Андрей Шляхов - Доктор Данилов в ковидной больнице

Почему главный врач так держался за свою бороду, Данилов понял после того, как увидел его без бороды – выражение лица из солидно-решительного стало каким-то мягким, женственным, совершенно не начальственным. Подбородок нисколько не волевой, да еще и с ямочкой, нижняя губа выпячена в стиле «ой, сейчас наш малыш расплачется». Правда, самого главного никто никогда плачущим не видел, а вот подчиненных он запросто мог довести до слез.

– Давайте не будем терять время на пустые разговоры, Владимир Александрович! – нахмурилась Гайнулина. – Раздевайтесь. Вас Валерий Николаевич ждет. Срочно!

– Что случилось?! – опешил Данилов. – Пожар? Или какой-то козел снова больницу заминировал? И почему мне во время пятиминутки ничего не сказали?

Вопросы были глупыми и вырвались они машинально, из-за удивления. Ясное дело, что при пожаре или сообщении о заложенной бомбе события разворачивались бы иначе. Да и Гайнулина начала бы с самой важной новости. Что же касается утренней административной видеоконференции, которую Данилов привычно называл «пятиминуткой», то ее сегодня проводила заместитель по медицинской работе, а не главный врач.

– Нет, насколько я поняла, вопрос касается вас лично. И еще я поняла, что Валерий Николаевич сильно рассержен.

«Трианон вывесил очередное дацзыбао», обреченно подумал Данилов, добавив к этой мысли несколько нецензурных слов.

Некий сотрудник больницы, скрывавшийся под псевдонимом Юлиан Трианонов, публиковал на своей странице в Фейсбуке репортажи о жизни восемьдесят восьмой клинической больницы, в том числе и о борьбе с короновирусной инфекцией. Репортажи были живыми, что называется «с огоньком» и содержали много инсайдерской информации. Трианонов откровенно писал о всех косяках и недочетах, смело критиковал начальство всех уровней, но при этом не выходил за рамки дозволенного. Сведений, перечисленных в обязательстве о неразглашении служебной информации, которое приказали подписать всем сотрудникам в самом начале борьбы с коронавирусом, Трианонов не указывал и ничьих фамилий не называл, только должности. Все персонажи у него фигурировали под прозвищами, весьма, надо сказать, меткими. Данилов сразу же узнал себя в Железном Дровосеке и оценил руку мастера, точнее – глаз и язык. Он действительно был на работе Железным Дровосеком, неутомимым, правильным и лишенным эмоций.

Данилову повезло – прозвище ему досталось необидное. Роковую женщину доктора Пак Трианонов назвал Мадам Грицацуевой, корпулентную главную медсестру Анну Геннадьевну – Тетей-Ледокол, а главного врача – Минотавром. Так и писал: «и повели его на расправу к Минотавру» или «и вызвал его Минотавр, чтобы сожрать живьем». Тоже метко. Главный врач имел могучую стать, а когда гневался, то мог издавать звуки, похожие на рычание. Ну чем не Минотавр?

Все узнавали себя сразу, а директор Департамента здравоохранения без труда узнал в «Больнице Два Кренделька» восемьдесят восьмую больницу. Или ему объяснил кто-то знакомый с народными названиями бочонков в русском лото, что восемьдесят восемь – это «крендельки» или «два кренделька», они же «матрешки», они же «снеговики». В департаменте репортажи Трианонова читали и делали выводы, не очень-то благоприятные для главного врача. Вдобавок главному сильно не нравилось прозвище «Минотавр» и то, в каком свете его выставлял Трианонов. К гневу примешивалась и зависть. Подлый Трианонов имел в Фейсбуке впятеро больше подписчиков, чем главный врач, который от своего имени рассказывал в Фейсбуке о том же – как работает в сложных условиях возглавляемое им учреждение. Но рассказывал официально, то есть – сухо и неинтересно. А опусы Юлиана Трианонова хотелось читать и перечитывать, настолько хорошо они были написаны. Ну и вообще, все скандально-инсайдерское привлекает больше, чем официальное.

Себя «эта подлая мразь» (выражение главного врача) никак не называла, только «я» да «мне», и вообще строила свои репортажи таким образом, что нельзя было определить ничего – ни должности, ни места работы, ни прочей конкретики. Трианонов описывал то, что происходило по всей больнице, причем так, словно работал всюду.

Главный был уверен, что Трианонов работает врачом, но Данилов не исключал и того, что кто-то из медсестер или, к примеру, сотрудниц бухгалтерии, решил уйти из медицины в большую литературу и зарабатывает таким образом популярность. Сотрудники же общаются друг с другом, обмениваются информацией, да и на конференциях, реальных и виртуальных, все мало-мало выдающееся обсуждается. Все всё про всех знают.

Главный врач дошел до того, что несколько вечеров подряд просиживал в своем кабинете над историями болезни, пытаясь опознать Трианонова по сходству стиля. Бесполезная затея – у врачебных дневников и описаний стиль единый, казенно-шаблонный, один на всех. Состояние стабильное, кожные покровы бледные, частота дыхательных движений… и так далее. Пушкин, Толстой и Достоевский никак бы не проявили свою творческую индивидуальность в медицинской документации.

Данилов, на месте главного, поступил бы иначе – выделил бы из общей массы хороших рассказчиков, людей с хорошо подвешенным языком, и присмотрелся бы к каждому. Так бы было результативнее. Данилов любил решать логические загадки, он и медицину полюбил за ее загадочность, но сейчас, когда приходилось жить в режиме «отработал – упал, встал – начал работать» ему было не до логических упражнений. С пациентами так надумаешься – болезнь же новая, неизученная, «сюрпризная», как выражается Мальцева – что после работы хочется читать Чейза или смотреть индийские фильмы, на что другое интеллектуальных усилий не хватает. Кстати, в Мальцевой Данилов был уверен на сто пятьдесят процентов – не она. Если бы Мальцева начала описывать больничную жизнь, то в этом описании цензурными были бы только предлоги.

Главный попробовал обратиться в компетентные органы, но там ему дали от ворот поворот. Распространения заведомо ложной информации об опасных для жизни и здоровья населения обстоятельствах нет? Нет. Клеветы нет? Нет. Разглашения врачебной и служебной тайны нет? Читайте и наслаждайтесь, а у нас своих дел по гланды.

Трианонов публиковал опусы трижды в неделю и после каждой публикации главный требовал от заведующих отделениями «прекратить наконец-то это безобразие». А как прекратить? К гадалке обратиться? Так вроде бы все магические салоны на время карантина закрыты.

– Передайте Валерию Николаевичу, что я зайду к нему во время обеденного перерыва или вечером, – сказал Данилов. – Сейчас не могу, пациентами заниматься надо. Если что-то срочное, то мы можем обсудить это по телефону.