Екатерина Шпиллер - Маленький памятник Эпохе прозы

Впервые я разглядела её в конце сентября, когда состоялся первый культпоход нашей наметившейся компании в кинотеатр "Октябрь", что на Калининском проспекте (нынче Новом Арбате), на официальную премьеру в СССР "Унесённых ветром". К тому времени мы прочитали книгу и посмотрели фильм на видео, но сходить всей ватагой на премьеру казалось особенным событием.

С папиной смерти прошло совсем мало времени, и я ещё была никакая. Никуда идти не собиралась. Даже не помню, какая добрая душа меня уговорила. Мне сочувствовали, зная о несчастье: не получалось скрыть горе даже с помощью навыка "держать лицо" - слишком сильна оказалась боль. Но это был первый и последний раз, когда окружающие видели мою слабость.

Словом, сокурсники проявили участие и уговорили пойти в кино. Чья-то мама организовала билеты, кажется, Тимурина, но билетов удалось достать немного, поэтому компания оказалась небольшой, человек восемь-десять, по именам я ещё многих не запомнила. Пожалуй, только Тимура и парочку девочек. Не Полину.

Стены кинотеатра пестрели старыми, из тех ещё лет, и новыми, современными афишами фильма, огромными портретами Вивьен Ли и Кларка Гейбла. Мы шумной группой ошивались в фойе, ждали начала сеанса. Рядом со мной маячил Тимур, но пока я не вполне включилась в реальность и не воспринимала всерьёз его интереса. Полину же заметила из-за маленького происшествия.

К нам подошла молодая женщина с высокой копной мелких кудряшек, в очочках в тонюсенькой оправе, в элегантных брючках, с сумкой из грубой ткани а-ля хиппи, с диктофоном и микрофоном. И - о ужас! - обратилась к нам по-английски: она де с такой-то канадской радиостанции и хотела бы, чтобы мы сказали несколько слов о романе Маргарет Митчелл, ведь западным слушателям безумно интересно, как советская молодёжь его воспринимает. Вопрос-то мы почти все поняли, а вот ответить...

- Надо по-английски? - спросил кто-то робко.

- Ес, оф коз (да, конечно)! - широко улыбнулась журналистка.

- Ой.

Повисла неловкая пауза. И вдруг...

- Ес, я кэн тел ю эбаут ит (да, я могу рассказать вам об этом)! - уверенный и звонкий голос, безупречное произношение - это кто ж среди нас такой? Я с интересом смотрела на высокую девушку в обалденных обтягивающих джинсах и джинсовой женской рубашке. Выразительные серые глаза, яркие губы, русая коса, картинно лежащая на высокой груди. Тогда я впервые как следует разглядела Полю и запоздало восхитилась.

- О! - обрадовалась канадка. - Летс степ эсайд, плиз!

Они отошли в уголок и довольно долго разговаривали. Мы во все глаза наблюдали, как наша джинсовая однокурсница бегло болтает и эмоционально размахивает руками, а журналистка, держа перед её лицом микрофон, слушает, кивает, изредка вставляя короткие реплики.

- Кто это? - спросила я у наших.

- Да Полинка же Ивашкевич! Во даёт!

Когда разрумянившаяся Поля вернулась, нас разрывало любопытство:

- И что-что-что ты ей сказала?

- Ну... сказала, что идеи свободы и независимости нынче овладели умами в нашей стране, а уж тем более сознанием молодёжи. Поэтому для нас книга безумно интересная и полезная. А кино - вообще отпад.

- И это всё на инглише? Как? Спецшкола?

- И спецшкола, - кивнула Ивашкевич, - и родители всячески поощряли, даже заставляли читать книги в оригинале - на английском. К примеру, Агату Кристи. Вот и прочитала всю. И не только Кристи...

Здорово, правда? Улыбаясь, я смотрела на Полю, поймавшую мой взгляд и очень доброжелательно и открыто улыбнувшуюся в ответ. Я показала ей большой палец. Она изобразила театральный поклон.

