Ваши родители побудут немного? — Савина протирала зеркало рядом.

— Нет, к сожалению, — ответила Афродити, и они встретились взглядом в зеркале. — Они уже улетели. Ты же знаешь мою мать.

Обе женщины прекрасно ее понимали.

Эмин помнила, как в первый раз встретилась с Артемис Маркидес после смерти ее сына. Та словно вдвое уменьшилась в размерах, а волосы, как потом рассказывала Эмин, из каштановых сделались седыми за одну ночь.

— Я много раз слышала, что так бывает, но не верила, — говорила парикмахерша друзьям. — А тут увидела сама, собственными глазами!

— Жалко, что они так быстро уехали, — вздохнула Савина. — Говорят, в Англии такая плохая погода… А ваша мать любила посидеть на солнышке.

— Мне кажется, она теперь ничего не любит… — пробормотала Афродити. Повисла пауза. — Можешь сделать строгую прическу? Подними опять волосы наверх, но только без локонов, — попросила она.

Эмин еще раз провела расческой по длинным густым волосам Афродити и разделила их на две части. Обе парикмахерши принялись заплетать их в косы и скручивать в пучок наверху, выше, чем было вчера вечером. Чтобы закрепить тяжелые блестящие косы, потребовалось несколько десятков шпилек.

Убранные наверх волосы подчеркивали длинную изящную шею Афродити и делали более заметными серьги в ушах.

Савина поднесла зеркало, чтобы клиентка могла рассмотреть прическу сзади.

— Катапликтика! — ахнула та. — Фантастично!

— Даже лучше, чем вчера, — заметила Эмин.

— Сегодня еще более важный день, — сказала весело Афродити.

Настроение у нее улучшилось: с Эмин и Савиной она могла расслабиться и не изображать жену босса.

— Первый настоящий вечер. Настоящее начало!

— Да вы волнуетесь!

— Это правда. И Саввас тоже.

— Как именины в детстве. Мечтаешь, мечтаешь о них, не веря, что этот день в самом деле настанет.

— Как долго мы этого ждали! И вот свершилось.

— Кто сегодня будет?

— Все, кто живет в отеле. У нас что-то вроде банкета.

Несмотря на утонченную внешность, Афродити вела себя как ребенок. Она спрыгнула с кресла и закружилась, словно игрушечная балерина на музыкальной шкатулке.

Улыбаясь, женщины любовались ею. Все трое отражались в зеркале, Афродити встала между ними, и на мгновение они взялись за руки.

Потом Афродити отпустила их руки.

— Мне пора, — сказала она. — Увидимся завтра. Спасибо за все.

Когда она появилась в холле, Саввас уже встречал первых гостей и направлял их в сторону террасы.

Маркос был на месте и отдавал распоряжения своим сотрудникам обносить гостей напитками. Фрау Брухмайер стояла рядом с ним, держа в руке бокал и беседуя с гостями из Германии. Она оживленно жестикулировала, и кольца на ее тонких пальцах стукались друг о друга, а брелоки на браслете позвякивали. Новый дом привел ее в восторг, а другие гости с интересом и восхищением слушали ее рассказ о том, как уроженка Берлина стала жить под голубыми небесами Кипра.

Маркосу нравилось общество фрау Брухмайер. Его восхищала жажда жизни этой элегантной семидесятилетней дамы. Частенько она последней покидала бар. Иногда в конце вечера Маркос целовал ее в обе щеки.

На террасе появился Саввас. Маркос заметил Афродити, которая шла следом за мужем.

«Crème de menthe [15] Мятный ликер ( фр. ). , — подумал он, глядя на стройную фигуру в зеленом. — Вот на что она похожа».

Отвратительный напиток, который он редко предлагал посетителям. Несмотря на то что ликер пользовался популярностью у части гостей, Маркосу было неловко подавать нечто, что на вкус, как он считал, мало отличается от жидкости для полоскания рта.

Георгиу смотрел, как один из официантов понес поднос с напитками. Ему показалось, что Афродити взяла бокал не глядя. По крайней мере, Саввас вежливо кивнул, прежде чем продолжить разговор. Если бы у жены босса тоже были такие приятные манеры! Но она была холодной, как мята, и острой, как колотый лед.

В восемь вечера всех пригласили пройти в зал для частных банкетов. Сегодня был шведский стол, поскольку таким образом можно было лучше всего показать гостям, на что способен шеф-повар и его команда.

Шеф-повар прошел обучение в Париже. Он не готовил блюда — он создавал банкеты. И главными для него были цвет и форма. Сегодня он превзошел себя: невозможно было догадаться, из чего сделано то или иное блюдо. Рыба, к примеру, была в виде лебедя или, скажем, в виде цветка с множеством лепестков. Десерты были выполнены с особой фантазией и представляли собой средневековые замки или античные триремы.

Саввас вел себя как капитан судна — он был одинаково вежлив и профессионален с пассажирами и командой. По его мнению, отель мало чем отличался от круизного лайнера. И тот и другой представляли собой замкнутое пространство, где идеальный порядок и режим решали все.

Афродити развлекала дам, а Саввас обсуждал политику и финансы с банкирами, бизнесменами и богатыми пенсионерами, которые были их первыми постояльцами. Это была практически частная вечеринка.

Когда были предложены десерты, у гостей закончились слова восхищения.

Фрау Брухмайер, сидевшая как почетный гость во главе стола рядом с Саввасом, в восторге захлопала в ладоши. Несмотря на стройную фигуру, она была сладкоежкой и попробовала чуть ли не с десяток тортов, печенья, муссов и шарлоток. Даже после этого ее ярко-розовая помада лежала на губах безупречно.

Она с нетерпением ждала главного события вечера — открытия ночного клуба. В конце ужина некоторые из гостей перебрались на террасу, чтобы выкурить сигару и выпить бренди. Гостьи удалились в дамскую комнату попудрить носики. До открытия ночного клуба оставались считаные минуты.