Когда я перестала морозиться в своём горе, мы с Полиной очень сблизились. Если припомнить, то, выходит, что примерно в один и тот же короткий период я ответила и на чувства Тимура, и на желание Ивашкевич подружиться.

Как ни странно, фильм на большом экране оказался в точности таким же, каким мы его видели на видаке.

О, видео! Отдельная тема в истории нашей молодости. У немногих избранных к тому времени появились железные волшебные ящички из Японии, с помощью которых на нас обрушилось всё западное кино за долгие десятилетия. Видеоэпоха отворила не жалкую форточку, а окно полностью: вихрь, с грохотом роняя цветы с подоконника и разбивая вазы, распахнул створки, сорвал пыльные и выцветшие от старости занавески, влетев в наш обустроенный, невольно "добровольный" от всего мира карантин. Столько свежего воздуха сразу, аж голова кружилась!

Поначалу видеомагнитофоны были мало кому доступны, но, к примеру, у Людки это счастье появилось в начале девяностого года - дядя из-за границы привёз. У Тимура намного раньше, что естественно при номенклатурном положении его родителей. Поэтому его однокурсникам, то есть, нам, было, где смотреть западные фильмы, в том числе запрещённые в Союзе по совершенно идиотским резонам.

Видеосалоны мы дружно игнорировали, они у нас считались "фу". Во-первых, слишком часто там крутили дешёвку, неинтересную для нас. Свой любимый вывод о "тлетворном влиянии их кино на наши умы" ненавистники Запада, похоже, сделали, изучив репертуар как раз видеосалонов. Бесспорно, гадких фильмов хлынуло предостаточно, но они предназначались для определённой аудитории, а потому ещё как были востребованы. Так происходит везде, во всём мире, тоже мне открытие! Каждой части общества, каждой страте - своё кино. Свои книги, театры и прочие культурные потребности. Не надо делать вид, что это не так, целый век лицемерили, надоело!

А во-вторых, смотреть в зале, пусть даже небольшом, кино на видеомагнитофоне среди чужих случайных людей казалось абсурдом! Нас, бывало, набивалось в чью-нибудь гостиную человек пятнадцать на просмотр, но все свои, приятели-однокурсники, и денег за это хозяин, конечно же, не брал.

Несколько раз мы приходили "на видак" к Полине в роскошную по тем временам квартиру: хоть и небольшие, смежные, но целых четыре комнаты на троих! У мамы-папы спальня, у Поли собственная комнатка, родительский кабинет и гостиная. Просто американский жилищный разврат, как в кино! И обставлена хата была совсем не по-советски - антиквариатом. Впервые я видела такое, обалдевала и застывала перед каждым предметом на полчаса: в этом доме можно подолгу зависать рядом с любой вещью, разглядывая её со всех сторон, и не соскучишься. Будучи не шибко в теме, я всё же догадывалась, что мебель куплена в комиссионках и за большие деньги. Как говорится, "ни словечка в простоте", никаких привычных стенок и сервантов, вместо них витиевато резные буфеты на гнутых ножках и комоды красного дерева, под стать им столы и тумбочки, стулья как из фильма по Ильфу и Петрову, мягкая мебель, дико неудобная, но фантастически красивая! Музей.

И во всём этом великолепии царила, периодически обходя владения, роскошная собака колли. На вид гордячка с царственной осанкой, будто она и есть кинозвезда, что сыграла главную роль в сериале "Лесси", а по характеру - ласковый котёнок. Её можно было тискать, обнимать, целовать, тормошить, сколько влезет - она только что не мурлыкала и доверчиво тыкалась мокрым носом в ладони. Иногда по вечерам, когда я бывала у Поли в гостях, мы вместе выгуливали собаку, причём, в любую погоду-непогоду - а что нам-то, молодым! Порой гуляли с колли всей командой, пришедшей "на видак", в перерывах между просмотрами фильмов. Зверушка особенно радовалась большой компании, носилась, резвилась, прыгала вместе с нами - полными энергией ничуть не меньше, чем молодая собачка.